Саймон Скэрроу - День цезарей

Развернув поводьями коня, Катон обратился к старшему декуриону:

– Выведи вперед все четыре турмы. Мечитесь туда-сюда перед главными воротами, шумите, поднимайте пыль столбом. Задирайте часовых, приковывайте к себе их внимание, пока не подойдет Макрон. А ему передай, что я ушел вперед и буду дожидаться его в Остии.

– То есть?

– Просто скажи, что место встречи на пристани.

С этими словами Катон повел коня в тыл и там ждал, когда декурион даст турмам приказ о приближении к воротам. Спустя минуту послышалась команда трубачам, и тишину вспорол хриплый рев буцин. «Неплохой маневр», – мысленно одобрил Катон, галопом правя коня к леску на прибрежной полосе. Под сенью деревьев он спешился, привязал коня и побежал в тени леса, откуда выскочил к воде.

От успевшей отдалиться барки его сейчас отделяло полсотни шагов, и префект побежал вдогонку, криком привлекая внимание барочника на корме, который сейчас шестом промерял дно, чтобы судно шло ровно. От своего занятия он отвлекся лишь тогда, когда Катон на берегу поравнялся с баркой. Вид насквозь пропыленного, окровавленного солдата явно всполошил его – реакция, вполне ожидаемая после вчерашних событий в Риме.

– Чего тебе? – крикнул он.

– Подходи к берегу, – замедлив бег, одышливо велел Катон, – быстро!

– Ты кто?

– Именем и волей императора… Возьми меня на борт.

– От Нерона, что ли? Паулин! – окликнул барочник своего напарника на носу. – Бери к берегу.

Его напарник обернулся через плечо, при виде Катона озадаченно помедлил, а затем пожал плечами и налег на свой шест, грузным движением поворачивая нос суденышка к прибрежным камышам. Сигать с берега в полной экипировке было рискованно, да и усталость брала свое, поэтому Катон забрел на илистую отмель и подковылял к середине барки, где высота борта пониже. Кое-как перебросив одну ногу через борт, он толкнулся и перекатился на дощатое дно. Здесь истомленно растянулся, хватая ртом воздух. Человек на носу заработал шестом и постепенно вновь вывел барку на течение. Тем временем барочник подошел и хозяйски присел рядом с новоявленным пассажиром.

– Так в чем дело-то?

Со стоном сев, Катон отстегнул ремни нагрудника и облегченно скинул его.

– Мне надо в Остию. Ты, наверное, слышал о заговоре против императора?

Барочник кивнул.

– Своей шкурой его ощутил. Как только начал свирепеть пожар, я сразу на эту свою посудину и быстрее вниз по Тибру. Будем с Паулином пережидать в Остии, пока там все уляжется. Так, во всяком случае, мы изначально думали… – Он поскреб себе шею. – А теперь вот вижу, сколько вокруг ратных людей, и уверенности во мне все меньше. Тебя-то чего понесло в Остию, друг?

– Сюда бежали изменники, и мне нужно незаметно для них пробраться в порт. Поможете мне?

– Об изменниках я знаю немного. А вот новый император мне нравится. На последних скачках в Большом Цирке он для народа ни на хлеб, ни на вино не поскупился. Так что я за него. И тебе мы поможем. Доспех и прочее железо тебе лучше снять, чтоб не привлекать внимания.

Катон послушно снял с себя наручи и поножи, и барочник вместе с нагрудником сунул их под груду пустых мешков на корме. А взамен бросил Катону поношенный плащ.

– Надень вот это. Меча не будет видно, и ты станешь как один из нас.

С благодарным кивком префект принял «обнову», стараясь не обращать внимания на исходящую от нее привонь плесени и пота. Запахнувшись в плащ, он сдвинулся на корму и сел там на мешки. Тем временем барка вышла из-за линии деревьев. Уровень Тибра был достаточно высок, и отсюда открывался кусок берега, где преторианская кавалерия металась возле ворот и стен, размахивая копьями и издевательски что-то крича смотрящим сверху легионерам.

