Дмитрий Бегичев - Семейство Холмских (Часть третья)

"На свѣтѣ много мы такихъ людей найдемъ,

"Которымъ все, кромѣ себя, постыло,

"И кои думаютъ: лишь мнѣ-бы ладно было,

"А тамъ -- весь свѣтъ гори огнемъ!

И. А. Крыловъ.

Па другой день, утромъ, Графъ Клешнинъ отправился, вмѣстѣ съ хозяиномъ, на охоту. Наталья, слѣдуя плану своему, просидѣла долго за туалетомъ. Она умѣла одѣваться къ лицу, знала, что ей лучше пристало, и воспользовалась всѣмъ, что искуство могло прибавить къ природной ея красотѣ.

Она была лучше всѣхъ сестеръ, высокаго роста, стройна, привыкла съ малолѣтства носить узкій корсетъ, имѣла прекрасную талію, и умѣла одѣваться всегда съ большимъ вкусомъ. Графъ Клешнинъ, возвратясь къ обѣду съ охоты, совсѣмъ растаялъ. Онъ нашелъ Наталью еще прелестнѣе, чѣмъ прежде.

Впрочемъ, красота ея была именно такого рода, какую было надобно для того, чтобы плѣнять людей , подобныхъ Графу Клешнину. Величественный видъ, важная осанка Натальи, поражали, но побѣда была временная. При дальнѣйшемъ разсмотрѣніи лица ея открывалась въ немъ какая-то холодность, какая-то пустота и безчувственность.

Фамусова объявила на другой день Алексѣю Холмскому, что дѣло кошено, отецъ согласенъ, дочь также; но что она проситъ его рѣшительно никому не говорить, ни даже самому Князю Рамирскому, ни сестрамъ, до тѣхъ поръ, пока онъ не получитъ согласія своей матери. "Тогда," сказала Фамусова, "сдѣлаемъ мы гласную помолвку, и объявимъ всѣмъ сосѣдямъ; но сватьбу, можетъ быть, надобно будетъ отложишь надолго. Я поѣду" -- прибавила она -- "съ Любинькою въ Москву, дѣлать приданое; потомъ наступитъ постъ." Тщетно упрашивалъ Алексѣй позволишь ему сообщить свою радость, по крайней мѣрѣ, Князю Рамирскому; Фамусова настоятельно требовала, чтобы онъ молчалъ. Она еще имѣла особые отдаленные виды: ей нравился Алексѣй; но онъ былъ богатъ, да не знатенъ и не чиновенъ; она думала, что, можетъ бытъ, Графъ Клешнинъ влюбится въ такую красавицу, какъ ея дочь, и имѣла Алексѣя въ резервѣ, на случай^ ежели Графъ Клешнинъ не будетъ тронутъ прелестями ея Любиньки.

Старикъ Фамусовъ, послѣ рекомендаціи и просьбы Алексѣя, чтобы полюбишь его, какъ сына, поцѣловалъ будущаго своего зятя, понюхалъ табаку, и, посмотрѣвъ на часы, попросилъ, чтобы велѣли подать ему водки.

Видя, что Алексѣй цѣловался съ Фамусовымъ, и что онъ безпрестанно сидитъ подлѣ романической Любиньки, разговариваетъ съ нею, услуживаетъ ей, Софья воспользовалась первою возможностію, когда невѣста вышла изъ комнаты.

"Кажется, можно поздравить тебя?" спросила она. "Къ чему ты скрывается, и не хочешь объявить намъ своей радости?" -- На скромность твою положиться можно -- отвѣчалъ онъ.-- Дѣло кончено ) но меня просили не говорить никому ни слова. Видно отъ твоей проницательности ничто не укроется. Только, сдѣлай одолженіе, никому не сказывай.-- Софья думала, что безполезно будетъ доказывать ему, какъ безразсудно жертвуетъ онъ счастіемъ всей жизни, соединяя судьбу свою съ движущимся автоматомъ, имѣющимъ только подобіе человѣка. Она была увѣрена, что всѣ ея слова не произведутъ никакого дѣйствія, и только по пустому раздражатъ брата, а потому рѣшилась лучше воспользоваться симъ случаемъ, и склонишь его къ пособію Аглаевымъ.

