Алан Савадж - Османец

Маленький Энтони, трёхлетний мальчишка, радовал маму и бабушку, разгуливая на крепких ножках и размахивая деревянной саблей.

— Весь в отца, — сказала Эме. — Самым хорошим для османцев был тот день, когда море выбросило Джона Хоквуда на анатолийский берег.

— Но хорошо ли это для всего мира? — волновалась Фелисити. Ей уже исполнилось семнадцать лет, и она начала задумываться о том, что происходит вокруг.

— Возможно, нет, особенно для Европы, — согласилась Эме. — Но если мы связаны судьбой с этой семьёй, то должны с честью выполнить свой долг.

— Мне кажется, — предположила Фелисити, — что император, или генуэзцы, или король Карл согласны заплатить Хоук-паше, чтобы переманить на свою сторону и назначить командовать судами, идущими на разгром Порты.

— Умоляю, дитя моё, замолчи, — молила Эме. — Ты говоришь о предательстве, которое может стать погибелью для нашей семьи.

— Но ведь мы и так живём под страхом смерти! — настаивала Фелисити.

— Только из-за этой Рокселаны, — объяснила Эме. — Но вскоре она лишится покровительства или умрёт. Вот на что уповает твой муж. Помни всегда, девочка: пока нам покровительствует султан, у нас всё будет в порядке.

Фелисити решила не продолжать этот разговор.

Осенью корабли вернулись с большой победой, одержанной у берегов Корсики над объединённым испанско-генуэзским флотом под командованием Андреа Дориа.

— Падишах будет доволен, — сказал Хоук-паша, — мы полностью разгромили их флот. Следующей весной, прежде чем они успеют оправиться, мы возьмём Тунис.

Подготовка нового похода продолжалась всю зиму, пока новость о победе шла в Константинополь.

— В этот раз, Драгут, — сказал Гарри, — не будет флота, который сможет запереть нас в бутылке.

Весной Гарри понял, что никогда ещё не командовал таким прекрасным флотом и такой воодушевлённой армией. Люди помнили, как ловко Хоук-паша вывел их из ловушки, которой однажды стал Тунис; никто не сомневался, что и в этот раз он покажет себя. В его планы входило придерживать эскадру из шестидесяти кораблей, отбивая атаку испанцев или генуэзцев, в то время как основные силы выйдут в море.

Гарри опасался, что оставляет Алжир незащищённым, и не хотел рисковать семьёй. Он решил, что Эме, Фелисити, Энтони и даже Айша отправятся на его галере.

— Я так довольна, что не расстанусь с Гарри, — сказала Фелисити, стоя у окна дворца Хоука и наблюдая за большой парусной галерой — необычно большой, — входящей в бухту; её мачты были увешаны множеством опознавательных флагов. — Прибыл посланник из Константинополя, — заметила она.

— Привёз, наверное, приглашение от султана, — сказала Эме. — Я надеюсь, что султан не будет возражать против захвата Туниса. Гарри всего себя отдал этому делу.

Эме начала спускаться по лестнице, Фелисити медленно пошла за ней, посматривая в окно во внутренний дворик: там Энтони под присмотром Айши строил замки из песка.

Фелисити приостановилась у арочного проёма, через который можно было пройти в зал для приёмов. Из своего кабинета появился Гарри. «Какой же он красавец, высокий, стройный и сильный! Ну и что из того, что его волосы тронула седина», — подумала она.

Она вспомнила свой ужас, когда впервые столкнулась с ним в подвале дома её родителей в Англии. Он держал саблю. Она схватила револьвер, несмотря на приказ не двигаться, ещё не зная, выстрелит она в захватчиков или в себя. Столкнувшись с этим огромным человеком, она инстинктивно выстрелила в него. И промахнулась... И похолодела от ожидания неминуемой смерти.

Она вспомнила, что потом незнакомец хотя и обращался с ней как с мешком угля, но всё же не причинил ей вреда. Тогда она была полна решимости ненавидеть его, но сердцем она пожалела этого богатыря, когда поняла, как он страдает, узнав об уничтожении своей семьи.

Как могла она, юная Фелисити Мартиндейл, жалеть жестокого корсара, вырвавшего её из сердца семьи? И всё же она жалела... К тому же он не изливал своё горе в словах. Он привёз её в самый великолепный город и поручил заботам самой очаровательной женщины, которую Фелисити теперь с гордостью называла своей подругой так же, как и тётей.

Тогда она почувствовала, что её судьба — стать его женой, а не игрушкой, которую выбрасывают пресытившись. Он должен был стать её мужем. Она больше не желала ничего Другого и познала всю радость семейного счастья, родив ребёнка.

Фелисити, конечно, жалела, что Гарри служит человеку, которого вся Европа считала дьяволом, но не теряла надежду, что сможет убедить его вернуться в лоно христианства. И если ей предстоит вернуть эту семью на путь истинный, то это произойдёт с помощью мальчика, который сейчас играл в саду и в котором текло больше английской крови, чем и у Гарри Хоквуда, и у его дяди.

Но надо набраться терпения и ждать...

А это значит поддерживать мужа и всё, что он делает. Радоваться его успехам. С этими мыслями Фелисити стояла у лестницы, сердце её распирало от гордости, потому что они ждали посланников из Константинополя с приветствиями от султана и, без сомнения, поздравлениями.

Четверо мужчин в роскошных чёрных одеждах вошли в зал для приёмов и низко поклонились Хоук-паше.

— Мы привезли приветствия падишаха, господин.

Гарри Хоквуд поклонился в ответ.

— И послание, — добавил посланник, взглянув на Эме и Фелисити, стоявших у лестницы.

Внезапно Фелисити почувствовала, что её пробирает дрожь.

— Мы должны вручить тебе послание без свидетелей, великий паша, из-за его чрезвычайной секретности.

— Пойдёмте в кабинет, — сказал Гарри и повёл их к двери.

Эме шагнула вперёд, как будто собираясь что-то сказать.

Фелисити почувствовала, что сделала шаг вперёд... но остановилась.

Как может кто-то предостерегать Хоук-пашу, такого сильного, огромного и уверенного в себе?..

Дверь кабинета осталась открытой, но со своего места Фелисити не могла заглянуть в комнату и не могла расслышать, что там говорилось.

Эме подошла поближе... затем развернулась, ища глазами невестку. В это время из комнаты донёсся чётко различимый звук: наполовину протест, наполовину вздох.

— Фелисити! — крикнула Эме. — Беги! Беги, спасайся! Бери ребёнка и беги. Остаётся только мстить.

Мгновение Фелисити раздумывала, затем метнулась через зал к выходу во двор.

У арки она приостановилась, чтобы оглянуться назад. Трое мужчин появились из кабинета со струнами в руках.

Даже Хоук-паша оказался не в силах противостоять внезапной хватке струны. Теперь эти люди искали её и Энтони. Хоквуды должны быть уничтожены. Но Эме бросилась вперёд им наперерез, они споткнулись и попадали на мраморный пол. С проклятиями они Затянули струну вокруг шеи Эме.