Рут Дауни - Медикус и пропавшие танцовщицы

Солдат смотрел на него с непонимающим видом. Рус указал на набедренную повязку.

— Армия должна видеть тебя всего, без утайки.

— Да, господин, — ответил юноша. Но не двинулся с места.

— Это приказ.

— Да, господин.

— Так чего ты ждёшь?

Новобранец сглотнул слюну.

— Я не Луций Эприй Саен, господин.

— Не он? — Рус взглянул на Альбана.

— Никак нет, господин.

— Чего же ты сразу не сказал?

— А вы не спрашивали.

Рус поднялся, медленно обошёл молодого человека по кругу и заметил, что тот как минимум на пару дюймов ниже шести футов. И никакого шрама на виске не наблюдалось.

— Так кто же ты тогда?

— Квинт Антоний Виндекс, господин.

Альбан склонился над табличкой и начал записывать.

— Квинт Антоний Виндекс, — продолжал меж тем Рус, — ты когда-нибудь слышал такое выражение: «риторический вопрос»?

— Нет, господин.

— Нет. Тогда позволь объяснить, что это такое. Ответом на моё «Чего же ты сразу не сказал?» должно было быть: «Извините, господин!»

— Да, господин. Извините, господин.

Альбан перестал писать и стоял теперь на коленях перед коробкой, откуда вытаскивал таблички с записями и раскладывал их на полу.

— Ступай и найди Саена, — предложил Рус юноше. — Я вызову тебя, когда придёт черёд.

В очереди, должно быть, уже поняли ошибку. Не успел Рус усесться за стол, как в смотровую зашёл другой человек.

— Луций Эприй Саен? — спросил Рус, не поднимая головы.

Он внимательно перечитывал описания, твёрдо вознамерившись не допускать ошибки на сей раз.

— Похож я на него или нет? — послышался знакомый голос.

Альбан вскочил на ноги с решимостью и прытью человека, которому представилась прекрасная возможность выслужиться.

— Сюда нельзя! — воскликнул он. — Доктор занят!

— Здесь я хожу, куда хочу, приятель, — ответил Басс. — У меня тут повсюду знакомые, верно, доктор?

— Всё в порядке, — поспешил успокоить Рус Альбана, который, смерив взглядом Басса, уже направился было в коридор звать подмогу. — Лучше ступай и найди Саена, ладно? Я освобожусь через минуту.

Он затворил за писцом дверь и обернулся к посетителю:

— В чём дело?

Басс нахмурился.

— Пришёл спросить тебя вот о чём. В наше заведение пожаловали дознаватели, так и шныряли повсюду, как тараканы. И ещё меня вызвали в штаб, сказали, чтобы принёс все документы на рабов. И вот мне стало интересно, кто сказал им, что они могут у нас что-то найти?

Рус тихо выдохнул. Он чувствовал, как бешено колотится у него сердце.

— Ты что же, хочешь сказать, — медленно начал он, — что у тебя имеются подлинные документы на владение новой девушкой?

— Стало быть, я прав. Так и подумал, что это ты. Есть у нас документы, а как же иначе! Просто Мерула никак не могла найти их сегодня утром в этом бардаке, девки верещат, дознаватели шастают по всему дому.

Рус поднялся и вежливо и тихо произнёс:

— В таком случае я должен принести Меруле свои извинения.

— Я бы не советовал соваться к ней сейчас, пусть даже и с извинениями, приятель. Держи рот на замке и не путайся больше под ногами. Вот мой совет. Затем и пришёл, чтобы сказать это тебе.

— Спасибо, — неуверенно ответил Рус. Он так и не понял, с какой стати Басс вдруг начал защищать его. — Так и сделаю.

— В следующий раз, если возникнут вдруг какие проблемы, обращайся прямо ко мне. Мы ведь партнёры, или я не прав?

Рус почесал за ухом.

— Похоже, меня просто дезинформировали.

— Я так и подумал, — заметил Басс.

— Прослежу за тем, чтобы мой информатор был наказан по заслугам.

— Чёртовы бабы! — сочувственно протянул Басс. — Вечно всё путают, затевают шум из-за ерунды. Нельзя верить ни единому их слову. Кое-кто думает, что я слишком суров с ними, но ведь иначе просто нельзя, согласись!

Рус кивнул. Сказать ему было просто нечего.

Ко времени, когда Рус убедился, что все двадцать три рекрута годны к службе и всем её мучениям, пришло сообщение, которого он ожидал. Ему предписывали явиться ко второму центуриону.

Одним из качеств, необходимых для продвижения по военной службе в легионе, является умение заставить восемьдесят натренированных убийц делать то, чего им не очень хочется, причём без всякого промедления. В этом плане репутация второго центуриона была практически безупречна. Рус вошёл к нему в кабинет — и поймал себя на том, что, едва переступив порог, автоматически принял позу легионеров на параде: распрямил плечи, поднял голову, взгляд устремлён вперёд и одновременно — в никуда.

— Опций доктор Гай Петрий Рус, начальник! — громко объявил помощник.

Второй центурион приказал ему подождать за дверью. И как только тот вышел, поднялся из-за стола.

— Ну что, опций? Что можешь сказать в своё оправдание?

— Мне очень жаль, что так вышло, господин. Меня просто дезинформировали.

— Я не о фарсе в том борделе говорю, Рус. Всего-то и делов, что огорчил местного торговца, отнял у меня время, выставил армейских полными дураками. Этим всем займётся префект лагеря. И если ты вообразил, что по одному твоему слову я буду гоняться за работорговцами и выяснять, кто продал какие-то паршивые волосы брадобрею, ты ещё глупее, чем кажешься на вид.

— Да, господин, — ответил Рус и пытался сообразить, о чём же ещё хочет поговорить с ним второй центурион.

Он стоял и смотрел в одну точку за правым плечом бравого командира, прощался с последней надеждой когда бы то ни было занять пост начальника госпиталя, как вдруг уловил какое-то движение. И в ту же секунду ему вцепилась в горло рука. Руса отбросило назад, к стенке, и он пребольно ударился затылком.

На него надвинулась огромная грозная физиономия второго центуриона. Вот он открыл рот:

— Назови хотя бы одну причину, — злобно прошипел военачальник, — которая могла бы уберечь тебя от несчастного случая. Ну, говори!

Напуганный, сбитый с толку, задыхающийся Рус еле сумел выдавить хрипло:

— Не понимаю, о чём это вы, господин.

— За идиота меня держишь, сынок? Может, тебе и удаётся обвести всех вокруг пальца в госпитале, но со мной этот номер не пройдёт! — С каждым произнесённым словом стальные пальцы всё крепче сжимались на горле Руса. — Думаешь, тебе это сойдёт с рук? Думаешь, что здесь можешь попытать счастья? Что глупая девчонка сумеет меня уговорить?

Слишком поздно поняв, в чём причина, осознавая, что ни чин, ни должность его не спасут, Рус с трудом выдавил в ответ:

— Нет.

Военачальник на секунду разжал пальцы. Рус жадными глотками хватал воздух. Но вот пальцы вновь сомкнулись на его горле, сильная рука снова встряхнула его и ударила затылком о стену.

Через звон в ушах прорвались слова:

— И чтобы не смел мне лгать, слышишь? Тебя там видели!