"Ты сдѣлается теперь вдвое богаче, прошивъ того чѣмъ былъ; неуже-ли и теперь не поможешь ты сестрѣ Катеринѣ?" -- А что я могу для нея сдѣлать?-- отвѣчалъ Алексѣй, съ замѣтнымъ неудовольствіемъ.-- Больно ей было выходить замужъ за такого мота, за такого неразсчетливаго и пустаго человѣка: это бездонная кадка, которую ничѣмъ наполнишь нельзя.-- "Но вспомни, что она родная сестра тебѣ, и что удѣлишь нѣкоторую часть богатства твоего, въ пособіе ей, есть обязанность твоя, какъ брата и Христіанина." -- Я не вижу никакой обязанности кидать деньги свои но пустому. Еще тебѣ повторяю, что для мотовства никакого состоянія не достанетъ.-- "Какое мотовство! Я вѣрно для этого просить тебя не стану. Заплати долги и устрой ихъ!" -- Заплати долги и устрой ихъ! Какъ-же ты не понимаешь: сегодня я заплачу, а завтра они вдвое больше надѣлаютъ долговъ. Аглаевъ человѣкъ пропавшій; я не постигаю, какъ маменька согласилась отдашь за него, и какъ вы ее не удержали. Но это все вѣтренница Елисавета надѣлала!-- "Отговорокъ можно найдти множество, когда чего нибудь не хочется сдѣлать. Но я не могу повѣрить, чтобы ты отказался войдти въ положеніе родной сестры." -- Можешь вѣрить, или нѣтъ -- возразилъ съ неудовольствіемъ Алексѣй -- но я еще тебѣ повторяю, что не намѣренъ кидать деньги по пустому.

Весьма тягостна и унизительна была для Софьи роль просительницы, особливо-же когда получала она отвѣты столь не-братскіе, и произносимые непріятнымъ тономъ. Ежели-бы она просила для себя, то давно-бы прекратила этотъ разговоръ; но дѣло шло -- не только о помощи, но даже о спасеніи людей, столь близкихъ и любезныхъ для нея. Она преодолѣла себя, вооружилась терпѣніемъ, и продолжала.

"Ты отдаешь-же свои деньги въ проценты; дай имъ въ займы. Кажется, тебѣ все равно: отдать свой капиталъ имъ, или другимъ." -- Совсѣмъ не все равно. Я отдаю не иначе, какъ подъ вѣрный залогъ.-- "И они дадутъ тебѣ залогъ." -- Какой? Все имѣніе ихъ заложено.-- "Не можетъ быть: вѣрно, имѣніе Катиньки не заложено; притомъ-же часть Елисаветы имъ-же принадлежитъ." -- Ты не знаешь, а я такъ давно знаю: имѣніе сестры Катерины Васильевны заложено въ Опекунскій Совѣтъ, а часть Княгини еще имъ не принадлежитъ.-- "Какъ? Вѣдь это дѣло кончено: самъ Князь обѣщалъ." -- Обѣщалъ, а еще не отдалъ. Но прекратимъ этотъ разговоръ. Вотъ что я могу сдѣлать: ежели я женюсь, то, разумѣется, обязанъ буду дѣлать подарки сестрамъ: вмѣсто подарка, я дамъ Катеринѣ Васильевнѣ деньгами. Довольна-ли ты этимъ будешь?-- "И это изъ худаго лучшее. Но прошу тебя, и мнѣ, вмѣсто подарка, дать деньгами." -- Понимаю -- продолжалъ съ усмѣшкою Алексѣй.-- Ты хочешь отдать этѣ деньги Аглаевымъ. Такая упрямица, что тебя ничѣмъ не переувѣришь. Притомъ-же, ты вѣдь сама очень богата, и можешь кидать деньги по пустому!-- "Богата-ли я, или нѣтъ, и на что мнѣ нужно богатство, сужденіе объ этомъ можетъ завести насъ далеко -- оставимъ лучше. Но ты меня растревожилъ. Скажи: неуже-ли ты слышалъ, что Князь не хочетъ отдать части Елисаветиной Аглаевымъ? Онъ самъ вызвался, и обѣщалъ, еще бывши женихомъ." -- Я ничего не знаю и ничего не слыхалъ -- отвѣчалъ Алексѣй.-- И какая мнѣ нужда вступаться въ чужія дѣла? Всякій располагаетъ своимъ имѣніемъ, какъ ему хочется; но мнѣ нѣкогда теперь говорить съ тобою: меня зоветъ Любовь Максимовна.--

Софья была чрезвычайно огорчена разговоромъ своимъ съ Алексѣемъ. Она не ожидала отъ него такой скупости, такой холодности, и даже, какъ ей казалось, такого жестокаго безчувствія къ судьбѣ сестры. Она рѣшилась испытать: не будетъ-ли Наталья великодушнѣе его?