Уинстон Грэхем - Погнутая сабля [The Twisted Sword]

Размышляя об этом, Клоуэнс попросила:

— Расскажи о своей матери.

Джейсон моргнул и улыбнулся.

— Что вы хотите знать, мэм?

— Как думаешь, ты похож на нее?

— Нет, она была смуглая и худая, очень худая в последние годы. И кости тонкие, как у перепёлки. Я пошёл в отца.

— Твой отец значительно крупнее тебя. Какими талантами она обладала?

— Талантами?

— Ну, к примеру, может, она хорошо готовила? Из меня повариха так себе.

— Вы вполне хорошо готовите, мэм. Уверен, отцу нравится, как вы его кормите. А мать? Да, она о нас хорошо заботилась. Уж не знаю, нравилось ли отцу. Потому как его с нами не было.

— Да, он же ушёл.

Джейсон отхлебнул эля.

— Она хорошо шила.

— Вязала и ткала?

— Особенно вязала. Она продавала своё рукоделие, и это помогало меня растить. Вот этот жилет, например.

Клоуэнс улыбнулась.

— Хороший жилет, ты был в нём, когда к нам пришёл. И швы очень ровные.

— Это она для меня сделала. Она для меня много вязала — носки, перчатки. А этот жилет — последний, связала больше двух лет назад.

Клоуэнс положила в рот кусочек хлеба. Домашний и свежий, но чего-то в нём не хватало. Возможно, соли. Она отрезала от буханки ещё ломоть.

— Два года назад?

Последовало молчание.

— Слышите? Он вроде стучит, — сказал Джейсон. — Мне кажется, я слышал...

— Нет, не думаю... Ты сказал, мать связала его тебе два года назад?

— Нет, это так, с языка сорвалось. Это уже куда больше двух лет назад было.

Джейсон покраснел.

— И насколько больше? — спросила Клоуэнс.

— Я, пожалуй, схожу посмотрю, не проснулся ли он. — Джейсон встал, оттолкнув стул. — А то еще решит, что остался один.

Он ушёл, а Клоуэнс порезала кусок хлеба на мелкие кубики. Но они так и остались безвкусными, как зола.

Спустя некоторое время Джейсон вернулся.

— Нет, он всё ещё крепко спит, но я зажёг там свечу. Когда он проснётся, то будет рад видеть свет.

— Джейсон, — сказала Клоуэнс. — Когда умерла твоя мать?

— Что? — заморгал он. Глаза были меньше, чем у Стивена, с песочного цвета ресницами.

— Ее уже нет в живых?

— Кто? Моя мать? Господи, да, она умерла... и уже давно.

— Когда?

Он почесал голову, смущённо отхлебнул пива.

— Я точно не помню.

— Не помнишь, когда умерла твоя мать? Ох, Джейсон, ни за что в это не поверю! Отец велел тебе меня обмануть?

— Нет-нет! Просто сказал не болтать о ней, сказал, вы вроде как расстроитесь.

Не вставая, Клоуэнс начала прибирать на столе, собирать тарелки и ложки. Машинально, не сознавая, что делает.

— Да, это огорчает. Я немного расстроилась, услышав, что твоя мать умерла так недавно. Но теперь, раз я расстроена, то, пожалуй, предпочла бы узнать всю правду.

— Вот же как глупо вышло! — ответил Джейсон. — Просто чертовски глупо было такое ляпнуть! И отец ужасно рассердится, подумает, что я вроде как сплетничаю у него за спиной.

— Ты не сплетничаешь. И я ничего не скажу твоему отцу. Она умерла в прошлом декабре?

— Господи, нет! Гораздо раньше.

— Я подумала, что, когда умерла твоя мать, ты пришёл сказать об этом отцу. Потому и появился у нас в прошлом январе, так?

— Нет-нет, она умерла зимой.

— В прошлую зиму?

— Нет.

— В предыдущую? Ты можешь мне рассказать, я всё равно узнаю.

