Росс Лэйдлоу - Юстиниан

Чувствуя себя крайне неловко, почти испуганный окружающим великолепием, Родерик вошёл в огромный зал с колоннами, направляясь на приём в Большой дворец Константинополя. Он подошёл к трону в дальнем конце зала, на котором сидел старик, закутанный в пурпурную мантию.

— Август... ваш покорный слуга имеет честь повиноваться... — пробормотал Родерик, неловко опускаясь на одно колено и склоняя голову.

Несмотря на своё высокое звание, он впервые видел императора, и ему было неловко осознавать, что незнание придворного этикета может стать причиной какой-нибудь позорной оплошности.

— Хорошо сделано, добрый и верный слуга, как говорил святой Матфей! — мягко произнёс император Анастасий, и улыбка осветила его доброе лицо.

Он указал рукой на кресло возле себя — неслыханная честь! Родерик почувствовал это.

— Мы у тебя в большом долгу, — не остановился на этом император. — Благодаря твоему мужеству и инициативе удалось избежать большой опасности, угрожавшей нашим землям. Вполне естественно, что ты должен быть награждён соответствующим образом. Мы назначаем тебя Магистер Сколарум, а также, поскольку ты теперь член Сената, даруем титул Вир Клариссимус (Прославленный).

Командующий императорской гвардией и сенатор в придачу! У Родерика кружилась голова. Одним махом переменились и его положение, и обстоятельства всей жизни. Из среднего военачальника, которому часто приходилось изрядно постараться, чтобы сводить концы с концами, он превратился в обладателя самого престижного поста в армии, получив к тому же место в августейшем собрании тех, кто — по крайней мере, теоретически — вершил законы Империи. Вместе с этими почестями пришло и богатство. Теперь Родерик мог наконец выполнить обещание, данное его сестре, оставшейся в Дардании. Он пошлёт за Управдой — своим племянником и её сыном — и обеспечит мальчику лучшее образование, какое только может предложить Константинополь.

Трус называет себя осторожным...

— Крещу тебя именем Отца, Сына и Духа Святого... — дребезжал голос священника, старого гота, опускавшего в купель младенца недели от роду и чертившего пальцем знак креста у него на лбу.

Затем, в виде особой милости, дарованной лишь очень немногим родителям, заслужившим привилегии путём щедрых приношений церкви в течение многих лет, он начал записывать имя и дату рождения ребёнка в церковную Библию — величайшее сокровище храма. Это была драгоценная копия священной книги, переведённая на готский язык миссионером по имени Ульфилас, который и принёс слово Божье своему народу почти полтора столетия назад.

Сперва готы были арианами [7] Арианство — одна из ветвей христианства, принятая германцами. От католицизма отличалась тем, что отрицала божественное происхождение Христа. — те, что поселились в Римской Империи, — но позднее, по указу императора Феодосия, были вынуждены принять католическую веру, официально принятую в Империи. Таким образом, обряд крещения был проведён в соответствии с римскими обрядами.

«Управда Юсток», — писал священник на пустой пергаментной странице в конце книги — «Natus pridie Kalendas Septembris Trocundo et Severrino consulibus» [8] Рождён 31 августа, в год правления консулов Троконда и Северина в 482 г. — См. Примечания. .

— Наконец-то, Биленица, у нас есть сын! — гордо сказал отец ребёнка, Валарис Юсток, своей жене, когда они втроём возвращались домой. Домом их была соломенная хижина в деревне Тауресиум — скопище таких же невзрачных строений, стоящих на большой поляне посреди дремучего леса.

— Сын... он будет работать на нашей земле, когда я сделаюсь слишком стар, чтобы управляться в одиночку.

— У нас будет много сыновей, мой дорогой! — прошептала Биленица, с обожанием глядя на спящего младенца. — Наш первенец проживёт другую жизнь, он не будет пахать землю.

Биленица была женщиной с сильным характером и достаточно образованной; она сама утверждала, что происходит из древнего фракийского рода, того же, что и Спартак. Валарис был готом и бывшим рабом, работавшим на богатого римского землевладельца; ему дали вольную и достаточно денег, чтобы он смог купить небольшой надел земли и обзавестись хозяйством, после того как он героически спас из пожара жену и детей своего господина. Их брак с Биленицей у многих вызывал недоумение, но люди не знали о крепкой любви и взаимном уважении, связывавших эту пару.

За пределами Дардании, совсем не касаясь жизни её обитателей, бушевали волны штормов истории. Юлий Непот, последний претендент на императорский трон Запада, умер; германец Одовакар стал законным и признанным королём Италии; между Восточным Римом и Персией был ратифицирован и пока сохранялся мирный договор; вестготы, которым вскоре бросят вызов франки, пока сохраняли свои владения в Галлии и Испании; внутри Империи грозный лидер готов, Теодорих, объединил два крупных племени остготов, а затем, в качестве вице-регента императора Зенона, повёл их в Италию, чтобы там свергнуть с престола и убить Одовакара; Зенон умер — ходили слухи, что его похоронили живым, а на крики из гробницы не обращали внимания, потому что он был ненавистным исавром по рождению, — его сменил старик Анастасий; в Африке свирепое правление вандалов начало постепенно смягчаться — жаркий климат и римская роскошь размягчили нрав суровых и свирепых завоевателей.

Тем временем Управда превратился в высокого, сильного, поразительно красивого парня с большими серыми глазами и золотистыми вьющимися волосами. «Мой прекрасный ангел» — не уставала называть его Биленица. Он был вечно погружен в свои мысли, но неизменно приветлив и учтив со всеми. Крестьянская жизнь была тяжела и однообразна, но Управда доказал, что он хороший сын, помогая родителям на их маленьком участке земли, сначала — с домашним скотом, а потом, как только научился и смог управляться с орудиями, — на поле, с отцом. Труд земледельца и пахаря был самым тяжёлым, и сердце Биленицы обливалось кровью, когда она видела своего мальчика, устало бредущего на закате с поля, с руками, покрытыми кровавыми волдырями от плуга или косы. Верная своему обету, несмотря на то что сыновей у них с Валарисом больше не было, она непоколебимо верила, что Управда должен прожить иную жизнь. «Если за ростком ухаживать, он пробьётся наверх!» — говорила она. Именно с этой целью она поддерживала связь со своим братом Родериком, передавая ему письма с путешественниками и торговцами, следующими в Константинополь; тот стал солдатом и обосновался в столице Империи. Она умоляла его помочь мальчику получить образование, чтобы он смог сделать карьеру на государственной службе или, возможно, в армии.