Юрий Устин - Лабиринты свободы

Генерал Каховский не торопился начинать атаку польских позиций. Он не мог точно определить численность армии противника, которая находилась на другом берегу Буга, а об отступлении основных сил ему известно не было. Но сражение всё-таки началось, и началось оно с артиллерийского обстрела польских позиций русскими бомбардирами. Ядра перелетали на другой берег с неприятным для поляков свистом, но большого урона дивизии Костюшко они не принесли. Отвечая редкими выстрелами из своих пушек, польские бомбардиры на своём артиллерийском языке как бы говорили противнику: мы здесь, можете начинать, но основной заряд для вас ещё впереди.

Лишь после того, как Каховский сделал разведку боем, направив к левому крылу противника своих егерей и кавалерию, встреченных 6 эскадронами кавалерии Велевейского, командующий русской армией решил перейти в решительное наступление.

Только в три часа пополудни русская армия тремя колоннами двинулась на укрепления польской армии. При этом, не рискнув идти всей армией напролом через переправу, генерал Каховский часть войск под командованием Салтыкова с двумя батареями егерей и с тремя казачьими полками под командованием Орлова направил в обход влево на правый фланг польской обороны через австрийскую территорию. Не осталось без внимания Каховского и правое крыло атаки, куда двинулись в обход гренадеры Валерьяна Зубова и кавалерия Маркова, поддержанная залпами более двух десятков орудий.

С большим трудом на левом крыле атаки русским солдатам удалось выбить поляков из трёх шанцев из пяти и захватить два шанца на правом. Несколько атак были отбиты дивизией Костюшко с потерями с обеих сторон, но силы были неравны. В ходе боя возникла угроза окружения польских солдат, и Костюшко, выполнив основную задачу задержать русские войска, вовремя заметил опасность. Воспользовавшись густым лесным массивом, скрывавшим его солдат от противника, он приказал отходить и пробиваться с боем через замыкающееся кольцо вражеской армии.

В итоге, когда дивизия Костюшко вырвалась из окружения, Каховский понял, что русские войска задерживала лишь часть армии Юзефа Понятовского, но было уже поздно. Около 4000 русских солдат остались лежать на берегу Буга, навсегда успокоившись в чужой для них земле. А Костюшко, потеряв в этом сражении около девятисот человек, вскоре соединился с основными силами Юзефа Понятовского.

«Однако!..» — с удивлением и одобрением отметил про себя генерал Каховский после сражения позицию и тактику боя, которую выбрал его противник. Только поздно вечером Каховский сумел занять всю территорию, над которой ещё утром располагалась дивизия Костюшко. При этом Каховский не выслал в погоню за отступающими быстрых казаков, опасаясь новых засад и сюрпризов от вражеской армии.

Русская императрица и польский король одинаково положительно восприняли сражение под Дубенкой.

Каховский с подробным описанием своих «манёвров» доложил Екатерине II об очередной победе русской армии над поляками и дальнейшем её продвижении вглубь Польши ближе к Варшаве. Императрица осталась довольна действиями Каховского и велела подготовить новый указ о его награждении.

Станислав Август Понятовский сражение под Дубенкой также воспринял с удовлетворением. По факту, польская армия, даже находясь в меньшинстве, может оказать достойное сопротивление своим врагам. Он высоко оценил заслуги генерала Тадеуша Костюшко и наградил его орденом «Виртути Милитари», самой высокой боевой наградой Речи Посполитой. Генерал Тадеуш Костюшко стал национальным героем, а польские солдаты воспряли духом. Оказывается, успешно сражаться и побеждать противника можно даже в обороне. Но, к сожалению, этот боевой дух у них сохранился не надолго.

После очередного и последнего отступления Юзеф Понятовский получил от вестового офицера пакет из Варшавы. В своём послании король Польши сообщал племяннику, что в связи с возникшей угрозой разорения страны и в целях предупреждения новой гражданской войны он примкнул к Тарговицкой конфедерации. В извиняющемся тоне король предлагал Юзефу Понятовскому прекратить военные действия и в дальнейшем поступать по своему усмотрению, не предлагая ему брать пример со своего коронованного дяди.

а новостями с полей сражений в Речи Посполитой внимательно следили и с другой стороны Европы. Революционная Франция после принятия депутатами сейма Речи Посполитой Конституции 3 мая считала, что с этого момента соседняя страна станет её активным союзником. Как-никак, а идеи, отражённые в этом документе, были близки французским Маратам, Дантонам и Робеспьерам. Этот факт вселял в них надежду, что республиканская Речь Посполитая в ближайшее время сможет при необходимости оказать военную помощь и Франции. Если, конечно, выстоит и победит в этой войне.

Когда на одном из заседаний Конвента докладчик сообщил о сражении под Дубенкой и роли генерала Тадеуша Костюшко в этом эпизоде войны, большой и грузный Дантон внёс историческое предложение:

— Граждане депутаты Конвента Франции! Генерал Тадеуш Костюшко уже был отмечен правительством Соединённых Штатов высшей наградой воинской доблести. Теперь же на полях новых сражений своим мужеством он удостоился права носить и высшую награду Речи Посполитой...

Присутствующий на заседании лидер якобинцев Марат нетерпеливо перебил будущего первого председателя Комитета общественного спасения:

— У вас есть конкретное предложение по этому генералу?

Дантон недолюбливал этого «друга народа» за его резкость и максимализм, но до какого-то момента они были всё-таки союзниками. Продолжая свою торжественную речь, Дантон вновь обратился ко всем присутствующим:

— Тадеуш Костюшко — человек, известный своими республиканскими взглядами, и он является примером борьбы за идеалы Республики. Тем самым, я считаю, он становится в ряд известнейших людей нашего времени.

Дантон прокашлялся, выпил воды и торжественно завершил свою речь:

— Учитывая заслуги этого человека, предлагаю принять резолюцию от 21 августа 1792 года о присвоении Тадеушу Бонавентура Костюшко звания Почётного гражданина Франции.

Марат опять не удержался и, как профессиональный журналист, язвительно спросил Дантона:

— А как на это посмотрит российский императорский двор? Не осложнит ли подобная резолюция наши отношения с Россией?

— А кто думал об осложнении отношений с Россией, когда революционные массы народа Франции штурмовал Бастилию? — загрохотал Дантон своим басом, известным всем парижанам, когда он выступал на площадях Парижа. — И почему мы должны оглядываться на Россию даже в таких вопросах, как объявление достойных людей почётными гражданами Франции?