Жорж Блон - Великий час океанов. Том 1

Нападавшим было нечего терять, наоборот, они многое выигрывали от успеха дела. Испанцы же не стремились выказывать храбрость, поскольку у них все было предусмотрено, в том числе и поражение: полтора миллиона пиастров (потенциальный выкуп за город) было замуровано в стене губернаторской резиденции. Стоило ли в таких обстоятельствах рисковать собственной жизнью?

Флибустьеры, естественно, не знали этой подробности. Они лишь выяснили, что два парусника, замеченные на озере по дороге к городу, увезли в трюмах самые драгоценные сокровища Гранады. Гнаться за этими судами на пирогах? Об этом не могло быть и речи, если учесть коварный нрав озера, а захваченные в порту баркасы были не очень надежны. Нет, оставалась испытанная не раз классическая угроза: «Платите выкуп, иначе сожжем все!» Вот тут гражданские власти испанцев проявили куда больше умения, нежели их солдаты во время штурма города.

– У нас ничего не осталось. Все было вывезено, – твердили они.

Во времена Моргана и Олоне подобные речи дорого обошлись бы знатным горожанам: тогдашние пираты были большими специалистами по развязыванию языков. Несколько часов слышались бы душераздирающие вопли жертв, а потом золото, словно по волшебству, появилось бы из земли и из тайников в стенах. Возможно, это были бы не все сокровища города, но все равно весомая добыча.

Однако эти времена канули в прошлое. Флибустьеры даже не предприняли тотального прочесывания домов. Они больше не насиловали, они вели переговоры. А произнося угрозы, не подкрепляли слова покалыванием кинжалами. Разве что подожгли несколько домов. И в конечном счете удовлетворились даже не выкупом, а компенсацией – точная цифра осталась неизвестной, но сумма явно была незначительной, поскольку она целиком была распределена между ранеными.

На обратном пути на них напали пятьсот пехотинцев и всадников под командованием предателя-каталонца, того самого, что предупредил коменданта Гранады об опасности. Флибустьеры отразили натиск и добрались до места высадки. Там их ждала оставленная флотилия. Вздымаясь и пропадая из виду на груди великого океана, суда казались крохотными и хрупкими скорлупками.

Чтобы избежать судьбы портовых нищих и вернуться в родимое Карибское море с парой горстей монет в кармане, надо было решаться на какое-нибудь крупное дело. Заработать, не потерять лица, отпраздновать как следует возвращение на Тортугу или Ямайку, соблюсти честь – это было основной темой разговоров разбойников. Громкие споры продолжались в пирогах и шлюпках, на палубах судов.

– Надо подымать паруса и идти к Панаме. Там в гавани непременно найдется пожива. Тем паче что панамцы нас не ждут: они уверены, что мы далеко.

– В Панамском заливе сейчас появляться опасно: сплошные бури и торнадо. Нет, надо двигаться к мексиканскому побережью.

– Кого мы там найдем? Крокодилов?

Капитан Гронье был в растерянности. Так хорошо подготовленный и так успешно проведенный поход не принес ни единого пиастра! С момента прихода в Южное море какое-то заклятие висело над флибустьерами, какой-то злой рок тяготел над всеми их начинаниями. Снова произошел раскол. Флотилия разделилась: 148 французов во главе с Гронье двинулись к Мексике, а остальные французы и все англичане под началом Таунли, тоже 148 человек, взяли курс на Панаму. Судьба, словно в шутку, поделила их ровно пополам.

Итак, англо-французское войско, насчитывавшее вначале 1100 человек, распалось на несколько отрядов, самыми крупными из которых были группы капитанов Таунли и Гронье, а самая маленькая не имела и четырех десятков. Отрядики эти были плохо вооружены, не имели снаряжения, ни один из них даже отдаленно не напоминал флибустьерские когорты, некогда бороздившие Карибское море. И тем не менее эти диверсанты («коммандос», как сказали бы сейчас), рассыпавшись по всему тихоокеанскому побережью Южной Америки – от Перу до Калифорнии, на расстоянии 6000 морских миль, держали в напряжении всю гигантскую испанскую империю на Тихом океане.

Куда бы ни двигались английские и французские флибустьеры, впереди бежала их слава кровожадных и безжалостных исчадий ада. Подобно бульдозеру, она сметала все укрепления и парализовала у испанцев волю к сопротивлению. А летевшие со всех сторон тревожные известия еще пуще нагнетали панику:

– Английские и французские пираты напали, разграбили, обложили данью и сожгли селение Вилья. Защитники, несмотря на проявленную храбрость, не смогли сдержать натиска супостатов. Когда пиратам показалось, что выкуп задерживается, они отрубили головы нескольким испанским пленникам и выставили их для всеобщего устрашения.

Был конец июня 1686 года. Отрубленные в Вилье головы все чаще мерещились в кошмарных видениях панамцам. Месяц спустя на заре еще не проснувшийся город узнал, что минувшей ночью пираты, ведомые предателями, проникли в порт и увели испанскую барку. Жители, бросившиеся для проверки слуха в порт, могли увидеть собственными глазами: да, одной барки не хватало.

– А может, она вышла в море ловить рыбу?

Предположение было встречено презрительными ухмылками. Слух о предательстве, подтвержденный таинственным исчезновением одного грека, находившегося под подозрением, накалил атмосферу до крайности. Самым опасливым уже мнилось, что убийцы крадутся в ночи по городу.

Минули две недели. Пока ничего не произошло. Наоборот, пришла радостная весть: испанские солдаты перебили из засады банду пиратов, пытавшихся добраться через перешеек до Атлантического побережья, и взяли в плен четверых из них. Все оказались англичане.

Но 22 августа вернувшиеся из залива рыбаки рассказали, что видели захваченный пиратами полуобгоревший испанский фрегат. При этом свидетели происшествия не могли прийти в себя от изумления, – по их словам, пираты одержали победу без единого пушечного выстрела, в то время как фрегат дал мощный бортовой залп, от которого пиратское судно должно было бы разлететься в щепки. В этом крылось какое-то необъяснимое колдовство...

Рыбаки оказались достаточно храбрыми (или любопытными), чтобы заметить подробности этого морского боя. Флибустьерский корабль очень ловким маневром зашел фрегату в корму, избежав тем самым смертельного залпа, а затем быстро приблизился к нему, и, прежде чем канониры успели зарядить пушки для второго залпа, пираты забросали «испанца» гранатами. На палубе подле орудий вспыхнул порох, фрегат загорелся, поднялась паника. Дальнейшее нетрудно предугадать.

Пока рыбаки в сотый раз рассказывали об этом в портовых тавернах, из гавани вышли, никем не предупрежденные, две испанские барки. На рейде их окликнули с судна, дрейфовавшего под испанским флагом. Не подозревая ничего дурного, барки приблизились, и тут внезапный мушкетный огонь дал им понять, что это – пираты. Удирать уже было поздно. Коварно подняв чужой флаг, флибустьеры взяли в плен оба грузовых парусника.