Алан Савадж - Повелительница львов

К несчастью, эти люди хотя и не знали, как должна выглядеть королева, но имели кое-какое представление о недавних событиях.

— Король бежал, — сказал Уил. — Я слышал это, когда был в лагере йоркистов. У него нет денег. Он не сможет дать никакого вознаграждения. Но... — он обвёл взглядом лица своих товарищей, — я слышал, что король Эдуард готов выложить целое богатство за эту женщину.

Они радостно захлопали в ладоши.

— И за мальчишку тоже, — поддакнул Гарри.

— Мы могли бы оставить мальчишку, — разочарованно протянул Уил.

— А может, он будущий король Англии, — заметил Гарри. — Йоркисты заплатят за него уйму деньжищ. За них обоих.

— Это если она и впрямь королева, — вставила самая догадливая из них, я мысленно назвала её Кассандрой, — если же она не королева, болтаться нам всем в петле.

— Спросим Дикона, — сказала другая женщина. — Когда он придёт.

Всё это время, пока я тревожилась о нашей безопасности и целомудрии принца Эдуарда, ноздри мне щекотал аппетитнейший запах. При других обстоятельствах я, возможно, сочла бы его слишком сильным, но я умирала от голода, а в железном котле, подвешенном над огнём, без сомнения, тушилось мясо. Чувствуя, что нам угрожают всевозможные опасности, но не имея понятия, когда может прийти этот загадочный Дикон, я напомнила им:

— Вы обещали накормить меня и моего сына.

— Сейчас вы получите еду, ваше величество, — сказал Гарри. Эти слова могли бы произвести на меня успокаивающее действие, если бы не сопровождались похотливой ухмылкой. Но в тот момент для меня имела значение только еда, и какой-то миг спустя мы с Эдуардом уже ели тушёное мясо, которое оказалось крольчатиной. Правда, нам предложили всего одну глиняную чашу, не дав ни ножа, ни куска хлеба, так что пришлось есть пальцами, но еда показалась необыкновенно вкусной. Нам также поднесли какого-то домашнего пива, от которого моя голова закружилась, как от шотландского виски, а принц Эдуард тут же, прямо за едой, уснул. При сложившихся обстоятельствах это, возможно, было и к лучшему.

Грабители, мужчины и женщины, много смеялись и вели похабные разговоры. И тут я совершила ошибку, которая, пожалуй, была неизбежной. Наевшись до отвала и напившись крепкого пива, я поднялась на ноги и направилась в ближайшие кусты. Это встревожило их.

— Она убегает! — крикнул Джон, вскакивая.

— Это зов природы, — объяснила я.

— Держись поближе, чтобы мы могли тебя видеть, — заявил Гарри.

— Буду рядом, — заверила я, заходя за куст. Куст оказался не слишком высок, поэтому, когда я присела, они могли видеть мою голову. Какое унижение для королевы! Но худшее было ещё впереди. Мои женственные движения пробудили в них не только тревогу. Когда, уже немного придя в себя, я вернулась, все они с заговорщическим видом возбуждённо перешёптывались.

— А теперь вы должны заплатить за еду, ваше величество, — сказал Гарри с ещё более похотливой ухмылкой.

— Я буду у вас в долгу, — ответила я ему. — Слово королевы, вы получите щедрое вознаграждение. — Верёвка палача, вот какая вас ждёт плата, пообещала я себе.

— Это когда ещё будет, — возразил Джон. — А мы хотим, чтобы нам заплатили сейчас же.

— Вы должны потанцевать для нас, — заявила женщина, прозванная мной Кассандрой.

Я ответила разбойникам надменным взглядом, но трудно сохранять достоинство, сознавая, что твои одежды все изодраны, от причёски не осталось и следа и к тому же ты выпила лишнего.

— Уил поиграет вам на лире, — сказала первая женщина. — Вам понравится танцевать, ваше величество.

Моё раздумье длилось недолго. Может быть, танец смягчит их, да это и не такая уж большая плата за то, чтобы расположить к себе этих людей. Вероятно, мой усталый ум был всё ещё затуманен алкоголем.

— Если вы так хотите, — примирительно сказала я, предварительно удостоверившись, что принц Эдуард продолжает крепко спать.

Уил заиграл какой-то мотив, я сбросила с себя туфли, которые были в самом плачевном состоянии, и закружилась перед ним, придерживая свои юбки, притоптывая и даже извиваясь всем телом, при этом мои волосы разлетались в разные стороны. Всё это было ещё одной печальной ошибкой. Они громко хлопали в ладоши, прикладываясь к кружкам с домашним пивом, а когда я остановилась, чтобы перевести дух, угостили выпивкой и меня; у меня опять всё закружилось в голове, и тогда Гарри сказал:

— Без одежды у тебя ещё лучше получится.

— Наверняка, — беспечно согласилась я.

— Так сними её.

В смятении я уставилась на него выпученными глазами.

— Придётся помочь её величеству, — сказал Джон, и все вместе они направились ко мне.

Я всегда отличалась способностью принимать быстрые решения. Возможно, они не всегда оказываются верными, но всё же это лучше, чем не принимать никаких решений. Хотя и сильно опьяневшая, я сразу же поняла, что, если только они притронутся к моему телу, всё будет потеряно. Они не только порвут всё ещё остающиеся на мне одежды, но и не отпустят меня, пока не насытят свою страсть. Я также поняла, что вряд ли могу рассчитывать на помощь женщин, которым, видимо, хотелось посмотреть на мои интимные места не меньше, чем мужчинам. Конечно, вероятность, что вид моего обнажённого тела разожжёт в них похоть, была слишком велика, но что я могла поделать?

Итак, королева Англии разделась донага и вновь принялась плясать перед своими грубыми подданными. Уже трезвея, я стала думать, как жестоко преследует меня судьба почти с того момента, как я впервые увидела графа Суффолка, Который приехал с дьявольски-соблазнительным предложением руки и сердца от имени своего короля! Могу сказать, что мои зрители были зачарованы, ибо благодаря постоянному участию в военных кампаниях тело моё было так же твёрдо и упруго, как у молодой девушки, хотя и принадлежало зрелой женщине, и я сомневаюсь, чтобы кто-либо из них видел что-нибудь подобное. Когда в полном изнеможении, вся в поту, я упала наконец на колени, все трое двинулись ко мне, и в следующий миг я была бы опрокинута на спину, если бы их не остановил чей-то оглушительно громкий крик.

Разбойники обернулись, а я, подняв; голову, увидела человека, который, должно быть, ещё несколько минут назад вышел из-за деревьев, но по вполне понятным причинам остался незамеченным. Это действительно был человек, мужчина, но ни до тех пор, ни впоследствии мне не доводилось видеть никого, хотя бы отдалённо его напоминающего. Зычный голос давал лишь слабое представление о нём самом; его рост, клянусь, достигал семи футов, а плечи шириной могли сравниться с амбарными воротами. Он носил узкие, в обтяжку, штаны, и я могла видеть, что бёдра у него как у коня, и ни один гульфик в мире не скрыл бы подобные причиндалы. Возможно, сказалось то, что он наблюдал за моим танцем.