Сергей Богачев - Аляска – Крым: сделка века

– Куда вы пропали, капитан? – обернувшись, Константин Николаевич столкнулся с любопытными взглядами тех прохожих, что только что прошли навстречу. Появление члена царской семьи на улице не являлось чем-то из ряда вон выходящим, да и сам Государь Александр II не отказывал себе в удовольствии пройти пешком по столице, иногда – даже в одиночестве, но всё же, каждый раз такое событие вызывало улыбки и неподдельный интерес его подданных.

– И об этой его черте характера я тоже наслышан, – адъютант быстро догнал своего шефа.

– Так вот, отличилось в этой спекуляции Тарановское сельское общество. Уж как только Поляков с ними не торговался, уж сколько времени потратил, а всё равно – заплатил. Триста рублей серебром за десятину.

– Того я не знал. Но, как понимаю, Поляков в срок уложился, – ответил Лузгин.

– Нужно знать Полякова. Хитрый лис, конечно, но обязательный. Так вот его, самого хитрого из всех хитрецов, тарановцы всё – таки ободрали. В сумме концессия не пострадала, потому как были и такие люди, что, на волне радостного подъема души свои земли безвозмездно передавали. А для Полякова главным были не деньги, а время. Считать он умеет отменно.

– И нынче? – вопросительно взглянул на Великого князя адъютант.

– А нынче такая же история у Губонина. Еще и работы не начались, а землевладельцы уже знают, что к ним придет дорога. Одни радуются, что зерно теперь будет чем возить, а другие барыши считают. Задаюсь я вопросом, капитан второго ранга Лузгин… Изыскания проводились на нескольких предлагаемых министерством участках. И только один из них оказался пригоден к работе. Именно там кто-то скупил полосу. Не поле, не луг, одну широкую и длинную полосу, по которой будет идти насыпь. Какая такая высшая сила подсказала этой шельме, как выглядит предпочтительная карта пути?

– Практика показывает, Ваше высочество, что высшие силы и не догадываются, какие страсти кипят на грешной земле. Какие будут поручения?

Именно то обстоятельство, что Лузгин в силу своего холостого образа жизни и отсутствия семьи был лёгок на подъем, и помогло ему стать не просто адъютантом, но доверенным лицом Председателя Государственного Совета, Великого князя Константина Николаевича Романова.

– Я рад, что вы понимаете меня с полуслова. Поезжайте к Губонину. Я не верю в совпадения. Если у этой аферы есть автор, то я хочу, чтобы он был наказан. Он, и тот, кто за ним стоит, если таковой имеется. Вы хорошо меня понимаете, капитан второго ранга Лузгин?

– Более чем, Ваше Высочество.

1 августа 1871. Резиденция Первого лорда Адмиралтейства. Лондон.

Лорд Клиффорд не имел манеры спешить на ковер к начальству. Прежде, чем предстать перед Первым лордом с отчетом, Клиффорд всегда тщательно готовился, выверяя формулировки, подачу материала и подбирая соответствующую интонацию каждой фразе. Отдельное внимание в своем докладе лорд всегда уделял мелочам и деталям, на первый взгляд совершенно не значительным, чем иной раз выводил своего прошлого шефа из равновесия.

Достопочтенный Хью Чайлдерс основательно подорвал своё здоровье, всей душой переживая потерю сына, погибшего при крушении «HMS Captain». Дело усугублялось тем, что Чайлдерс лично, как Первый лорд, отвечал за постройку этого военного судна и пропустил в проекте несколько инженерных ошибок. Новый фрегат, оснащенный поворотной орудийной башней, оказался настолько неустойчив, что погиб не в бою, а при переходе в шторм, забрав с собой почти весь экипаж. После такого экстраординарного для флота Её величества события Первый лорд Чайлдерс подал в отставку, справедливо рассудив, что с таким клеймом позора он руководить ведомством не в праве.

Лорд Клиффорд воспринял это известие даже с некоторым облегчением – старик Хью и до этой трагедии был невыносим. «Если бы с его характером узурпатора он правил где-нибудь на востоке, это, без сомнения, была бы самая деспотичная и бестолковая империя» – такого мнения о шефе Адмиралтейства был Клиффорд перед самой его отставкой.

Теперь же кабинет Первого лорда в Адмиралтейском доме, куда Клиффорд неспешным шагом следовал для аудиенции, занял человек прямо противоположного склада ума. Джордж Иоахим Гошен, сын немецких дворян в эмиграции сделал себе блестящую карьеру как банкир, политик и финансист, но в военных делах он слыл не таким докой, как в банковских, потому, заняв пост Первого лорда Адмиралтейства, имел обыкновение внимательно прислушивался к опытным служакам. Конечно же, Гошен сам затем приходил к каким-то выводам, определял перечень вопросов для Совета, но такая диспозиция Клиффорда безусловно устраивала – его акции, несомненно, росли.

Передав цилиндр и трость лакею, лорд Клиффорд перед зеркалом пригладил волосы, стараясь не потревожить идеальный, как луч солнца, пробор.

– Прошу Вас, господин Клиффорд, достопочтенный Первый лорд ожидает вас… – пройти в кабинет можно было только лишь после приглашения секретаря.

Высокий, одетый по последней лондонской моде высшего света, Первый лорд Адмиралтейства стоял возле карты, занимавшей большую часть стены и тщательно изучал её в том месте, где узкий Босфорский пролив соединял Чёрное море с Мраморным.

– Проходите, Клиффорд. Рад вас видеть, – Джордж Гошен проследовал к своему рабочему месту, которое содержалось в идеальном порядке, что в полной мере отражало характер и привычки его хозяина.

Густые брови, крупные черты лица и аккуратно постриженные бакенбарды несколько скрадывали колкость взора Первого лорда, которая ему досталась от деда – немецкого принца Георга Гёшена, но все же, во всей его осанке и манере поведения прослеживалась некоторая надменность, заложенная в аристократах генетически.

– Я вашем распоряжении, достопочтенный Первый лорд! – Клиффорд, едва заметно кивнул в ожидании приглашения присесть. Разговор ожидался долгий – Гошен впервые изъявил желание детально ознакомиться с потенциальным театром военных действий на Чёрном море и положением дел в Османской империи.

– Скажите, дорогой мистер Клиффорд… – Гошен в первом же своем речевом обороте попытался установить с лордом контакт более тесный, чем положено по этикету между их должностями. – Могу ли я в полной мере рассчитывать на вашу откровенность в анализе ситуации, по поводу которой я вас пригласил?

– Без сомнения, господин Гошен, иначе для чего я нужен?

– Видите ли, в правительстве бытуют различные мнения об эффективности наших усилий в Константинополе, и как следствие – о целесообразности расходов, связанных с поддержанием добрых отношений между нами и османами.