Саймон Скэрроу - День цезарей

– Эй! Проснись, глупая! Пожар!

Та пошевелилась не открывая глаз, кашлянула и отвернулась. Мужчина валялся ничком, с отвисшей челюстью, и беспробудно дрых. Катон снова затормошил женщину, теперь уже сильнее:

– Просыпайся, чтоб тебя!

Та, мотая головой, нахмурилась и сонно выругалась. Катон дал ей пощечину. Женщина распахнула глаза и съежилась, испуганно прикрывая голову руками

– Что? Ты что делаешь? Не бей меня! Умоляю!

В ее глазах стоял ужас; оставалось лишь догадываться, какие унижения ей приходится претерпевать по жизни. Он взял ее за руки и настойчиво заговорил:

– Нужно идти. Сейчас же.

– Нет…

– Говорю тебе, сейчас же! Если жизнь дорога!

Она отшатнулась к стене и затормошила мужчину, но тот был пьян настолько, что лишь сонно мычал да чмокал губами. Катон, распрямившись, в отчаянной попытке привести в чувство пнул его по бедру; безрезультатно. Спасти получалось лишь женщину и мальчика. Схватив за руку, он потянул ее к себе, но та уперлась, а мальчонка прыгнул к ней и с пронзительным воем обвил за шею.

Растерянно отступив в сторону, на лестнице Катон расслышал торопливый стук шагов. Спустя секунду в комнату стремглав влетел какой-то незнакомец. В алых отблесках зарева различалось, что плащ на нем местами тлеет, а лицо измазано копотью. Щеки с морщинами, аккуратная бородка с проседью – видно, что по возрасту на десяток лет старше.

– Катон, нам нужно уходить отсюда! Поспешим!

– Ты кто? Откуда меня знаешь?

– Для объяснений нет времени. – Он резким жестом указал на площадку. – Мешкать нельзя. Идем скорее.

Катон тряхнул головой.

– Надо вывести с собой этих людей.

Незнакомец вполглаза поглядел на жильцов.

– Этим уже не помочь. А если попытаемся, то сами погибнем. Прошу тебя. Уходим, пока есть возможность.

В этом человеке чувствовалась военная выправка. Вместе с тем Катон твердо вынес решение:

– Если уходим, то вместе с этой женщиной и ребенком.

Склонившись, он вынул мальчика из рук женщины, и тот тут же испуганно заверещал.

– Тихо, пострел! Мы берем ее с собой.

Раздосадованно цыкнув, незнакомец взнуздал женщину на ноги и обернул одеялом. Было слышно, как снаружи обвалился еще один кусок кладки, и сверху посеялись куски от обгорелых половиц верхнего этажа.

– Идем!

Катон первым двинулся к площадке, сунув мальчонку себе под плащ, в то время как его новоявленный товарищ взвалил женщину себе на плечо, где та вяло завозилась в попытке высвободиться.

– Пусти меня, ублюдок!

– Рот закрой. А то дымом поперхнешься.

С лестницы в лицо, как из горнила, пыхнуло палящим жаром, защипавшим кожу. После секундного замешательства Катон ринулся вниз, в сизое взвихрение дыма. Дышать он пытался носом, но раскаленный едкий воздух жег горло, и грудь распирало кашлем. Тем не менее префект несся вперед. Им удалось одолеть два этажа, но ниже уже полыхал огонь, а от дверных косяков и половиц сыпались искры. Яростно трещало горящее дерево, и пламя хлопотливо снедало нижние этажи. Идти дальше было гибельно; пришлось отступить.

– Всё, дальше нельзя. Назад!

Катон пинком распахнул какую-то дверь и сквозь завесу дыма шагнул вперед. Щели в половицах уже отсвечивали огнем изнутри; еще немного, и они разломятся под ногами. Ставни выходящего на площадь окна были открыты, и Катон высунулся наружу, туда, где волновалась толпа.

– Люди, несите одеяло! Что-нибудь, чтобы поймать нас!

После короткой паузы кто-то из зевак понесся к угловой гостинице и стал сдирать там над входом холщовый навес. Ему на помощь пришли остальные и подтащили к пылающей инсуле холстину, растянув ее между собой.

Катон отодвинулся от окна и выпутал из складок плаща притихшего мальца. Тот, почувствовав неладное, тут же раскрыл рот для вопля.

– А ну тихо! – рявкнул на него Катон. – Молчи! – Поглядел сверху на тревожно запрокинутые лица. – Готовы? Считаю! Раз! Два! Три!!

