Дмитрий Бегичев - Семейство Холмских (Часть третья)

"Совсѣмъ нѣтъ: меня закачало въ каретѣ, и я очень устала," отвѣчала Софья, протирая себѣ глаза. "Впрочемъ, разсказъ твой очень интересенъ.

-- Я не знала въ тебѣ такой способности -- прибавила Елисавета.-- Съ тобою надобно быть очень осторожною. Пожалуй, ты и съ меня спишешь забавный портретъ.

"О! въ этомъ будьте спокойны," возразилъ Аглаевъ. "Я признаю выше силъ моихъ описывать то, что во всѣхъ отношеніяхъ совершенно! "

-- Браво! Вотъ и на меня эпиграмма!-- сказала, со смѣхомъ, Елисавета.-- Въ это время приближились они къ дому Фамусовыхъ.

"Le cadre est vaste; on peut ajouter и des portraits"

Picard.

"Рама большая: можно еще прибавить портретовъ."

Пикаръ.

Ужасная тѣснота, и множество голосовъ, услышанныхъ ими при входѣ въ гостиную, служили доказательствомъ, что Аглаевъ говорилъ правду, и что изъ экономіи приглашены были Фамусовыми всѣ, кто попался, не смотря, во враждѣ или въ дружбѣ были между собою гости. Хазяйка занималась распоряженіями къ обѣду, и не могла ихъ встрѣтить. Фамусовъ всталъ, подошелъ къ рукѣ къ дамамъ, расцѣловался съ Аглаевымъ, понюхалъ табаку, и отправился по прежнему на обыкновенное свое мѣсто -- большія кресла подлѣ окна. Онъ сиживалъ по цѣлымъ днямъ въ этихъ креслахъ, молчалъ, нюхалъ, или курилъ табакъ, иногда смотрѣлъ въ зрительную трубу на большую дорогу. Молчаніе его нарушалось только въ извѣстные часы, когда онъ пилъ водку. Пять, или шесть разъ въ день говорилъ онъ: "Мальчикъ! посмотри на часы, не пора-ли подавать водку." -- Въ этомъ состоялъ весь разговоръ его.

Любовь Максимовна (такъ называлась дочь Фамусовыхъ) переконфузилась , пошла на встрѣчу къ Рамирской вся разкраснѣвшись, остановилась, неловко присѣла, разцѣловалась, и, незная чѣмъ начать разговоръ, стала хвалить нарядъ Софьи. Между тѣмъ, Княгиня Рамирская величественно посмотрѣла на все общество, изъявила нѣкоторый видъ презрѣнія тѣмъ, кто при входѣ ея не всталъ, подошла къ сидѣвшимъ на софѣ Сундуковой и Фіалкиной, которыя только что смѣялись надъ нею, при торжественномъ ея входѣ, разцѣловалась, и сѣла подлѣ нихъ.-- "Гдѣ-же хозяйка?" -- сказала она имъ.-- "Удивляюсь: я совсѣмъ не ожидала такой встрѣчи!" -- Она сей часъ куда-то вышла, и вѣрно скоро возвратится -- отвѣчала Фіалкина. Дочь Фамусовыхъ аттаковала между тѣмъ Софью, сѣла подлѣ нея, и, опять не зная о чемъ говорить, продолжала хвалить ея нарядъ. "Какъ вы къ лицу одѣты! Какъ все мило на васъ!" твердила она. Софья ничего не отвѣчала, и, при всей скромности своей, насилу могла удержаться отъ смѣха при обозрѣніи собранія. Всѣ сидѣли группами; замужнія женщины въ одномъ углу, дѣвушки въ другомъ, мужчины сами по себѣ, и никто изъ нихъ не подходилъ говорить съ дамами. Всѣ были раздѣлены на партіи. Судья, Исправникъ, Засѣдатели и Секретари отдѣльно разговаривали о своихъ дѣлахъ; Около ихъ увивался какой-то молодой человѣкъ, котораго Софья почла за сына знаменитаго ябедника Праволова. Онъ былъ передъ приказными не только вѣжливъ, по даже низокъ. Какая-то толстая фигура, съ дворянскою медалью, уронила платокъ -- онъ тотчасъ вскочилъ поднять его, и Софья догадалась, что толстая фигура долженъ быть Судья. Прочимъ приказнымъ пожималъ Приводовъ руки, подчинялъ ихъ табакомъ, улыбался, когда они говорили; сухощавому, блѣдному человѣку, вѣроятно, Секретарю, что-то разсказывывалъ онъ, и тотъ съ важнымъ видомъ слушалъ его.