– Это небось твои? – усмехнулся барочник.

Катон с ответом замешкался. Хоть ему и оказывали услугу, но кто его знает: посул награды за поимку префекта может заставить его помощников переметнуться. Поэтому Катон ограничился непринужденным кивком:

– Ну да. Наша стая.

– Да разве ж они так в город пролезут? Ни за что. Жопошники они, эти гвардейцы, ни на что не годны… К здесь присутствующим это не относится.

Катон улыбчиво подмигнул и расслабил занемевшие мышцы, вполглаза послеживая за происходящим возле городских ворот. Барка скользила в направлении башни, что высилась над рекой, замыкая сбоку городскую стену. На приближении стало видно, что на ней установлена баллиста – реликт тех дней, когда в устье реки еще рисковали соваться пираты. Если эта машина в рабочем состоянии, то вполне способна потопить барку. Над зубцами стены уже маячило несколько шлемов; солдаты вглядывались в подплывающее суденышко. Но на нем сидело всего трое барочников, а в трюме вряд ли мог помещаться отряд для высадки, поэтому барка беспрепятственно повернула к пристани, где были пришвартованы десятки таких же плоскодонных посудин. Паулин налег на шест и развернул нос барки, готовясь причалить. В последнюю секунду он упер шест в крайнюю лодку, смягчая пристыковку, и сноровисто уцепился за закраину борта. Ухватился со своего края и барочник.

– Ну-ка, друг, – призывно кивнул он Катону, – видишь рядом с собой моток веревки? Привяжи ее к тому вон клину на соседней лодке, а второй конец продень через скобу на нашем носу и тоже завяжи. Уяснил?

Катон кивнул в ответ и взялся выполнять порученное. Спустя минуту барка была надежно пришвартована повдоль, а Катон оглядел остальные суда возле пристани. Солдат здесь не было; лишь кое-где лодочники на своих суденышках да снующие среди прибрежных складов гражданские. Напряжение, царящее в столице, и желание убраться подальше от солдат, судя по всему, перекинулось и на Остию. Надежды слиться у берега с толпой не сбылись, и пробираться через порт предстояло с оглядкой. Катон поблагодарил барочников и, карабкаясь через принайтовленные суда, выбрался на причал. В двухстах шагах справа находился короткий мол, за которым вода была уже глубже, а на якорях стояли морские суда, утыкаясь рапирами мачт в погожее утреннее небо. Солнце поблескивало на шлемах и панцирях стоящих на моле солдат, под видом досмотра ближних барж ищущих себе поживу. Катон двинулся в их сторону полупустой улицей, идущей между пристанью и складами. Неподалеку от солдат он свернул в проулок и направился к центру порта. Рядом тянулось огромное зернохранилище, куда сгружалось зерно из Египта и Сицилии, предназначенное для безудержно растущего населения Рима.

На конце проулка виднелось скопление солдат, и Катон, обогнув зернохранилище, повернул вдоль него обратно, направляясь в ту часть Остии, где корабли готовились к отплытию. По всей логике, Нарцисс со своей компанией должен грузиться для отплытия где-то там. А с ними находится и Луций. Ускоряя шаг, Катон пошел в обход здешнего храма Геркулеса, соседствующего с широкой дорогой к центру порта. Смежные улицы были забиты направляющейся к причалу солдатней. Некоторые подразделения, где центурионы с опционами блюли дисциплину, шагали строем. Другие, отбившиеся от своих, брели в одиночку, парами или небольшими группами. Кое-кто по дороге заскакивал в лавки выклянчить вина или съестного, а то и приворовать какую-нибудь мелочь. Жрецы храма заперли дверь на засов, а за катящей мимо напастью следили из-за решетчатых окошечек по сторонам от входа.