Явдат Ильясов - Исторические романы и повести [Книги 1-9]

Зуфар досадливо пожал плечами:

- Что он может сказать? «Мне, - говорит, - наплевать на древних твоих массагетов и саков. Я - Хорезм! Если б ты написал историю царской династии Афригидов, я бы достойно тебя наградил». Я отвечаю: «Народ Хорезма состоит не из одних царей». Он беснуется: «Народ? Чтоб ты пропал вместе с этим крикливым, буйным народом! Он мне не нужен. И ты не нужен со своей дурацкой историей».

- И верно, - с усмешкой подзадорил его Сахр; похоже, не первый раз затевали они разговор об этих вещах. - Кому нужна твоя история? Ради кого стараешься? Ради потомков?

- Ради них тоже.

- А знаешь ли ты, как называют люди развалины поселений, в которых когда-то жили их разлюбезные предки? «Ведьминей горой». «Чертовым городищем». «Прибежищем злых духов». И похуже. Смеются над предками; неучи, дикари. Вот тебе и благодарность потомков. Человеку, друг мой, безразлично, что было вчера. Он хлопочет о завтра.

- Ну, то от невежества. Смеяться над далекими предками - все равно, что поносить родных отца и мать. Ведь мы не с неба свалились: в наших жилах течет живая кровь тех неучей, дикарей. И не в том ли, Сахр, наша с тобою задача - людей просвещать?

- Просвещай, просвещай, - нахмурился Сахр, - пока они тебе башку не оторвут.

- «Кому нужна история…» - Зуфар беспомощно оглядел собеседников. - Я тупею от недоумения, когда слышу подобное. Завтра? Завтра - это сегодня, умноженное на вчера. Вот, скажем, ты, друг Рустам, вдруг проснешься наутро с совершенно пустой памятью, начисто забыв, что знал, полностью утратив свой житейский опыт. И что будет с тобою? Не отойдя от двора и трех шагов, ты погибнешь,- попадешь под колеса первой же повозки, ибо не будешь помнить, что она может задавить. Или утонешь в ближайшем канале. Или здесь, не выходя из дому, сгоришь в очаге. Человек без памяти - не человек. Даже не червь. Ибо даже у червей есть опыт и память: знают, куда, как и зачем им надо ползти. История - опыт и память народа. И никакой народ не может существовать, не зная своей истории. Верно, Бузгар?

- Верно, верно. - Бузгар бросил озабоченный взгляд на калитку, затем на свою переметную суму.

- Ты чем-то встревожен? - насторожился Зуфар.

- Фуа, Пинхасова жена, здесь была…

- Фуа?! - Зуфар мигом вскочил. - Тебя видела?

- Да.

- Чего же ты тут сидишь? Давно надо быть за сорок верст отсюда.

- Не бойтесь, - попытался успокоить их Сахр. - Кто станет ее слушать? Всякий знает, что дура.

- Э! - Зуфар всплеснул руками. - От дур все беды на свете. Собирайся, Бузгар. Скорей! Я пойду с тобою, провожу до городских ворот.

- Не забывай, о чем говорили, - кивнул Бузгар Руслану на прощание. - Я к тебе забегу как-нибудь тайком.

- Буду ждать.

Бузгар удалился, Руслан остался, но душа его ушла с Бузгаром, будто крепыш унес ее в своей переметной суме. Много хороших людей видел Руслан с тех пор, как покинул Семаргову весь, но никого не полюбил так сразу и горячо, по-братски, всем существом своим учуяв в нем родное, кровное, свое. Он бы заплакал, если б давно не разучился плакать.

- О чем это вы с ним говорили? - полюбопытствовал Сахр.

- Так… о том, о сем.

- Ого! - воскликнул Сахр ревниво. - У тебя уже свои тайны?

- Тайны, не тайны… тебе будет скучно слушать. Не о звездах шла речь - о земных делах.

- Понимаю. К Хурзаду тебя зовет. Он и меня сколько раз уговаривал уйти из Кята.

- А ты боишься?

- Я ничего не боюсь, друг мой. Но зачем? Какой в этом смысл? Нет силы, которая сокрушила бы тупое чудовище, именуемое властью.

