Сергей Богачев - Аляска – Крым: сделка века

Мистер Хьюз нервно прохаживался вдоль стола, за которым сидел Лузгин, внимательно, но быстро перечитывавший письма, хранившиеся в большой жестяной коробке Нила. Ответа не последовало. Лишь после того, как капитан дочитал до конца, Хьюз услышал:

– Идёмте, мой друг. Освободим Вильямса из подземелья. Вполне возможно, он по-прежнему вам бесконечно предан. Хотя, нет. Там слишком много любопытных глаз. Велите его привести сюда.

Через некоторое, весьма малое время, которое адъютант посвятил детальному изучению остальных бумаг, О’Гилви сотоварищи привели пребывавшего в ярости Вильямса в инструментальную, где господин управляющий попросил их оставить наедине, предварительно скомандовав развязать ему руки.

– Эх, мистер Хьюз… Это за всё, что я для вас сделал… – мощного вида старик потирал онемевшие запястья. Пребывание в холодном подполе несколько его отрезвило и вернуло способность к рассуждению.

– Эд. Зачем ты убил Нила? – спросил Хьюз, наклонившись почти вплотную к его лицу.

– Я? Убил? Вы в своём уме, мистер Хьюз? Я его из петли вытащил!

– Позвольте, дальше я, господин управляющий, – Лузгин перехватил инициативу. – Давайте так, Вильямс. Я пока не задам ни единого вопроса. Вы весь ход событий расскажете сами. Согласны?

– Да что ж тут упираться… Мне не в чем каяться. Давно я за Аланом присматривал. Вчера вижу, он бегает как вшивый, а толку никакого. Металл не идёт. Я его спрашиваю, ты шихту проверял? Ошибки быть не может? А он мне – я перед мистером Хьюзом отчитываюсь, не перед тобой. Вы ведь сами ему доверили загрузку, не так ли, мистер Хьюз? Я смотрю – ну нет там жара, кокс уже расплавить должен был все на свете. А потом вечером Алан пропал. И так еще сказал мне – только ничего не делай, к утру выбьем заглушку и увидим первоклассный чугун. Как вернулся спустя почти час, так сам не свой. Палец всё время гладит, лепечет что-то, будто с ума сошел. Смотрю – перстня нет. Он всё время его носил, говорил, мол, о любимой он ему постоянно напоминает. Там еще буква «Л». Люси.

– Я обещал не перебивать, но уж простите… Этот? – Лузгин показал Вильямсу перстень обратной стороной, где действительно рельефом выдавалась первая буква имени жены Нила.

– Так точно господин офицер… Теперь у меня вопрос есть. Где учат так бить?

Слегка улыбнувшись, Лузгин произнёс:

– В Кронштадте. Когда служил в форте Константин.

– Точно! – воскликнул Хьюз. – Вот отчего мне казалось ваше лицо таким знакомым! Испытания бронелиста! Точно! Как же я мог запамятовать…

– Да, мистер Хьюз. А вот это, – капитан снял с левой руки желтую перчатку, под которой обнажилась глубоко травмированная, практически изуродованная кисть. – Это последствия тех самых испытаний. Я стоял сзади листа и немного сбоку. Когда он рухнул, обломок рамы оставил мне об этом память. Ну да ладно, не будем отвлекаться, мистер Вильямс. Что было дальше?

– А дальше я не знал, что мне делать. Мистер Хьюз о моих сомнениях и слышать не хотел, а щенок этот ходил, как в воду опущенный. Я, конечно, не прав… У меня виски был припрятан. Когда не знаешь, что делать, нужно голову в порядок приводить. Долго я думал, а потом решил найти этого нахала, да и поговорить по душам. Вижу, идёт домой. Один. Ну ладно, думаю, сейчас время настало, пока никто не видит. Это меня и подвело. Подхожу – заперто. Я к окну – там в свете свечи вижу, Алан на табурет стал, петля уже на шее. Эээ, нет, думаю… Делов натворил, так отвечай, сынок. Ты самый лёгкий путь выбрал. Ты перед мистером Хьюзом ответь, нам тоже в глаза посмотри… Я ту дверь вышиб с одного удара плечом, но не успел. Алан уже в петле дёргался. Веревку я резанул, он на пол свалился. Петля туго затянулась, но я её развязал всё же. Только не знал, что дальше мне с ним делать. А тут этот господин сзади на меня налетел, с ног сбил. Дальше помню с трудом. Очнулся в подвале.

Мистер Хьюз ошарашено смотрел сначала на Вильямса, потом на Лузгина, потом опять на Вильямса:

– Вы ему верите, господин капитан?

– Абсолютно.

– Можно отпускать?

– Конечно.

– Иди, Эд. Дверь вставляй.

После того, как тяжело переставляя ноги, Вильямс удалился выполнять порученное, Хьюз с неподдельным интересом спросил адъютанта:

– Почему Алан решил покончить с собой, вы расскажете наконец?

Трость с серебряным набалдашником проделала привычную траекторию своего полета из одной руки в другую и Лузгин ответил:

– Алан Нил получил письмо из Англии, где рукой его невесты написано, что его покровитель, господин К был бесконечно любезен и позволил им с сыном оставаться в доме еще три месяца, правда – в долг. Господин К рассчитывает, что после выполнения всех поручений в Малороссии, наша семья воссоединится. Для того, чтобы закрыть кредиторам последние его, Алана, долги по скачкам, требовалось всего лишь единственное – продолжать слать копии вашей корреспонденции, мистер Хьюз. Подозреваю, что основное поручение Алан выполнил. Домна металл качественный не дала, и перспективы весьма туманны. Что касается писем – то я вижу ход событий таким. Ответом на мой вопрос, который я не получил от Пашки Крапивы должна была быть фамилия Нила. Это он поручил возить глину. Потом, когда Алан увидел, что я с Крапивой веду беседу, занервничал, но тут вы ему сами помогли. После он исчез ровно на то время, которое понадобилось, чтобы Пашка оказался в колодце. И веревка, которой он его задушил из того же мотка, что и та, на которой он повесился. Дальше, по возвращении сюда, Алан обнаруживает, что потерял перстень. Сургучная печать на оригинале письма уже сломана, даже более того, раздроблена настолько, что сделать еще один слепок из неё невозможно, впрочем, как и с матрицы, обломки которой мы с вами видели. Собственно всё. Он совершил убийство, он потерял перстень, он не может выполнить поручение «покровителя, господина К», назад ему не вернуться, там кредиторы, здесь ему оставаться невозможно, он предатель и убийца. Всё. Тупик. Вот он и нашёл из него выход таким вот способом.

– Боже мой, как я всего этого до сих пор не замечал? – мистер Хьюз схватился за голову и крепко её сжал – у него начиналась та самая мигрень, которая терзала его в дни особого нервного напряжения.

– А заметить вы ничего и не могли, мистер Хьюз. От вас ничего не зависело. Даже состав шихты. Непростительное легкомыслие, как по мне.

В дверь неуверенно постучали.

– Я же сказал, меня не тревожить! – прокричал мистер Хьюз, но дверь всё равно приоткрылась и, просунув в образовавшуюся щель полкорпуса, О’Гилви доложил:

– Мистер Хьюз. Домна стала. Это совершенно очевидно. Внизу монолит. Мы его не расплавим.

В дверь полетело первое же, что попалось Хьюзу под руку – плотницкая киянка с грохотом ударилась о доски, а ирландец, продемонстрировав отменную боксёрскую реакцию, успел исчезнуть с траектории её полёта.