Александр Красницкий - В пасти Дракона

Русские выбрали для себя самую трудную задачу: войти в Китайский город с востока — со стороны совершенно открытой равнины, для того чтобы выбить китайцев с их позиций, отнять их полевые батареи и по возможности добраться до фортов-импаней. С южной стороны, также совершенно открытой, должны были наступать тоже русские войска, чтобы отвлечь на себя внимание неприятеля. С западной стороны должны были атаковать застойный Китайский город и по возможности тоже дойти до импаней-фортов японцы, англичане и американцы. Немцы шли с нашими войсками, французы — частью с нашими, частью с японцами.

Тремя колоннами полковников Антюкова, Анисимова и подполковника Ширинского шли русские богатыри на этот штурм, столь прославивший Россию. Колонна Антюкова занимала одну за другой все китайские позиции, попадавшиеся ей на пути. Анисимов со своими стрелками шёл вдоль Лутайского канала, а авангард Ширинского, далеко видневшийся в виде двух белых цепей — передней и резервной, — быстро наступал на китайские позиции с северо-востока.

На пути колонн показалась сотня китайских кавалеристов. Наш залп заставил их укрыться в ближайшей импани. Оттуда они открыли ружейный огонь. Посыпались со свистом пули. Урона они, однако, не причиняли. Вдруг над Китайским городом взвился столб дыма, послышался отдалённый гул. Это русская граната взорвала пороховой погреб в китайской импани.

Первая удача! Она подействовала ободряюще, вселила в сердца людей надежду на удачный штурм.

Что было очень кстати. Колонна вошла в сферу китайского огня. Видно было со стороны, как то спереди, то позади наших что-то взрывает песок, поднимает облака пыли. Это падали гранаты. Или вдруг забелеет в воздухе облачко и послышится взрыв — то шрапнель, разорвавшись в воздухе, сыплется на ряды русских героев дождём стальных и чугунных осколков.

Генерал Стессель, наблюдавший за боем, вдруг увидел на берегу канала причудливой формы каменное здание без окон, окружённое высокой каменной, совершенно глухой оградой.

— Это что такое? — спросил генерал. Не пороховой ли склад?

Ответить сразу не могли.

— Узнать! — последовало приказание.

Капитан Болховитинов и поручик Корытович с взводом солдат отправились на осмотр. Генерал не ошибся. За оградой были три сарая, доверху набитых ящиками с порохом и взрывчатыми веществами. Четвёртый сарай был полон снарядов.

— Необходимо взорвать! — приказал генерал. — Взорвать немедленно, пока не сделали это сами китайцы... Тогда будет хуже, пострадают штурмовые колонны. Но кому я поручу это?

Генерал на мгновение задумался. В отряде не было артиллериста, которому можно было бы поручить такое важное дело. Стессель вспомнил, что из Кохинхины французами прислана горная батарея, и он предложил командиру её, капитану Жозефу, взять на себя это предприятие.

Бравый француз сейчас же принялся за дело.

В это время штурмовавшим частям было приказано одним продвинуться как можно дальше вперёд, другим остановиться позади.

Вскоре пущенная Жозефом мелинитовая граната угодила в пороховой склад.

«Я помню, что успел осмотреть таинственное здание порохового склада, увенчанное остроконечными крышами, — рассказывал очевидец. — Сзади меня шли казаки и вели под уздцы лошадей. Вдруг какая-то сила приподняла меня, заставила сделать сальто-мортале в воздухе и бросила с казаками и лошадьми на землю. Я увидел перед собой величественное зрелище. Океан пламени всех цветов радуги, чёрные, золотые, алые, бирюзовые лучи — вся эта фантасмагория огня и искр на одно мгновение застыла высоко в воздухе и так же мгновенно исчезла, смешавшись с океаном золы, сажи и дыма, который, как исполинский гриб, медленно полз кверху. Этот серый гриб-исполин клубился и извивался вокруг себя и, подымаясь всё выше, вытянулся на высоту версты, освещаемый багровыми лучами солнца».

Так взлетели на воздух двести тысяч пудов пороха!

Взрыв был слышен, как говорили после, в Тонг-Ку, то есть за сорок вёрст. Кругом на расстоянии трёх-четырёх вёрст люди и лошади были сбиты с ног. Сотрясение почвы оказалось так сильно, что вода в Лутайском канале вышла из берегов. Генерал Стессель и вся его свита были разбросаны в разные стороны.

Сейчас же после взрыва с неба посыпался дождь золы, сажи и осколков. Дым был так удушлив, что бывшие вблизи от порохового склада рисковали задохнуться, но ветер понёс весь этот смрад прямо на китайцев.

На авангард штурмующих этот взрыв произвёл впечатление сигнала к решительной атаке.

Наступавшие роты подполковника Ширинского были сбиты взрывом с ног, но люди успели быстро оправиться, вскочили и в порыве какого-то непонятного восторга бросились вперёд с громким криком. Люди бежали, окутанные пороховым дымом, словно шапкой-невидимкой.

Напуганные взрывом китайцы, не видя русских войск в клубах дыма, которые надвигались на них со стороны наступающих, растерялись. Они слышали приводивший их всегда в панический ужас клич, но совершенно не знали, куда им стрелять. Ничего не видя перед собой, кроме дыма, они открыли беспорядочную пальбу. Стреляли куда попало, совершенно не ожидая нападения русских со стороны железной дороги.

А в это время русские были уже на городском валу и взобрались на железнодорожную насыпь, за которой они увидели китайскую батарею и лагерь.

Подпоручик 12-го полка Краузе бросился на батарею и мгновенно отбил четыре орудия, перебил часть прислуги и взял остальных в плен.

Китайцы в смятении забегали по лагерю, не зная, что предпринять. Произвели они было попытку увезти оставшиеся четыре орудия, но русские подстрелили лошадей у трёх из них, и увезти китайцам удалось только одно.

Пока происходило это, авангардные роты подполковника Ширинского все уже собрались на железнодорожной насыпи, важнейшей из позиций. Семь прекрасных дальнобойных и скорострельных орудий Круппа стали трофеями победителей. Их сейчас же приладили и обратили против их же недавних владельцев.

Китайцы потеряли присутствие духа. Кое-где ещё шла перестрелка, но победа с этого момента склонилась уже к русским войскам. Участь Тянь-Цзиня была решена.

Китайские войска охватил ужас. Солдаты богдыхана видели, что русские неустрашимо наступают вперёд, что ни пули, ни гранаты, ни шрапнель не останавливают их. Тогда они вообразили, что само небо покровительствует их противникам, скрывая их движение густым дымом. Это соображение убедило их в полной бесполезности сопротивления. Солдаты стали бросать ружья и разбегаться кто куда. Китайский город, огромный лагерь, все импани-форты с орудиями — всё было брошено на произвол судьбы. Но пушки китайцев ещё не смолкали. Они в этот день, можно сказать, пели свою «лебединую песню»; только к вечеру они стали смолкать, а на другой день ни одного китайского солдата или боксёра не оставалось в Тянь-Цзине.