Виктор Квашин - Последняя крепость империи

Между тем подошли к величественному дворцу, перед которым просто неприлично было находиться верхом, и Сиантоли торопливо спешился. Его отвели в покои, сказали, что это его личные комнаты. Слуги в его распоряжении, а о дальнейших его действиях ему сообщат.

Под сводами главного дворцового зала между толстых кедровых колонн, крашенных красным лаком, собрались министры, правительственные чиновники, знатные родственники правителя и самые высокие военачальники. Они степенно переговаривались в ожидании высочайшего приёма. Сиантоли никогда не бывал в столь значительном обществе и несколько робел. Он понимал, что политика сложна и сейчас предстоит церемония облечения его теми обязанностями и правами, о которых вчера так откровенно говорили в узких кругах.

— Его величество Небесный ван 83 83 Небесный ван — официальный титул правителя Восточного Ся Пусянь Ваньну. Пусянь Ваньну! — объявил чиновник, предназначенный объявлять, чиновники, предназначенные открывать занавеси в дверном проёме, распахнули золотую парчу, и государь царственным шагом вошёл в зал. В парадных одеяниях он действительно был величествен и вызывал трепет. Присутствующие склонились в глубоком и долгом поклоне. Государь уселся на своём возвышении, хлопнул в ладони. Приглашённые разогнули спины.

— Мы глубоко уважаем и любим нашего соседа, достойного наследника величайшего из великих на земле Чингисхана, нашего покровителя хана Угэдэя. Мы оказывали, оказываем и впредь будем оказывать всяческое содействие и помощь нашему другу и его доблестной армии. Вы знаете, что совсем недавно наши тысячи вернулись из пределов нашего южного соседа, которого справедливой силой принуждали к покорности великому хану. Наши войска сражались успешно, чем выразил удовлетворение сам великий хан.

Но чтобы быть достойными помощниками великой Монгольской империи, мы сами должны быть процветающей и сильной державой. В недалёких пределах ещё достаточно коварных изменников, которые могут покуситься на нашу страну. Отсюда вытекает задача укрепления военной прочности государства. Мы начинаем строительство дополнительных укреплённых городов. Обязываю министров и ведомственных чиновников оказывать всемерное и первоочередное содействие начальствующим над строительством лицам. Министра тайн и печатей прошу выдать этим лицам соответствующие пайцзы. Представляю вам лично и поимённо новых начальников строительства крепостей.

Чиновник, предназначенный зачитывать указы, громким важным голосом стал выкрикивать имена. В центр зала вышли с поклонами двенадцать мужчин, последним из оглашённых оказался Сиантоли.

«Какая сложная штука, эта политика, — думал Сиантоли. — Вчера слова государя были совсем иными».

Да, накануне всё было иначе. Во-первых, было проще. Господин министр по специальным поручениям Ши Дзэвэ — старый друг Сиантоли, провёл его в небольшое дворцовое помещение. На возвышении сидел государь. Кроме него, Дзэвэ и Сиантоли никого не было. Государь прервал представительную речь Дзэвэ и сразу спросил Сиантоли:

— Говорят, ты служил в монгольской армии?

— Да, волею духов такое случилось, государь, — Сиантоли перехватило дыхание, такого вопроса он не ожидал. К чему это?

— Скажи мне, только честно, что ты думаешь о монголах, они наши друзья?

Сиантоли поднял голову и посмотрел прямо в глаза правителю. Сколько раз думалось «если бы я был императором…» и вот теперь представлялась возможность высказать свои мысли тому, кто может управлять государством будто лошадью.

— Монголы нас ненавидят, мой государь. Они ждут не дождутся, когда смогут всем нам перерезать глотки. Солдаты говорят об этом не скрывая.

— И ты думаешь, это действительно может случиться?

— Я очень не желаю такого. Но они не смогут простить «сокращения совершеннолетних», почти у каждого тогда пострадали семьи. Уверен, что скоро они повернут свои тумены в нашу сторону.

