Станислав Пономарев - Под стягом Святослава [Историческая повесть]

— Кто такие?!

— Ты, Ждан? — узнал его Тимка Грач.

— Я… A-а, это ты. Кого привел?

— Переметчик козарский. Кто старшой в дозоре?

— Сотский Перемир.

— Покличь.

Ждан что-то сказал одному из ратников, тот ушел.

— Ты тут десятским, што ли? — спросил Тимка.

— Сдосужился за пять лет сидения в Немиров-граде. А ты в сотских ходишь, сказывают?

— Хожу.

— Вот ведь как судьбина поворачивает. Добрыня-витязь у нас в Немирове сопливым отроком был, при мне в десятские князь его поверстал. А нынче? Нынче он — воевода нарочитый! Есть ли кто сегодня выше Добрыни на Руси? Разве только великий князь, воеводы Асмуд да Свенельд! Вот и ты сотский уже, хотя два лета тому смердом-лапотником был. А я вот насилу в десятские выбился. Эх-хма!

— Завидки, што ль, берут? — усмехнулся Тимка Грач. — Служи лучше во славу Руси, тогда и сотским и тысяцким станешь. Святослав-князь за добрую службу ратников своих щедро жалует… Вон Летко Волчий Хвост давно ли простым дозорным был, а нынче дружины водит.

Ждан хотел ответить, но пришел сотский Перемир, встал перед Тимкой:

— Чего тебе?

— Ждан, постереги козарина. Отойдем, разговор есть, — позвал переяславец начальника дозора.

Сотские отошли, поговорили малое время. Перемир позвал Ждана с хазарином.

— Пойдешь с нами! — приказал он десятскому. — Эй, Кудряш, за старшего тут останешься!

— Добро, брат Перемир. Будь покоен, углядим ворога, — раздался из темноты густой бас.

— Пошли! Сейчас ты увидишь того, к кому тебя послали, — обратился Тимка Грач к переметчику…

Их трижды останавливали, покамест они дошли до боевого стана. Сквозь оборонительные сооружения их вел проводник, выделенный сотским последнего дозора. Провожатый то и дело командовал:

— Вправо! Прямо! Тут с осторожкой, смотри не ступи в сторону: яма! Теперь влево. Идите точно во след. Стоп! Сейчас помост опущу. Теперь по одному ходь сюда!..

«Нелегко будет богатурам Санджар-тархана преодолеть этот заслон, — думал хазарин. — Умеют урусы обороняться. Времени с последнего боя прошло совсем немного, а здесь — преграда из кольев, волчьих ям и… А вот и вал. О-о! Ров перед ним!»

На вал им пришлось взбираться по приставной лестнице. Связанный хазарин дважды срывался, но его крепко держали под локти и не дали скатиться в ров.

Чтобы не привлекать посторонних взоров, Тимка Грач с хазарином и Жданом остались в тени вала, а Перемир ушел в свет костров. Отсутствовал он недолго и появился с человеком высокого роста. Хазарин разглядел в полумраке властное горбоносое лицо, длинные до плеч волосы и орлиные глаза. Ждан открыл было рот, чтобы приветствовать начальника, но Перемир больно ткнул ему в бок кулаком: десятский икнул и промолчал.

— Зачем я нужен тебе? — по-хазарски спросил человек жестким, привыкшим повелевать голосом.

Хазарин поклонился:

— Ты Саванельд-беки?

— Да, я воевода!

Ждан вылупил глаза от крайнего изумления, но он стоял за спиной хазарина, и тот ничего не заметил. Перемир ударом кулака снова привел немировского десятского в нормальное состояние.

— Мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.

— Говори при них. Это мои люди.

— Прикажи развязать.

Воевода кивнул. Тимка распутал узел на руках лазутчика. Хазарин потер запястья, потом засунул правую ладонь за пояс, извлек оттуда плотный рулончик пергамента в полпальца величиной.

— Прочитай, здесь все написано, Саванельд-беки.