Нѣсколько гусарскихъ офицеровъ, изъ полка, стоявшаго въ уѣздѣ, сидѣли въ другомъ углу, и разговаривали о послѣднемъ смотрѣ. Софья совсѣмъ не имѣла любопытства слушать ихъ; но они говорили громко, кто былъ арестованъ, кто выгнанъ за фрунтъ, спорили, оправдывались, слагали вины на эскадроннаго командира, а этотъ пожилой, посѣдѣвшій гусаръ думалъ совсѣмъ о другомъ. Прелести и хорошее приданое дочери Сундуковой, Глафиры, сдѣлали сильное впечатлѣніе на его сердце; онъ хотѣлъ привлечь ее разсказами о долговременной службѣ своей, о сраженіяхъ, о тѣхъ мѣстахъ, гдѣ онъ бывалъ съ полкомъ; облокотившись на окно, Глафира слушала его и зѣвала. Провинціальную мадамъ Жанлисъ также Софья скоро узнала, по странной и небрежной ея одеждѣ. Мадамъ эта обработывала какого-то несчастнаго, инвалиднаго, безногаго Офицера, въ мундирѣ съ желтымъ воротникомъ, что-то разсказывала ему, и тотъ смотрѣлъ на нее выпуча глаза; замѣтно было, что онъ ничего не понималъ, и, вѣроятно, сожалѣлъ, что лишенъ былъ средствъ предаться бѣгству отъ говоруньи.

На балконѣ слышенъ былъ ужасный крикъ. Молодой человѣкъ, подстриженный подъ гребенку, съ большими, густыми бакенбартами, цвѣтнымъ платкомъ на шеѣ, и во фракѣ какого-то страннаго покроя, очень горячился. Легко было узнать въ немъ агронома Недосчетова; онъ былъ въ жаркомъ спорѣ съ Заживинымъ, котораго поддерживали Сундуковъ, и еще два, или три пожилые помѣщика. Но и за Недосчетова также заступалось нѣсколько молодыхъ людей. Аглаевъ подошелъ къ Елисаветѣ, и на ухо сказалъ ей, что идетъ забавляться на балконъ. Въ самомъ дѣлѣ, онъ бралъ сторону, то Недосчетова, то Заживнна; крикъ былъ ужасный, и Елисавета насилу могла удерживаться отъ смѣха.

Не скоро явилась хозяйка. Она подошла къ дамамъ, разцѣловалась съ ними, и извинялась въ своемъ отсутствіи. "Меня задержали долго докучливые гости, бывшіе здѣсь проѣздомъ" -- сказала она.-- "Остаться обѣдать имъ было никакъ не льзя, и они мнѣ очень надоѣли."

Многіе улыбнулись, зная настоящую причину ея отлучки.

Вскорѣ по прибытіи хозяйки въ гостиную отворились двери въ залу, и возвѣщено было, что кушанье поставлена. Это доказало, что хозяйка отлучалась для послѣднихъ распоряженій къ обѣду. Тутъ начались церемоніи, кому идти впередъ и кому кого вести. "Максимъ Петровичъ!" -- кричала громогласно Фамусова мужу своему.-- "подай руку Ея Сіятельству, Княгинѣ Елисаветѣ Васильевнѣ; она у насъ не бывалая и первая гостья." -- Хорошо, хорошо, матушка, изволь!-- отвѣчалъ онъ, и пошелъ впереди всѣхъ съ Елисаветою, которая торжествовала, видѣвъ явную досаду и зависть Сундуковой за такое преимущество. Хозяйка подала руку Судьѣ, Сундуковъ повелъ Софью, прочіе разобрались кое-какъ. Тщетно хотѣла хозяйка помѣстить гостей своихъ, какъ она слышала, по модѣ, чтобы каждый кавалеръ сидѣлъ подлѣ дамы; напротивъ: мужчины сѣли по одной, а женщины по другой сторонѣ. При началѣ обѣда слышенъ былъ только громкій голосъ хозяйки: -- Кузьма Петровичъ! чего прикажете -- ухи, или щей?-- Петръ Варламовичъ! покушайте кулебяки!-- Маргарита Савишна! что вы ничего не кушаете?-- Андреямъ Карповичъ! отвѣдайте этой наливки! и проч.-- Но къ концу обѣда начались шумные разговоры и споры. Тушъ собраны были всѣ сосѣди, и всѣ чиновники изъ уѣзднаго города. Большая часть изъ нихъ были во враждѣ между собою, и за столомъ иному случилось сидѣть подлѣ того, на котораго онъ подавалъ доносъ, или просьбу; такое сосѣдство было не совсѣмъ пріятно, и обѣдъ Фамусовыхъ послужилъ для многихъ поводомъ къ новымъ распрямъ и неудовольствіямъ.