Он запустил мальца из окна; тот, барахтаясь, полетел спиной вниз и через пару секунд упал на холстину, пошедшую при ударе мелкой тугой рябью. Потрясение и удар вышибли из несмышленыша остаток воздуха, и у Катона мелькнула тревожная мысль, что тот убился. Но вот снизу донесся знакомый вой, и Катон облегченно отвернулся от окна.

– Теперь женщина.

Его загадочный компаньон кивнул и, сняв ее с плеча, поставил на ноги. Глаза женщины слезились от дыма; захлебываясь дыханием, она судорожно кашляла. Катон подтолкнул ее к окну.

– Придется прыгнуть. Другого пути отсюда нет.

Та глянула вниз и в страхе отпрянула.

– Не могу!

– Надо, – настойчиво сказал ей префект. – Твой сын уже там.

– Высоко слишком… Убьюсь…

– Не убьешься. А вот огонь тебя точно прикончит.

Словно в подтверждение его слов, внезапно лопнула половица возле двери, и порог комнаты хищно лизнул огненный язык.

– Я не могу! – Женщина отступила в глубь комнаты и прижалась к стене.

– Ну, хватит, – сказал незнакомец. – Оставь ее, или мы тут все погибнем.

Катон ощутил внезапный прилив гнева.

– Я думал, ты здесь для того, чтобы спасать людские жизни?

– Мне было велено спасти твою.

– Велено? Кто ты? И кто тебя сюда послал?

Не успел незнакомец ответить, как обвалился еще один кусок пола, и в комнату уже вольно ворвались огонь и дым. Женщина взвизгнула, и Катон тотчас обернулся к ней.

– Ты должна прыгнуть. Тебя ждет твой сын. Ты же не хочешь сделать его сиротой? – Он твердо взял ее за руки. – Ну, дай я тебе помогу…

В тот момент, как он пытался отвести ее от стены, ее глаза мелькнули на окно и обратно, после чего она неистово задергалась.

– Пусти меня! Пусти!

Одну руку ей удалось высвободить, и она тут же влепила ею Катону оплеуху; в ухе так и зазвенело.

– Оставь ее! – гневно крикнул незнакомец.

– Ты иди первый. Я управлюсь с ней и прыгну следом.

– Я сказал, оставь ее. Больше предупреждать не буду.

– Да пошел ты, – бросил, не оборачиваясь, Катон.

От удара по затылку он грузно покачнулся. В глазах полыхнул белый сполох, и мир вокруг него погас.

Вначале была пустота. Затем вроде как забрезжил свет, а с ним прорезались мысль и сознание. Мучительная жарища, его при этом куда-то волокли, затем приподнимали… Обстановку Катон, в принципе, ощущал, но не осмысливал. Он словно бултыхался в лохани мутных и обрывочных, вразнобой стыкующихся меж собою ощущений.

– Ближе! – вопил поблизости чей-то голос. – Я сказал, еще ближе!

Вот Катона подняли, и пространство ожило вспышками света, а он закашлялся и заблевал. Резкий толчок, и он невесомо поплыл, но очень скоро ткнулся во что-то податливо-твердое, отчего ему отшибло дух. И снова настала темнота.

Кошмар был долгим и безысходным: вокруг горящий лес, где огонь перекидывается с ветки на ветку, а они с Макроном пытаются найти путь сквозь огонь, и при этом стараются уберечь от падающих горящих сучьев Луция. Затем чащоба впереди расступилась, и взору предстала река с лодкой. На веслах там сидел трибун Крист, а на берегу спиной к Катону стояла какая-то женщина. Он на бегу крикнул ей, чтобы она их дождалась. Вот женщина обернулась и оказалась Юлией. Она улыбнулась, а когда они в надежде на спасение наконец выбежали из леса, грациозно запрыгнула на корму и оттолкнула лодку от берега. Крист быстро вывел лодку на стремнину, и к тому моменту, как Катон с сынишкой и Макрон подоспели к берегу, до нее было уже не добраться. Оставалось лишь беспомощно взирать, как лодчонка скрывается из виду, бросая их на произвол судьбы, в то время как огонь подползал все ближе, опаляя своим зноем. Между тем зарево обретало форму, постепенно светлея и становясь прямоугольником; различалась даже рама окна – высоко в стене, напротив кровати. Понадобилась пара секунд, чтобы освоиться с яркостью света. Катон медленно открыл глаза и пошевелился.