Александр Красницкий - В пасти Дракона

— Чего же нам, братцы, теперь делать? Как быть? Это же китайская крепость! — начал совет старшой.

— Что делать? Поразведать нужно!

Сказано — сделано. Ползком подкрались казаки к фортам и тотчас же убедились, что китайцев там нет...

Когда взошло солнце, они уже были в Таку и явились к начальству.

— Что за люди! Что за молодцы! — слышались вокруг храбрецов восклицания, когда они окончили доклад. — Ведь они прошли через все неприятельские линии, через сплошной неприятельский лагерь, в чужой незнакомой стране, среди народа, язык которого им неизвестен... Это — чудесный подвиг.

Молодцы стояли навытяжку и «ели глазами начальство».

— Спасибо, ребята! — сказал с особенным чувством генерал Стессель, назначенный начальником международного отряда. — Спасибо ещё раз! Как отблагодарить вас за такое старание?

Молодцы замялись и смущённо поглядывали друг на друга.

— Что же вы! Говорите! Мистер Ватс, — обратился генерал к англичанину. — Какую награду желаете получить вы?

Ватс выпятил грудь колесом.

— Конечно, генерал, — заговорил он, — я буду скромен, но, вы сами понимаете, никакой труд не должен оставаться без вознаграждения, особенно такой опасный, какой был предпринят мной ради спасения несчастных, попавших в ловушку...

Генерал нахмурился:

— Конечно, конечно! Но что же вам угодно?

— Я оставлю этот вопрос на ваше усмотрение, генерал.

— Хорошо-с! Ну а вы, ребята, надумали?

Опять смущение ясно отразилось на лицах казаков.

— Да говорите, чего вы! — настаивал генерал.

— Уж, ваше превосходительство, ежели только милостивы будете, — начал, путаясь в словах старшой. Только награждать нас совсем не за что, потому что мы — по долгу службы...

— Знаю это! Дальше что?

— Так уж будьте милостивы, прикажите по новым сапогам выдать, из станицы теперь не дождёшься, а здесь взять негде ...

Генерал расцвёл в улыбке, выслушав эту наивную просьбу героев, рисковавших жизнью И не нашедших для себя другой награды, кроме как по паре сапог, которые они и без того легко бы могли получить.

Привезённая казаками от Анисимова записка ускорила сформирование отряда. 8-го июня войска уже выступили из Таку. Командовал отрядом генерал Стессель, так как русские преобладали над всеми численностью.

Как только разнеслась среди высадившихся уже в Тонг-Ку европейцев весть об отчаянном положении Анисимова и его отряда, засуматошились все: и немцы, и англичане, и французы.

Шуточное разве дело предстояло им! Сорок с небольшим вёрст, отделявших Таку от Тянь-Цзиня, на всём своём протяжении превратились в сплошной вражеский лагерь, через который иначе и пройти нельзя было, как силой.

Европейцы рассуждали...

— Это очень трудно! Неужели русские думают пешком пройти весь путь! — слышались недоумевающие голоса, когда было разнесено приказание генерала Стесселя немедленно 8-го числа выступить отряду Кнобельсдорфа на Тянь-Цзинь.

— Конечно же! Иного способа передвижения нет... Нельзя думать, чтобы китайцы оставили рельсовый путь неразрушенным!

Но, несмотря на все рассуждения, до которых так охочи европейцы, авангард всё-таки выступил.

Прозвучала труба, возвещавшая отход воинского поезда, запыхтел локомотив, не сразу сдвинув тяжело нагруженные людьми вагоны. Но вести поезд приходилось с большой опаской. На каждом шагу ожидали найти путь повреждённым и к следующему утру еле-еле добрались до станции Чун-Лион-Ченг, приблизительно в трети пути от Таку до Тянь-Цзиня.

Факт, отмеченный в своё время.

Далее ехать на поезде было нельзя. Рельсы исчезли, шпалы оказались выворочены, так что даже о починке пути нечего было и думать.

Авангардный отряд Кнобельсдорфа, в котором были и русские, смело тронулся вперёд пешим ходом. Китайцы отступили к своим главным силам. Немцы на первых же порах показали себя достойными сынами своего отечества. Горящие деревни показывали путь следовавшим за ними русским храбрецам [60] Ostasiatischer Lloyd. . Где проходили немцы, там всё сметалось с лица земли. Не разбирали ни правых, ни виноватых. Всё уничтожали, как будто целью похода было именно одно только разрушение.

В 10-12 километрах от Тянь-Цзиня отряды стали на бивуак.

Китайцы были очень недалеко, и только артиллерийский огонь сдерживал их от нападения.

Людей мучили и голод, и жажда, и нестерпимая усталость. Никто из солдат не отдыхал всю ночь на 10-е июня и весь день накануне. Каждому пришлось тащить на себе все нужные вещи, обоза не было, стало быть, не было и запаса провианта. Солдаты довольствовались лишь походными, порционами, о горящей пище думать не приходилось.

Только нестерпимая жажда вынуждала пить отвратительную воду из Пей-хо, где плывущие трупы китайцев были видны даже ночью. Но радовались и такой воде. Иначе пришлось бы совсем плохо. Солнце палило невыносимо. Громадная равнина, на которой действовал соединённый отряд, лишена была даже намёка на тень.

Перед началом последнего дня немецкий майор Крист испросил разрешение сражаться в первых рядах. Генерал Стессель выразил согласие, и Кристу был дан в команду левый фланг.

Но этот последний бой начать довелось всё-таки русским храбрецам. Они первыми столкнулись с гарнизоном китайского арсенала, который осыпал их градом снарядов и пуль, но остановить в движении вперёд не мог.

До 11 часов утра сражение шло как-то нерешительно. Союзники подвигались вперёд, но это движение стоило многих жертв. Слишком сильны были китайцы за стенами своего арсенала. Оттуда они могли на выбор бить наступавших, и генерал Стессель решил пока отложить штурм, а только ограничиться соединением с отрядом Анисимова.

Трогательная, простая с виду, но величественная по своей сущности, сцепа произошла в этой битве.

Немцы, увлечённые боем, зарвались слишком далеко и понесли весьма чувствительные потери. Они отступали, унося своих убитых и раненых. При отступлении им пришлось проходить мимо русской цепи, залёгшей для обстрела противника. В цепи был и генерал Стессель. Едва показались немецкие санитары, нёсшие раненых и тела павших товарищей, генерал прекратил огонь и поднял своих людей. По его распоряжению солдаты взяли на караул, отдавая последнюю почесть храбрецам. Хор музыкантов исполнял похоронный марш во всё время, пока немцы не вышли из-под выстрелов.

А китайские пули так и сыпались.

Немцы со слезами умиления вспоминали этот эпизод, наполнивший их чувством уважения к русским товарищам.

Последнюю часть пути идти пришлось с рукопашным боем. Везде путь вперёд был преграждён сильными войсками противника. Но отряд продвигался с неизменной победой. Чуть что, с могучим «ура!» кидались русские в штыки, и всякий раз китайцы, заслышав русский боевой клич, убегали.