Любовь Овсянникова - Эхо вечности Книга 2. Багдад–Славгород

25.01.1944 – 13.03.1944 гг. — подполковник Скляров Георгий Максимович;

14.03.1944 – 20.04.1944 гг. — полковник Тоголев Макарий Иванович;

21.04.1944 – 20.09.1944 гг. — полковник Ткачев Митрофан Сергеевич.

История дивизии в интересующий нас период:

Летом 1943 года, после Орловско-Курского сражения, дивизия вместе с другими частями Советской Армии продолжала наступление, форсировала Северный Донец в районе города Красного Лимана.

В феврале 1944 года дивизия штурмовала оборону немцев в районе Никополя, освободила его и участвовала в ликвидации никопольского плацдарма гитлеровцев (Днепровский дуги). За эти боевые подвиги она получила наименование Никопольской. За героизм и мужество, проявленные при освобождении городов Николаева и Одессы, дивизия была награждена орденом Ленина.

В августе 1944 года в период операции в районе Яссы-Кишинев дивизия принимала участие в окружении и разгроме 22 немецких дивизий. Освободив город Арад, она с боями выступила на территорию Венгрии.

Немалую помощь 243-я дивизия оказала трудящимся Чехословакии. Она освободила города Годонин, Брно, сражалась за освобождение Праги.

После окончания военных действий в Европе дивизия была направлена на Дальний Восток для участия в войне против Японии. На Дальнем Востоке она действовала в составе Забайкальского фронта, прошла с боями через Большой Хинган, форсировала ряд рек и захватила город Чаоян. Как особо отличившаяся 243-я дивизия была наименована Хинганской.

Уже после войны дивизия получила почетное наименование «Краснознаменная».

Борис Павлович прибыл в дивизию в то время, когда шла подготовка к Никопольско-Криворожской наступательной операции, в разрезе которой дивизией велись бои за окраины Кривого Рога. Целью этой операции был разгром никопольско-криворожской группировки противника, ликвидация его никопольского плацдарма на Днепре и освобождение Никополя и Кривого Рога. Данная операция являлась частью Днепровско-Карпатской стратегической наступательной операции.

Если сказать проще, то летом-осенью 1943 года советские войска заняли всю Левобережную Украину и в ходе битвы за Днепр захватили стратегические плацдармы на правом берегу Днепра, создав тем самым благоприятные условия для последующего наступления на Правобережной Украине. Войскам 3-го Украинского фронта предстояло разгромить никопольско-криворожскую группировку немецких войск (Днепровскую дугу), развить удар на Николаев, Одессу и освободить все Черноморское побережье.

Однако Борису Павловичу предстояло добираться дальше в полк, и он продолжал свой путь. От штаба дивизии до штаба полка — расстояние 5–6 километром — он с котомкой за плечами прошел проселочными дорогами и солдатскими тропами по серым высохшим полям. Добрался до места уже при ранних осенних сумерках. Дорогой видел оборонительные рубежи, свидетельствующие, что тут шли бои с переменным успехом. Но теперь наши готовилась к наступлению...

По мере приближения к передовой все чаще слышались орудийные выстрелы, а от зловещего свиста отдельных снарядов, пролетавших над головой, невольно приходилось падать на землю. Он помнил, что на фронте это называли «кланяться снарядам». Потом стала отчетливо слышна ружейная и пулеметная перестрелка. Борису Павловичу было страшно. Да и не хотелось, будучи одиноким путником в поле, погибать от пули-дуры, и поэтому последний километр он бежал, часто падая. Наконец, добрался до расположения полка. Ему показали, где находится земляка командира.

Она стояла на склоне оврага и была хорошо замаскирована опавшей листвой и сорванным сухостоем, а сверху укреплена накатами бревен. Борис Павлович вошел в землянку. В одной половине сидел солдат — ординарец командира. Он встал, кивнул вошедшему и проводил его во вторую половину. Там находилось три офицера. Один из них был командир полка полковник Матвеев — хмурый, низкого роста, с крупными чертами лица, с дыбящимися темными волосами. Второй — наоборот, высокий красивый мужчина, с чисто русским лицом, с ласковыми улыбчивыми глазами. Это был начальник штаба майор Перевитов. Третьим был командир пулеметной роты капитан Казаков. Борис Павлович пройдет с Казаковым долгий по фронтовым меркам боевой путь, вплоть до перехода в разведку.

«Вошел» — это неправильно сказано. В армии подчиненные и младшие никогда не "приезжают" в часть и не "входят" к начальнику. Они только "прибывают" и "являются".

Ну так вот, Борис Павлович явился к командиру полка, подал свое предписание, отрекомендовался, кто он, откуда и что умеет делать... Пока полковник Матвеев изучал предписание, начальник штаба подошел к Борису Павловичу, положил руку на плечо и спросил, как у маленького:

— Скажи сержант, тебе не страшно было добираться до передовой под обстрелом?

— Ну... не скажу, что не страшно, товарищ майор. Однако я уже стреляный воробей, — не стал лукавить Борис Павлович.

Офицеры переглянусь и после этого ответа в их лицах появилось что-то более мягкое и приветливое, чем простая вежливость.

Наутро Бориса Павловича вызвали к командиру полка.

— Вот что, сержант, мы решили назначить тебя помощником командира пулеметного взвода. Ты ведь уже знаком с такими обязанностями.

— Так точно, товарищ полковник, — ответил Борис Павлович, радуясь, что снова оказался на фронте.

Но мы уже не в силах ждать.

И нас ведет через траншеи

окоченевшая вражда,

штыком дырявящая шеи.

Семен Гудзенко

Итак, Борис Павлович был определен в 910 стрелковый полк, в то время находившийся в составе 243-й стрелковой дивизии 37-й армии 3-го Украинского фронта.

Это название вновь обретенного места в структуре вооруженных сил, куда он всеми стремлениями души спешил врасти, звучало для него как музыка. Дабы быстрее освоиться на фронте, он расспрашивал у командиров и изучал историю своего боевого подразделения и уже заранее гордился и только что созданным по приказу Ставки ВГК 3-м Украинским фронтом {50}, находящимся под командованием генерала армии Р. Я. Малиновского, и 37-й армией с ее командующим генерал-лейтенантом М. Н. Шарохиным... Их подвиги и огневые пути стали ему близки, словно они касались и его тоже. Он был преемником этих славных традиций и это его обязывало соответствовать им.

Тем не менее теперь он с первых дней почувствовал качественные отличия, произошедшие с войной. Война изменила характер. Во-первых, стали другими солдаты, простые рядовые бойцы — они освободились от душевной угнетенности, выглядели уверенными, стойкими, в них чувствовался опыт боев, настроенность на победу. Они вели себя как хозяева положения. Во-вторых, и воевали теперь, как казалось, по-другому — не мелкими перебежками, не отдельными эпизодами, не фрагментированным потоком, а продвигались вперед широким фронтом, слаженно, основательно.