Вадим Гребенников - Стеганография. История тайнописи

Однако эти письма были получены родственниками не в том порядке, каком он их посылал, при этом забыв указать на письмах даты отправки. Поэтому родственники ответили ему, что они выучили вес атлас, но страны с названием «НУТСИ» не нашли. В 1943 году подобные попытки настолько участились, что руководству ВМФ США пришлось предупредить моряков о том, что использование «семейных кодов» может привести к строгому наказанию.

Ещё одним способом маскировки, наиболее распространённым у русских революционеров, была разметка нужных букв сообщения в печатных строках какой-либо книги. Первое упоминание об этом мы находим в 1872 году. Т. е. для переписки с арестованными товарищами использовались книги, в которых иглой или острым карандашом прокалывались или подчёркивались буквы так, чтобы получались нужные слова.

В октябре 1880 года русский революционер Лев Николаевич Гартман писал из лондонской эмиграции народовольцам в Россию: «В случае больших писем, присылайте лучше под копеечной бандеролью брошюрку, книжку, где, начиная с 5 или 11 страницы, отмечайте буквы (раскидывая на пространстве) карандашом под ними. И читать легче, и шифра не надо и посылать без труда и риска».

Ещё одним способом маскировки, применявшимся революционерами, было упрятывание сообщений в обложках книг или листах картона. Так, летом 1895 года В.И. Ленин познакомил берлинских коллег со способом прессования и превращения в переплётный картон литературных материалов, подлежавшим тайной перевозке:

«Листы таковой литературы или писем (только писанных тушью), по этому рецепту соединяются особым клеем, накладываются один на другой до определённой толщины, обкладываются снаружи подходящей бумагой; в таком виде прессуются и сушатся, после чего получается обычный на вид картон, не навлекающий ничьего подозрения; когда же спрятанную в этом картоне литературу нужно возвращать в первоначальное состояние, то картон кладут в тёплую воду и осторожно разнимают на составные части».

Сохранились два письма В.И. Ленина к Павлу Борисовичу Аксельроду в ноябре 1895 года, где уточнялся алгоритм использования этого способа:

1. «Писать надо китайской тушью. Лучше, если прибавить маленький кристаллик хромпика (K2Cr2O7): тогда не смоется. Бумагу брать потоньше…»

2. «Необходимо употреблять очень жидкий клейстер: не более чайной ложки крахмала (и притом картофельного, а не пшеничного, который слишком крепок) на стакан воды. Только для верхнего листа и цветной бумаги нужен обыкновенный (хороший) клейстер, а бумага держится хорошо, под влиянием пресса, и при самом жидком клейстере. Во всяком случае, способ годен, и его следует практиковать».

Отмеченный В.И. Лениным «хромпик» представляет собой кристаллы красного цвета и известен в химии как исходный материал для всех других соединений хрома. В XIX веке это вещество широко применялось в качестве окислителя в процессе фабричного окрашивания тканей и в фотомеханических способах печатания изображений. Поэтому «хромпик» был тогда полностью доступным для подпольщиков химикатом.

Способ расклеивания подобной «посылки» мы находим в одном из писем Н.К. Крупской в 1901 году: «Переплёт надо опустить в тёплую воду, и когда он станет расслаиваться, начать отделять листы, подставляя под кран с кипящей водой, надо только не спешить. Отделённые таким образом листы вытереть губкой, чтобы снять клей, потом дать высохнуть и сыроватыми положить под пресс».

По сравнению с другими, хорошо известными русским жандармам способами переписки (химия или точки в буквах), метод закладки писем в картон, безусловно, был более надёжным, и революционеры высоко ценили его. Конечно, он был громоздок, трудоёмок, требовал определённых материальных расходов, но гарантировал конспирацию. И молодой В.И. Ленин свою революционную деятельность начал именно с этого надёжного способа переписки с эмиграцией.

В 1900 году В.П. Акимов в своей брошюре «О шифрах», в её второй главе «Как спрятать шифр», описал несколько способов маскировки шифров:

«Отмеченные буквы. На странице книги с левой стороны в строке ставят точку, обозначающую числитель дроби шифра. С правой стороны на той же строчке ставят точку, обозначающую знаменатель. Удобнее шифровать двузначные числа.

Менее заметны, чем уколы и точки, значки, поставленные не около букв, а на их черном фоне. Карандаш должен быть очень острый и твердый, при шифровании его необходимо постоянно подтачивать наждачкой. Вместо точек лучше ставить крошечные черточки, которые незаметны, если смотреть перпендикулярно плоскости книги, а видны, если взглянуть искоса, чтобы лучи шли от букв к глазу под очень острым углом к плоскости книги. При этом чёрточки дают отблеск и становятся заметными».

Через 50 лет во время холодной войны противоборствующие спецслужбы продолжали применять метод маскировки при передаче секретных сведений. Одним из основных методов агентурной связи ЦРУ были обычные письма со стандартным текстом, на обратной стороне которых располагались секретные тайнописные сообщения.

Эти письма-прикрытия с непроявленной тайнописью содержали описания каникул, путешествий, семейные новости, и считалось, что их фактически невозможно обнаружить среди миллионов других конвертов и открыток. Именно так полагали агенты, работавшие на американскую разведку, писавшие и получавшие сотни тайнописных сообщений из самых разных уголков мира.

Но в Советском Союзе ситуация для враждебной разведки была совсем другой. КГБ тщательно контролировал входящую в СССР почту, а также письма, отправляемые за рубеж. Советские почтовые цензоры хорошо разбирались в методах тайнописи, и органы госбезопасности практически официально досматривали как почту иностранцев, так и своих граждан.

Но американцы полагали, что даже КГБ не мог бы открыть, читать и проверять каждое письмо в отдельности. И потому они взялись за проведение мероприятий по изучению почтовой цензуры, применяемой в СССР для контроля и анализа внутренней и международной почты.

Вначале сотрудники Оперативно-технической службы (далее — ОТС) ЦРУ пытались теоретически представить себе правила, по которым работает советская почтовая цензура. И если бы американская разведка смогла бы понять технологию того, как письмо изымается из общей почтовой массы, просматривается и затем анализируется, то она смогла бы найти бы средства противодействия.

Ветеран ОТС вспоминал: «Для нас всегда был вопрос, в чем заключается процесс принятия решения специалистом-химиком КГБ об изъятии подозрительного письма в центральном почтовом отделении Москвы? Как только происходило такое изъятие, как только письмо становилось подозрительным, а наш агент являлся отправителем или получателем подобного послания, начинались неприятности. Возможно, что офицер-химик КГБ не подтвердил наличие секрета в письме, но было кое-что, какая-то аномалия для первой линии почтовой цензуры, которая кем-то ощущалась или кто-то первым это видел. Почему офицер КГБ отложил письмо в сторону? Почему письмо передано офицеру-химику на исследование?»