Воевода взял послание, развернул:

— Перемир, возьми у дозорного факел, посвети.

Когда появился свет, воевода пробежал глазами текст, ахнул удивленно:

— Вот оно что! Измена!

Хазарин ошарашенно посмотрел на властного русса, понял вдруг, отшатнулся:

— Скажи, коназ, ты Саванельд-беки?

— Что-о? Нет. Я воевода Асмуд!

— А-а-а! — Лазутчик ударил вдруг по руке воеводы, прыгнул в сторону и в мгновение ока взбежал на вершину вала.

Пергамент вылетел из руки Асмуда, свернулся в рулончик и канул в темноту.

— Держите козарина! — прогремел приказ воеводы. — Не стрелять! Живым, живым берите!

Ратники на валу бросились за беглецом. Перемир тоже исчез во мраке. Около Асмуда остались Тимка Грач и Ждан. Сотский, наклонясь, светил факелом, чтобы отыскать кожаный свиток. Ждан с той же целью ползал на коленях. Среди щепы, избитого копытами коней чернозема пополам с травой отыскать мизерный рулончик было непросто.

Асмуд торопил:

— Ну что вы там копаетесь?! — и сам пытался отыскать потерю, обшаривая острыми глазами освещенное факелом пространство.

Вернулся Перемир.

— Ну что, споймали? — Воевода грозно глянул ему в лицо.

— Да как сказать… — замялся сотский.

— Скажи как есть.

— В яму угодил лазутчик козарский. На кол напоролся и… — развел руками Перемир. — Прости, воевода.

— Жаль, поспрошать бы его надо было кое о чем. Теперь все тайны с ним умерли, — пожалел Асмуд. — Хотя бы знать, кто он таков, а так…

Не знал тут этого хазарина никто, это правда. Вот если бы Летко Волчий Хвост его увидел, то сказал бы:

«Да это белый богатырь из орды самого хакан-бека козарского! На базаре в Итиль-граде похвалялся он купленной саблей самому князю Святославу голову срубить!..»

Но Летко был далеко, почти за тысячу верст отсюда…

— Ну что, не нашли послание? — спрашивал воевода ратников. — Не иголка, чать. Ищите! Ищите проворнее!

— Разве тут найдешь, — отозвался Ждан. — Как скрозь землю провалился. Штоб его! Все колени ободрал.

— Я тебе еще кое-что обдеру плетью, коль не отыщешь, — пообещал воевода. — Найти надобно. Перемир, тебе поручаю. Все тут переройте, а чтоб кожицу ту мне в руки отдали. И… под страхом смертной кары — никому ни слова о том, что видели и слышали. Никому!

— Не скажем, воевода. А послание козарское отыщем! — отозвался Ждан.

— Ищите! А меня уж давно дело ратное кличет. Как переметчик сказывал, Тимка? Санджар ночью непременно на нас пойдет?

— Сказывал, орда козарская для битвы готова.

— Ну-ну. Встретим…

Асмуд ушел. Трое пядь за пядью обшаривали землю перед валом.

Хитер был Тимка Грач, подозрителен, да и Перемир ему в этом не уступал. Однако же не догадались они Ждана обыскать. А опасное послание хазарское давно уже кануло за пазуху немировского десятского, и ползал он на коленях и чертыхался только для вида. Лукавый ум Ждана сообразил, что Свенельд щедро вознаградит его за предупреждение и за этот смертельно для того гибельный клочок пергамента.

Тимка Грач и Перемир искали бы пропажу так долго, что, наверное, догадались бы обыскать и Ждана, но тут могуче громыхнули мечи по щитам: хазарские тумены пошли в ночную атаку!

Слева, в полуверсте от них, ярким огнем полыхнул сухой камыш.

— Все, не найти! — крикнул Перемир. — Мож, потом отыщем послание козарское воеводе Свенельду. Пошли, Тимка. Подмогнем дружине мечами. Вперед!