Анастасия Попова - В огнях майдана

Серёжа взахлёб рассказывавший Павлу Петровичу о событиях прошлой ночи подошел к окну.

— Вот я и говорю, постоянно они там собираются, тусуются, выпендриваются, а потом все тихо-смирно расходятся и всё. — Могучие руки парня разошлись в стороны в многозначительном жесте неловкого реверанса.

— А шо вчера не разошлись тогда? — Хмуря брови наступал старик.

— Да, бать… понаехали эти политюги, журналюги и подобная нечисть и все на Майдан народ мутить. Те кто поумней разошлись, да и ночь же. А остальные получили шо заслужили. Эток не скажут, а я сам видел, парни до дивишны эти сами начали.

— Шо начали? — Не смог скрыть удивления Павел Петрович.

— Шо, да шо! Камнями кидаться, выражаться некультурно. Да и у этих, беркутов приказ был, значит… разогнать. А уж кто там шо… никто теперь не поймёт да не разберёт.

— Так зачем же, Серёженька?

— Да сам не знаю. Кот умней в пиджаке или без?

— Да пиджак то тут причём — вмешалась я в этот странный разговор.

— В том-то и дело, что не причём. Дурак что в пиджаке, что без, дураком быть не перестанет.

Переглянувшись мы захихикали, так ёмко, а главное точно в цель, мог попасть лишь наш любезный седоватый старец. Я подошла к окну, накатившая тревога не покидала меня.

— Что за столпотворение?

— Где? — Удивился Сергей.

— На той стороне улицы. — Поднеся пальцы к стеклу коснувшись окна, мне захотелось бежать, туда на ту сторону улицы, о которой боялась и подумать, но мне почему-то надо было именно туда.

— Да у нас теперь весь Киев одно сплошное столпотворение, — небрежно отшутился старик.

— Я должна идти.

— Куда? — Сергей попытался схватить мою руку, но не успел. Скрывшись в коридоре я мигом добралась до двери.

— Не задерживайся там! — Раздался позади заботливый голос.

— Я быстро.

Не успела я захлопнуть дверь, как в ней появилась голова Сергея. Торопливо обуваясь, он чуть не схлопотал деревянной красавицей по самому мудрому месту. Если бы не рука, то голова ещё долго болела бы. Он торопливо спускался по ступеням, боялся не успеть, но так и поцеловал лбом тяжёлой парадной дверью. Сколько не оттягивай судьбу за уши, а ход её неизбежен. Потирая лоб, он искал глазами меня, но я точно знала, что должна делать и где должна быть. Это не дежавю и даже не седьмое чувство, эти ощущения нельзя описать, словно тревога, обуявшая перед самым взлётом покинуть самолёт, которому уже не суждено приземлиться. И я не ошиблась. Ведь там, на том самом месте, бездыханный, поникший в толпе зевак лежал он… Я замерла вместе с ним.

— Неужто ещё один трупак… — Взявшись за голову, уже обеими руками прошептал в спину Серёжа.

Его слова заставили меня бежать… бежать к нему и не важно живому или мёртвому. И если я опоздала, принять Сати, последовать за Дакшаяни, которую тоже разлучили с любимым. Но приблизившись к его лицу, прижав к себе его голову, я поняла, что не опоздала и больше никогда не опущу руки, не расцеплю своих объятий, не покину его, вопреки всему, наперекор всем обстоятельствам. Коля приходил в себя, его глаза открылись, а руки крепче прижали к себе любимое тело.

— Я знал, — слёзы катились из его глаз, — я верил и не ошибся.

— Ты искал меня… — мне стало нестерпимо стыдно за то что усомнилась, за то, что не поверила, за то, что злилась…

— Я нашёл тебя недавно, но проснувшись сегодня утром, вновь потерял. — Его глаза поднялись и встретились с моими, и только тогда я поняла это не было сном.

— А сегодня нашла тебя, и больше не потеряю.

Губы слились в нежном поцелуе. Зеваки, непонимающе разводили руками, кто-то плакал. А мы жили, никогда ещё раньше не дышали в полную силу как дышим сейчас в едином дыхании одной грудью. Только сейчас эта связь явственно заиграла вокруг нас, закалённая огнями майдана, тянувшая нас друг к другу связывая красными нитями, меня на границу с Украиной, его на границу с Россией. А есть ли эти границы. Есть ли границы у души, любви и сердца. Ведь это лишь термин, раздробивший когда-то единое целое, единую Страну, но не ему не подвластно разделить наши души и нашу судьбу.

Площадь Независимости, 30 ноября 2013 года.

Пробиваясь сквозь людские толпы, простившись с новыми друзьями, мы покидали бушующий Киев. Мы стремились оставить его позади, как страшный кошмар даже не подозревая, что все только начинается, не знали мы что впереди ещё сто дней способных перевернуть страну с ног на голову полных огня и волнений, многотысячных митингов, кровавых столкновений на Банковой и Грушевского, факельные шествия, но и они померкли после бойни 20 февраля. Страна стремилась в пучину хауса, но никто не спешил её спасать, каждый дорожил лишь своим карманом, не гнушаясь способами его набить.

Мы покидали Украину. Я думала, что навсегда, но где-то в глубине души знала, что мне ещё не раз придётся вернуться. Железные колёса стучали по ледяным рельсам, унося нас сквозь сёла и города, в которые уже скоро придёт война. Мы покидали страну, даже не подозревая, что вскоре из неё сбежит даже президент, которого как и нас будет вести инстинкт выживания. Я не осуждала его, разве можно судить человека за то, что он человек. Да и сколько он натерпелся от новых каналов начавших вещание с интервалом в один день на средства доброй западной руки, сразу после начала Майдана.

Тогда я не могла себе представить как скоро расколется семья, о которой с детским возбуждением так часто говорил Он. Что кровную братскую связь, словно лезвием ножа разорвёт чья-то неумелая рука, оставив кровоточащие душевные раны. Не могла я тогда знать и того, что мой Коля, боец великой Украинской армии, которой он гордился, будет вынужден биться против своего же народа, против моральных принципов и младшего брата, который добровольцем пойдёт защищать Луганск. Что Они оба будут ненавидеть старшего, ведь именно он пополнив часть №3057 элитной национальной гвардии Украины встанет под знамя «Азова», которая подобно силам Бандеры не знает ни пощады, ни жалости.

Не знали мы и того, что после нашего возвращения его часть покинет границу и на счастье нам оставалось лишь несколько часов. А затем четыре страшных года в которых будет лишь страх, редкие СМС и долгожданные короткие звонки, в беспросветном хаосе войны.

Мы возвращались обратно к нашему озимому ещё зелёному полю, даже не зная что страна которую мы покидаем расколется на три части. Крым — найдёт своё спасение в историческом прошлом и воссоединится с Россией, Донецк и Луганск будет кровью отстаивать право на суверенитет и существование, в ружьё встанут даже женщины и старики. Да и как не встать? Если отчий дом в руинах, а близкие и родные погребены заживо или убиты осколками.