— Почему ты ушёл с монгольской службы? Говорят, ты от них сбежал?

— Я служил им, потому что попал в плен. Это было, когда Чингисхан ещё был подданным императора Цзинь. Я ушёл с сотней, потому что не желал воевать против своей страны.

— Ты воевал с ними в одном строю, скажи, какие они воины?

— Они хорошие воины, государь.

— Они лучше наших?

— Теперь да, государь. Теперь они сильнее.

— И они нас могут победить?

— Могут, государь.

— Почему же ты не уйдёшь на службу к ним? Тебя возьмут, ты хороший, опытный командир.

— Я люблю свою страну, государь. Я хочу быть здесь.

— Прекрасно! Это я и хотел услышать. Вижу, ты не врёшь. Желаю дать тебе важное поручение.

— Я готов выполнить любое Ваше поручение, государь.

— Назначаю тебя строителем крепости. Ты должен будешь построить укреплённый город, заселить его людьми, создать запасы и возглавить оборону в случае войны.

Сиантоли совершенно растерялся и не знал, что ответить. Он только что пообещал выполнить любой приказ, но такое…

— Государь, я никогда не строил. Я не знаю правил строительства. Есть много людей, умеющих строить крепости.

— Я предвидел, что ты так скажешь. Ты не строил крепостей, ты их разрушал, потому понимаешь уязвимые места. Да, ты прав, есть много людей, умеющих строить крепости, но среди них мало людей честных и преданных. Мне некому доверить, вот в чём загвоздка. Тебя я помню, ты взялся выполнить с особой сотней задание, которое выполнить было невозможно. И ты вернулся обратно. Я верю в тебя. Мы дадим тебе всех необходимых специалистов. Будешь ими управлять. Главное, чтобы никто не знал главных секретов. Даю тебе высочайшие полномочия — ты никому не подотчётен кроме меня. Город построишь в долине реки Елань. Говорят, — государь взглянул на Дзэвэ, — ты оттуда родом. Место выберешь сам. Задача крепости — перекрыть войскам путь вверх по долине реки к перевалу на север. Завтра представлю тебя министрам. Министр Ши подберёт тебе помощников. Всё.

Государь сделал отпускающий жест. Сиантоли поклонился и не поднимая головы попятился к выходу.

— Погоди, — окликнул государь. Сиантоли выпрямился. — Я надеюсь на тебя, Тохто Сиантоли. У тебя очень мало времени, крепость нужна через год.

— Сделаю всё, что в моих силах!

— Не бойся смерти, тысячник, смотри в будущее ясно. За тобой стоят твои предки, ты обязан отстоять всё то, что составляет гордое понятие «чжурчжэнь»! Человек умрёт обязательно, народ должен жить вечно!

— Я сделаю. Клянусь!

На следующее утро в приёмном покое дворца вновь назначенным начальникам будущих городов выдали пайцзы. Оказалось, не все города планировались одинаковыми. Лишь троим, и в их числе Сиантоли выдали серебряные бирки тысячников, остальные получили пайцзы меньшего достоинства. Это была не обычная пайцза командира тысячи воинов, какая уже имелась у Сиантоли. Эта бирка удостоверяла полномочия начальника города в пятьсот дворов! И в этом городе, кроме населения, ремесленного производства и всего необходимого для жизни, должны находиться войска, достаточные для его обороны! Но этот огромный город-крепость он, Сиантоли прежде должен построить на пустом месте, а после заселить в него полтысячи семей и гарнизон. Задача казалась неподъёмной. Сиантоли часто ощупывал и рассматривал внушительную пластину, которую отныне он обязан был всегда носить на поясе спереди, чтобы видели все. Три больших чжурчжэньских иероглифа, по словам министра Ши Дзэвэ, означали «Государственное свидетельство». Такое высочайшее доверие, оказанное ему как одному из немногих, придавало решительности.