Юрий Устин - Лабиринты свободы

Тадеуш ничего не мог сказать матери в ответ, растерянный от услышанной новости. Как гром среди ясного неба стали для него слова матери. Его отец погиб?! Как такое могло случиться? Это значит, что он больше никогда-никогда не увидит отца, не поговорит, не поедет с ним на охоту, как он обещал, когда вёз его с Иосифом на учёбу в Любешово? В голове Тадеуша всё смешалось: учёба, сообщение матери о смерти отца, мысли о его дальнейшей судьбе и о будущем всей семьи.

Тэкля заметила растерянность сына и пожалела, что сразу, без подготовки рассказала ему о смерти Людвига. Слишком юн был ещё её сын, и слишком близко к сердцу воспринял он известие о смерти отца.

Тэкля вытерла слёзы, поправила платок на голове и спросила:

— А где Иосиф? Где можно увидеть пана директора?

— Иосиф в библиотеке, а пан директор у себя. Пойдём, я тебя отведу к нему, — ответил сразу Тадеуш и, взяв мать за руку, повёл её в здание школы.

Директор был извещён о приезде Тэкли и о смерти её мужа ещё неделю назад. Тэкля прислала письмо в Любешово и сообщила директору, что в связи со смертью супруга собирается забрать из школы сыновей. Директор не стал отговаривать её, понимая, как ей сейчас тяжело одной. Хотя про себя он сожалел, что дети Тэкли не полностью окончили учебный курс школы. Особенно жаль было, что младший из её сыновей сейчас прекращает учёбу, может быть, даже навсегда. Тадеуш действительно отличался от Иосифа тем, что быстро усваивал материал, был более способный, чем его старший брат, к изучению иностранных языков и особенно радовал учителя математики. Мальчик быстро понимал и легко решал математические задачи, которыми дополнительно нагружали учеников, особенно тех, кто быстро их решал на уроке в основное время.

Священник после получения письма от Тэкли не стал говорить ничего детям, так как об этом просила их мать. Он встретил её в кабинете и первым подошёл к ней, протягивая для поцелуя руку. Потом перекрестил её и посадил перед собой на стул.

— Так вы всё-таки решили забрать сыновей? — спросил он Тэклю, сочувственно кивая головой. — Это ваше право. Однако я дам вам совет: если получится, то отправьте со временем младшего сына на учёбу в Вильно или Варшаву.

Директор школы говорил искренно: он внимательно наблюдал за учёбой этого мальчика и даже предполагал со временем дать тому рекомендации для дальнейшей учёбы в университете столицы. Но, видимо, не судьба.

— Очень уж способный у вас сын, — продолжал он хвалить Тадеуша. — Другие мальчишки еле высиживают своё время на уроках, выбегают во двор помериться там силой, таская друг друга за вихры, а ваш всё время что-нибудь читает.

Тэкля слабо улыбнулась, представляя подобную картину.

— Спасибо вам за всё: за детей, за участие, — ответила тихо она. Ей было неловко при сыне рассказывать директору школы о том, как погиб муж. Но священник уже и так всё знал не только из её письма: пару дней назад у него гостил воевода. Он и рассказал все подробности убийства Людвига Костюшко его собственным крестьянином.

В тот злополучный день делегация от крестьянской общины пришла в имение Костюшко с очередной челобитной, но разговор с хозяином опять не получился, а все делегаты были выгнаны им со двора. В тот же день Людвиг Костюшко сам прибыл в Сехновичи для разбирательства, прихватив с собой пару слуг.

Во дворе одного из его крепостных крестьян Петра Немировича слуги Людвига слишком недвусмысленно стали приставать к его красавице жене. Пётр не выдержал таких оскорблений и палкой избил обоих. Когда на крики слуг прискакал на коне сам Людвиг, то увидел Петра с вилами в руках.

— Не дури... Брось вилы... — попробовал он успокоить крестьянина.

— Не брошу, пан. Лучше забирай своих собак, пока я с них шкуру не содрал, — хриплым голосом предупредил Пётр, кивая на побитых слуг.

— Ты что творишь? Или забыл, кто перед тобой? — не сдержался Людвиг от такой дерзости. Всё-таки он хозяин, а Пётр — его крепостной, Людвиг Костюшко — шляхтич, а перед ним его холоп.

— Пся крев! Брось, я тебе сказал, — с угрозой в голосе повторил Людвиг, поднял нагайку и шагнул навстречу смерти.

— А-а-а-а... — заорал Пётр в каком-то исступлении и вилами, как ружейным штыком, проткнул живот Людвига.

Ещё не веря в то, что с ним произошло, Людвиг схватился руками за древко страшного крестьянского оружия и с недоумением посмотрел вокруг. Ноги его подкосились, и он замертво рухнул на землю.

Прибывшие вскоре в Сехновичи жолнеры схватили убийцу. Разбирательство было коротким: Пётр без утайки рассказал обо всём, покаявшись перед крестьянской общиной и перед Тэклей, которая в один час оказалась вдовой. Но Тэкля удивила всех шляхтичей-соседей и своих крепостных крестьян, когда на суде простила покаявшегося в убийстве её мужа Петра, а одного из его сыновей взяла в своё поместье, исполнив одну из заповедей Иисуса Христа. Она прекрасно понимала, что жена Петра не сможет в одиночку прокормить всех детей после того, как суд вынесет мужу приговор. А приговор был в таких случаях один — смертная казнь. Холопы должны знать своё место и понимать, что у них есть хозяин, жизнь которого для них неприкосновенна.

Обо всём этом священник знал и поэтому не стал уточнять подробностей тех событий, за что Тэкля была ему благодарна. Быстро собрав сыновей и дорогу, она, исповедуя всю жизнь православие, низко поклонилась священнику-католику, который принял участие в жизни её детей, и отправилась в тот же день с ними домой. А католический священник благословил православную женщину, перекрестив её вслед, желая ей благополучно добраться до своего поместья и справиться со всеми трудностями, которые легли на хрупкие женские плечи в это нелёгкое и смутное время.

осле блистательного общества при французском дворе и бурной парижской жизни, полной любовных романов, Станислав Понятовский направлялся в столицу России, грустно посматривая в тусклое окно кареты. Небольшие русские деревни, болотистая местность и пёс, стоящий сплошной стеной, тем более не могли улучшить его плохое настроение. «Скорее бы добраться до Санкт-Петербурга», — думал Понятовский, уныло разглядывая необъятные российские просторы. Ему не терпелось скорее прибыть к месту назначения и окунуться в новую для него среду, блистать (Станислав был уверен, что так и будет) уже в новом обществе.

Старанием влиятельных родственников Чарторыских, которые внимательно следили за дипломатической деятельностью Станислава Понятовского, он получил должность литовского стольника при дворе российской государыни Елизаветы Петровны и принял её как необходимость для продолжения своей карьеры. При этом Станислав Понятовский понимал, что попасть ко двору российской императрицы ему было не так просто. Именно там велась большая политическая игра и плелись клубки дворцовых интриг, существенно влияя на европейскую политику в целом. Поэтому молодой карьерист понимал, что Чарторыские возлагают на него большие надежды, направляя его в Россию. Именно здесь, в этой загадочной для многих европейцев стране Станислав Понятовский сможет приобрести тот опыт и связи, которые помогут ему получить корону, о которой в то время молодой дипломат даже и не Думал.