Станислав Пономарев - Под стягом Святослава [Историческая повесть]

Утром отряд выехал из города Переяслава. Харук-хан вспомнил, как штурмовал стены этой крепости два года назад. Вспомнил, как горел Переяслав, изо дня в день осыпаемый огненосными стрелами хазар. Но город выдержал тогда почти месячный натиск. А к сегодняшнему дню руссы отстроили заново свою твердыню.

«Дерево быстро горит, — думал Харук, — но и город из него легче и быстрее построить. Намного быстрее, чем из камня!»

Накануне вечером гонцов и хана хазарского принимал в своем тереме воевода Переяслава Слуд, седой и суровый воин. Когда круговая чаша — братина в третий раз обошла богатырей, Слуд стал вспоминать дела двухлетней давности. Обычно неулыбчивый военачальник смеялся, как бы нарочно зля высокородного хазарина, разбитого здесь, под стенами крепости, наголову вместе со всей его разбойной ордой.

— Помнишь, князь Харук, как мы все войско козарское в ловушку заманили неподалеку от Чернигов-града и разнесли его в пух и прах? Ты тогда в полон угодил, а хакан-бек Урак бежал едва с сотней воев своих и беков.

Властитель степной насупился и проскрипел:

— Каган-беки Урак проявил тогда неосторожность. Аллах покарал его за это. В эту ловушку мог попасть только дурак…

— Дак ведь и ты тоже в нее попался, — простодушно заметил рыжий богатырь, сидевший по левую руку от воеводы.

— Я исполнял волю непобедимого, — пробормотал Харук. — Если бы каган-беки Урак послушался меня и повернул ал-арсиев на твое войско, коназ Селюд, то хазары не испытали бы позора поражения.

— А помните, братие, — засмеялся воевода, — как Кудим Пужала козар ловил, чтоб со старостой Ядреевым за свиней рассчитаться?

Кочевого властителя передернуло гневом от этих слов, и, окажись у него в руке кинжал, он не задумываясь бросился бы на обидчика.

«Менять хазарских богатуров на мерзких животных… Придет время, и я припомню вам эти слова, ур-русы! Дорого припомню!» — скрежетнул зубами старый хан.

Руссы, словно не замечая порыва души вражеского военачальника, расхохотались во все горло.

— А все ж наловил он тогда, как и похвалялся, почти что два десятка козар, — гулко хохотал тысяцкий конной дружины Жизнемир. — Кудим Пужала да чтоб не спой- мал?! Шали-ишь, кума огородная! Хо-хо-хо-ха-ха!

— А как он князя Хаврата достал! — напомнил Слуд.

— Довелось поработать секирой, покамест до него добрался, — застенчиво сказал рыжий исполин. — Почитай, скрозь всю орду прорубался. Норовил Хаврат секиру мою мечом отбить. Да куда с его-та силенкой куриной. Дак он пополам развалился, князь-та.

Витязи смеялись. А Тимка Грач, односельчанин Кудима и его оруженосец, пожалел запоздало:

— В полон надобно было брать князя козарского. Я ж про то кричал тебе.

— А кой от него прок? Што он делать могет? Жрать, спать да гулять. За него тиун [12] Тиун (древнерусск.) — сборщик налогов, управитель княжеским или боярским хозяйством; староста на селе. и петуха бы не дал…

Тут грохнул такой хохот, какого гридница [13] Гридница (древнерусск .) — помещение для воинских собраний и пиров. Гридь, гридьба — воины старшей княжеской дружины. воеводы переяславского не слыхивала от первой своей трапезы.

Один Харук-хан не смеялся, ибо каждое слово руссов, как раскаленное железо, жгло его гордое сердце. К чему урусы затеяли этот разговор, он не мог сразу понять: не для того же, чтобы только позлить хазарского военачальника? Скорее, они добродушно предостерегали степного властителя от последующих походов в их земли…

Повалил снег. Стало немного теплее. Отряд давно перешел границу Русской земли и скакал сейчас по Дикому Полю — владению хазар.

Из-за высокого кургана вдруг показались встречные всадники. Летко натянул поводья, иноходец встал. Встали и другие кони. По знаку русского сотника от отряда отделилась тройка наездников и во весь опор полетела навстречу неведомым комонникам [14] Комонники (древнерусск.) — всадники, конники. , чтобы предостеречь их от нападения на посла великого князя Киевского. Встречные тоже остановились. Харук-хан еще больше насупился: сейчас решится его судьба!..

Тройка руссов подлетела к степнякам, исчезла среди них. Через малое время там замахали белой тряпкой.

— Вперед! — Летко Волчий Хвост ожег иноходца плетью.

Навстречу бежали кочевники. В пяти шагах от них руссы осадили скакунов. Предводитель степняков, в белой длиннополой шубе, чернобородый, с быстрыми раскосыми глазами, сорвал с головы лисий малахай и низко склонил бритую голову:

— Посланцу грозного кагана Святосляба привет и милостивое приглашение шлет Алмаз-хан, правитель этой земли!

Но вдруг стремительный взгляд хазарина споткнулся об Харука, и кочевник мигом скатился с седла. То же поспешили сделать его соотрядники. Пока они лежали, уперев носы в снег, предводитель их, стоя на коленях, протянул руки к хану и закричал пронзительно и плаксиво:

— О-о-о великий и славный эльтебер Харук, мы все в воле твоей! Алмаз-хан сказал: «А если у русы отпустят брата моего Харук-эльтебера, то положите к его ногам наследственный меч рода Харук, чтобы сиятельный мог приехать в свой аил [15] Аил — зимнее стойбище кочевников. полноправным владыкой своих земель. Я в воле его. Я ухожу с пастбищ его к урусам!» — Степняк распахнул полы необъятной шубы, достал из-за пазухи кривой меч в дорогих ножнах на широком боевом поясе и положил его к ногам Харукова коня.

Хан осклабился впервые с тех пор, как покинул Киев. Глаза старого степного властителя быстро зыркали по распростертым на снегу воинам.

«Боятся! — злорадно подумал он. — Помнят беки и табунщики мою тяжелую руку!»

— Подай! — прохрипел Харук, протянув руку к почетному оружию.

Кочевник вскочил и с поклоном подал клинок. Хан церемонно опоясал себя наследственным мечом. Потом выехал вперед, лихо развернул коня, приложил руку к сердцу и сказал торжественно и надменно, как подобает хозяину:

— Посол кагана Урусии отныне гость моего края. Я, Харук-эльтебер-хан, приглашаю Ашин [16] Ашин (хазар.) — волк. Летку вместе со всеми его воинами к своему дастархану [17] Дастархан (тюрк.) — скатерть для трапезы. . Готов служить кагану Святослябу и проводить его посла дальше, к воротам Итиль-кела, где незыблемым стоит дворец великого царя Шад-Хазара!

Летко поклонился в ответ и тронул поводья. Объединенный отряд руссов и хазар крупной рысью помчался в глубь Дикого Поля.

Харук-хан опять свободен и могущ. Но пока рядом с ним были руссы, ему казалось, что он едет под их охраной, как два года назад по дороге в позорный плен.

«Порубить бы вас всех, проклятые кяфиры [18] Кяфир (араб. и мусульм.) — презрительная кличка иноверца. ,— мрачно размышлял про себя старый хан. — Теперь вы не в Пуреслябе за столом коназа Селюда, а в воле моей. И даже аллах не спасет вас, если я только двину бровями…»