Она понятия не имела, как, но это неважно.

— Да, позапрошлой зимой, — сказал Джейсон. — Помню, что лежал снег. В январе было дело.

— В январе 1814-го?

— Да...

— Два года назад твой отец на какое-то время возвращался в Бристоль. Пять лет назад он впервые прибыл сюда из Бристоля. Он жил вместе с твоей матерью или навещал её там?

— Боже мой, нет! Мы его даже не видели. Я не встречался с ним лет с двенадцати, пока не приехал сюда в том январе, и это чистая правда! Мы жили не в Бристоле, а за десять миль от него. Мы никогда не слышали о нём, пока я не услышал о нём под Рождество, в последний год. Один корнуольский моряк по имени Трегеллас рассказал, что знает моего отца, что он недавно женился, живёт в Пенрине, имеет целый флот. Тогда-то я и задумал пойти к нему, ну и пришёл, как вы знаете.

Клоуэнс встала, чтобы унести в буфетную собранные тарелки.

Вернувшись, она спросила:

— А отец знал о смерти твоей матери?

Казалось, Джейсон испуган этим вопросом.

— О да, конечно! Как же он мог не знать. Он знал. До того, как женился на вас.

Приезд гостей отметили впятером за столом: Кьюби, Клеменс, Росс, Демельза и Изабелла-Роуз. Генри, который обычно ел вместе со всеми, обедал с миссис Кемп на кухне.

Несмотря на бледность, Кьюби выглядела здоровой. Признаки беременности выделялись сильнее, чем у высокой дамы южного побережья примерно с таким же сроком; и подобно Харриет, беременность совершенно не портила ее внешность. И Кьюби не показывала тяжесть утраты. Возможно, все дело в том, что она впервые навестила семью покойного мужа в его родном доме и поэтому вела себя куда оживленней и разговорчивей тихой, простой и деликатной сестры. Из зеленой амазонки она переоделась в обычное кисейное голубое платье с голубой и белой тесьмой и бархатные туфли. Никакого траура, за исключением крохотного букетика черных искусственных цветов, приколотых к груди. Ее прическа изменилась, заметила Демельза, отросшие волосы были уложены в косы. Хмурое лицо озарялось, когда на лице появлялась красивая и белозубая улыбка.

Подавали суп с зайчатиной, молодого гуся, соленого лосося, сырный пирог, миндальные сливки, сидр и пиво. Не слишком изысканно, по мнению Демельзы, но Росс посчитал это вполне достойным.

Кьюби рассказывала об увиденном по дороге — ячмень и пшеницу пожали, а вот овес в основном еще стоит. Земля слишком сырая, объяснил Росс, скоро подует ветер и высушит. То есть, на защищенном южном побережье урожай собирают на пару недель раньше? Кьюби сообщила также о великолепной дороге, проложенной между Труро и Шортлейнсендом, и поклялась, что лучше ее нет в Корнуолле. Росс согласился, мол, да-да, все это благодаря двум людям из Эршира, Макартуру и Макадаму. Клеменс спросила насчет шахты рядом с Труро, мимо которой они проезжали, и Росс ответил, что это, наверное, Гварнек, ее вновь запустили в прошлом году; говорят, дела там идут прекрасно. Потом Кьюби спросила, не их ли шахта стоит в долине. Да, ответил Росс, предприятие находится слишком близко, чтобы думать об утонченности... Кьюби же, напротив, заявила, что в Каэрхейсе только бы приветствовали какое-нибудь предприятие поблизости, если бы оно приносило доход.

— По правде говоря, — уточнил Росс, — шахта, мимо которой вы с сестрой проезжали, принесла нам небольшое состояние, а теперь мы вкладываем в нее средства, чтобы не закрывать. Одно время мы нанимали более ста сорока человек, а теперь их число сократилось до тридцати. Только Уил-Лежер — там, на утесе, приносит доход.