- Но Маздак же сумел одолеть богачей?

- Сумел. На какое-то время. Затем они его одолели. Будь уверен, хорезмшах тоже найдет кого позвать на помощь: белых ли, черных ли, желтых ли гуннов. Или того же Кутейбу ибн Муслима. Кровь. Напрасные жертвы. Новое горе. И - все опять пойдет по-старому.

- И пусть! - разъярился Руслан. - Кровь - разве она и так не льется каждый день? И нет напрасных жертв? Нет горя? Надо ж хоть раз, пусть на десять дней, взять свое! Отплатить живоглотам за все обиды! Раз уж народ подымается, он, наверно, знает, на что идет. Там, на Окузе, ты говорил: история - река большая. Сверху - мусор, дерьмо, снизу - золото, крупная рыба. На берегу, мол, сижу, гляжу. А ведь к берегу - не то же ль дерьмо волной прибивает, а? Эх, ты - ученый! Бузгар, простой человек, - и то знает свой путь. Был у нас… Калгаст. Он плыл глубью. Убили его… из-за глупости моей. Хочу вину свою загладить перед ним… и его заместить. На берегу? Ладно, сиди, царю угождай. Завидная участь - служить тому, кого ненавидишь. - Он горько усмехнулся. - Ведь ты никому ничего не должен. Сам всего достиг. Из материнской утробы сразу ученым вылез. И книги сам придумал… и академию эту, науки разные. И не хочешь подумать, любомудр: раз уж на сей земле мог объявиться этакий умный Сахр, то, значит, она способна таких родить и растить. И ей ты обязан умом своим высоким. Но вот она подымается на большое дело, а ты - в кусты. Тьфу! Стыдись.

- Ого! - развеселился лекарь, выслушав сбивчивую гневную речь русича. - Так-так… - И, тут же потускнев, уныло махнул рукой. - Не петушись. Ломал я голову над этим всем. Мало ли, что я тогда сказал: я говорю сегодня одно, завтра-другое. И не всегда то, что думаю. Так, от скуки озорую. Честно сказать, я давно собирался к Хурзаду. И Бузгара - помнишь, репу на базаре покупали? - через старика одного за тем и вызвал к себе. Поговорить хотелось, да, видишь, не удалось. Сам нашел бы дорогу к Хурзаду, но решимости не хватало. Живу, - думаю,- тихо, спокойно, книги читаю, зачем мне лезть в эти дрязги? Малодушие. Ты, конечно, прав. Здраво судишь. Что ж будем делать?

- Уйдем к Хурзаду! Сейчас.

- Сейчас? Хм… посмотрим…

- Трах! - распахнулась калитка.

Аарон?

Бледный, потный. Пейсы - пряди волос на висках - раскрутились, разлохматились, точно кисточки на коровьих хвостах.

По его виду казалось: сейчас завопит еврей, упадет, начнет по земле кататься, пейсы выдирать. Но Аарон, явно стараясь унять душевную дрожь, не спеша сел на циновку, вздохнул и сказал почти спокойно, даже с какой-то странной рассеянностью:

- Их убили.

- Кого? - похолодел Руслан.

- Бузгара, Зуфара.

- Кто, где?!

- У городских ворот. Стража. Русы ваши. Твой друг… как его - Караз.

- Карась? Не может быть!

- Я видел своими глазами. Пинхас приказал мне найти хозяйку, отвести домой. Я отыскал ее у ворот. Хотел утащить - кричит, в глаза мне плюет. Выходит Фарнак, начальник городской стражи. Она отзывает его в сторону. Слышу: «Сахр, Бузгар, Рустам».Словом, мятежник Бузгар, мол, скрывается в доме Сахра. Я рванулся было сюда бежать, предупредить, но вижу - двое идут. Один - Зуфар, другой - человек с лицом, завязанным тряпицей. Но Фуа, стерва, сразу узнала его: «Бузгар!». Фарнак - страже: «Хватайте!» Кинулись. Те двое сопротивлялись. Крепко сопротивлялись. Ну, их убили. Секирами зарубили. Сахр, тебе надо бежать.