Наири Зарьян - Давид Сасунский

Войско остановилось.

– Наш царь Бап-френки удрал, – отвечали беглецы, – ускакал на запад, в свой город.

Давид примчался в тот город и велел передать Бап-френки: пусть, мол, выйдет, Давид хочет с ним побеседовать.

Вышел к нему Бап-френки, смотрит – Давид верхом на Джалали, словно крепость на крепости. Испугался Бап-фрепки и бросился бежать.

Давид его догнал, поймал, отрубил ему голову, затем возвел на престол другого царя и сказал горожанам:

– До конца ваших дней не воюйте с нами, А если царь ваш, визирь или еще кто-нибудь станет вас утеснять, пошлите мне грамоту, и я за вас заступлюсь.

В ответ горожане дружно воскликнули:

– Твое слово – закон!

После этого Давид возвратился на поле боя и объявил войскам: – Я убил вашего царя. Возвращайтесь домой, живите мирно и впредь войной на нашу страну не ходите.

Давид восточного царя убил, западного царя убил, оханского царя убил, тоханского царя убил, остальные бегством спаслись, по своим краям разъехались.

Что оставалось делать Давиду? Крикнуть: «Хандут-хатун! Открой дверь! Это я, Давид!»

Судьба, однако ж, готовила Давиду новое испытание. Всему миру известный пахлеван Гамза прислал отцу Хандут-хатун письмо:

«Отдай за меня Хандут-хатун. Не отдашь – пеняй на себя».

Растерялся Вачо Марджо.

«Как же мне быть? – сказал он себе. – Если я свою дочь пахлевану Гамзе отдам, Давид Сасунский разгневается. Если же я ее Давиду отдам, пахлеван Гамза разобидится. Я между двух огней».

Созвал Вачо Марджо отцов города на совет.

– Как нам быть? – опросил он. – Пахлеван Гамза письмо мне прислал, требует отдать за него Хандут-хатун. Давид Сасунский за нее сражался, хочет, чтобы я отдал ее за него. За кого же мне ее выдать? Этому отдадим – от того не избавимся, тому отдадим – от этого не избавимся. Что вы мне присоветуете?

Отцы города ответили ему так:

– Пошли гонца с письмам к Давиду Сасунскому – пусть, мол, переведается с пахлеваном Гамзой. Кто победит, тому в награду отдашь ты Хандут-хатун.

Младший брат Хандут, припав к луке седла, во весь конский мах поскакал на ратное поле и письмо отца Давиду вручил.

В это самое время на сасунских лихих конях во главе отряда молодых всадников примчались Кери-Торос, Горлан Оган и Пачкун Верго. До них дошла весть о смерти Парон-Астхика, и они приехали, чтобы тело его забрать и похоронить в Сасуне.

Давид поздоровался с родственниками, расцеловался с ними, а затем прочел им письмо царя.

– Ну что ты теперь будешь делать, вздорный репоед? – спросил Кери-Торос. – Разве у нас в Сасуне девушек мало, что ради Хандут понесло тебя в Капуткох? Ты думаешь, это тебе Козбадин, или Мсра-Мелик, или Шапух, или Бап-френки, или твой двоюродный брат? Нет, мой милый, это пахлеван Гамза! Его мизинец шире твоей руки.

А Пачкун Верго заплакал и сказал:

– Ты убил своего двоюродного брата, и кровь его на тебе. Она вопиет к отмщению. Погибнешь ты от семени своего.

Тут заговорил Горлан Оган:

– Давид, милый, не бейся с пахлеваном Гамзой! Убьет он тебя. Ты обручился с Чымшкик-султан. Поедем за ней и увезем ее в Сасун. А Хандут-хатун пусть достанется пахлевану Гамзе. Не бейся ты с ним!

А Давид ему на это сказал:

– Дядя Оган, и ты, Кери-Торос! Хандут-хатун – единственная отрада моя, а больше мне никто и не нужен. Ради Хандут разгромил я несметную рать, ради нее умертвил четырех царей… Нет, я снова в бой за нее пойду, а там как Бог даст.

Поворотил Давид коня на восток и помчался.

Долго ли, коротко ли, домчался он до города пахлевана Гамзы и спросил:

– Где живет пахлеван Гамза?

– В своем дворце, – отвечали ему.

Пахлеван Гамза даже сидя достигал высоты в пять алепских кангунов.

Давид поздоровался с ним. Гамза в ответ чуть прищурил глаз.

– Пахлеван Гамза! – молвил Давид. – Я приехал к тебе за подарком для Хандут-хатун.

– Кто ты? – спросил пахлеван Гамза. – Как тебя зовут?

– Давид Сасунский, твой слуга.

Пахлеван Гамза смерил Давида взглядом с ног до головы, затем снял с мизинца кольцо и сказал:

– Оно стоит семьсот золотых. Возьми и отвези Хандут-хатун от меня в дар.

– Нет, – возразил Давид, – я приехал не за кольцом. Я приехал за твоей головой, чтобы отвезти ее в дар Хандут-хатун.

– Что?.. Что ты сказал? Ты за моей головой приехал?

– Вот как Бог свят, за твоей головой. Посмотрим, кто кого.

– Сопляк!

– Это мы еще увидим, кто из нас сопляк.

Сели они на коней и с палицами в руках налетели друг на друга. Часов пять подряд сражались, один в другого палицы метали – никто никого не одолел. Тогда они сошли с коней и сцепились врукопашную, друг другу трепку задавали, друг другу ребра пересчитывали, друг другу бока мяли – перевеса ни на чьей стороне не было. Тогда Давид вспомнил молитву, вслух ее произнес:

Хлеб, вино, всемогущий Господь,

Богородицы храм на горе,

На плече моем Ратный крест… -

схватил пахлевана Гамзу, оземь его ударил, коленом его прижал и выхватил меч-молнию, чтобы голову ему отсечь. Пахлеван Гамза взмолился:

– Давид! Выслушай меня, а тогда и голову руби.

– Ну говори!

Вот что сказал ему пахлеван Гамза:

Нынче последний мой день.

Облегла меня смертная сень.

Слава, отчизна – как тень,

Что прошла по лицу.

Миром не править Рустаму, знатному храбрецу,

Не править и Сулейману, первому мудрецу,

Не править Гамзе-удальцу.

Не видеть мне звезд небесных, не видеть и света дня -

Пришел Давид Сасунский и отнял жизнь у меня…

Давид голову пахлевана Гамзы в хурджин положил, сел на Конька Джалали и помчался к Хандут-хатун.

Давид бился днем, а вечером возвращался к Хандут-хатун. В этот вечер он не вернулся.

– Горе мне! – сказала Хандут-хатун. – Убили Давида!

На рассвете она встала, надела на себя мужские одежды, вооружилась и понеслась на поле битвы с тем, чтобы или прийти Давиду на помощь, или взять его тело, поплакать над ним и предать его земле.

Долго пробиралась Хандут среди мертвых тел. Всех павших воинов богатырского сложения она подцепляла копьем и поворачивала к свету – нет ли Ратного креста у них на плече.

А навстречу ей ехал Давид.

Он еще издали приметил: Хандут копьем приподнимает тела, что-то ищет у мертвецов на плечах, а затем снова опускает на землю. Давид закрыл лицо красным платком и, изменив голос, сказал:

– Здравствуй!

Хандут ничего ему не ответила.

– Эй, молодец! – крикнул Давид. – Я – путник. Повстречался с тобой и поздоровался. Почему ты мне не ответил?

– Не твое это дело, – сказала Хандут. – Не хочу я с тобой здороваться и не буду. Проезжай!