Уинстон Грэхем - Погнутая сабля [The Twisted Sword]

— Так значит, Фуше и Тальен изменники. Их нельзя арестовать?

— Все это только домыслы. А доказательств нет. А пока Фуше — советник короля!

— У меня голова кругом идет. Как ты поступишь?

— Сообщу об этом Ливерпулю. Но, по правде сказать, я не только это хотел тебе сообщить, объяснить свою особенную враждебность к Тальену. Разумеется, меня возмущает его наглость и нахальные попытки соблазнить тебя прямо у меня под носом. Но есть кое-что еще. Помимо этого. Жоди рассказала... Само собой, ты помнишь высадку британских войск в 1795 году, в которой я принимал участие, когда погибли жених Жоди Шарль де Сомбрей и многие другие... Предприятие изначально было обречено на провал и закончилось разгромом армией генерала де Гоша — такого же блестящего военного, как Наполеон. Последним оставался де Сомбрей и около тысячи человек в сильно укрепленной позиции, пока у них не закончились боеприпасы. Затем он вступил в переговоры с генералом де Гошем, который уверил, что они могут с честью сдаться и их пощадят. Но тут из Парижа прибыл представитель Конвента и приказал не исполнять обещанное; поэтому после сдачи восемьсот человек — в большинстве своем знать и аристократов — расстреляли на поле за Отри. А предводителей вывезли к крепости Гарен в городе Ванн, включая Шарля де Сомбрея, и казнили. Представитель Конвента лично руководил казнью, чтобы никто не сбежал. Его звали Жан-Ламбер Тальен.

В тот солнечный весенний день после полудня флотилия из семи небольших кораблей начала высаживать людей на песчаный пляж на южном побережье Франции, в заливе Жуан, неподалеку от Фрежюса. Десант состоял из шестисот пятидесяти офицеров и солдат Старой гвардии, ста восьми польских улан, без лошадей, но с седлами, около трех сотен разношерстных добровольцев, а также жен и детей членов бывшего генерального штаба императора — всего около тысячи ста человек, вооруженных и со скудным багажом.

Возглавлял их человек с грузной, несколько обрюзгшей фигурой, в серой шинели, поскольку воздух был еще прохладным, и в знаменитой потрепанной треуголке, с полудня украшенной кокардой с триколором — красным, белым и синим. Никто не мешал высадке, почти никто ее и не увидел. Когда он ступил на берег, сердечные приветственные крики его сторонников почти растворились на открытой местности. Потом корабли отсалютовали из пушек.

Этот человек всего два года назад был хозяином Европы и теперь вернулся, чтобы потребовать принадлежащую ему по праву империю.

По медицинской моде того времени, раскладывающей людей по типу темперамента, Стивена Каррингтона зачислили бы в сангвиники. Сейчас он чувствовал, что оседлал волну успеха и несомненно продолжит подниматься наверх, пока не заработает состояние.

С тех пор как он женился на Клоуэнс, всё шло как по маслу. Еще совсем недавно его подобрали в бухте Нампары — голодающего моряка без гроша в кармане, но вот он уже женился на прекрасной, воспитанной девушке из хорошей семьи, его финансирует самый влиятельный банк Корнуолла, а сам он владеет тремя судами — тремя, между прочим! — и они приносят неплохие деньги от торговли вдоль побережья или через Пролив. А еще он строит собственный особняк с видом на гавань Пенрина. Всё шло как нельзя лучше.

Таков уж он был по натуре, что не обращал внимания на проблемы, которые пришлось преодолеть, чтобы три судна начали приносить прибыль. После женитьбы Стивен тратил больше, чем зарабатывал, а строительство дома еще добавило долгов. Но всё это было естественным течением жизни человека, только вступающего в мир морской торговли. Главная трудность заключалась в том, чтобы обеспечивать суда постоянными заказами. Торговля шла, но требовалось за ней поспевать. Двухнедельный простой судна стоил столько же, как и неделя судна занятого. Даже «легкий груз», как это называли, с наполовину полным трюмом, обычно означал потери.

«Леди Клоуэнс» под командованием Сида Банта легко встроилась в рутинную торговлю. Она забирала в Труро олово или медь в Гуике и шла с ними в Лондон, а обратно возвращалась с разнообразными грузами для мелких портов на корнуольском побережье: бакалея для Деворана и Порт-Наваса, соль и белая глина для Гануоло и Портлвена, скобяные товары, а иногда связка книг для Пензанса. Поскольку «Леди Клоуэнс» имела неглубокую осадку, она могла заходить почти в каждый заливчик, и Сид Бант, лучший навигатор среди прочих, вводил ее в гавань и в прилив, и в отлив. Он знал, как с ней управиться. Замечательно и умело.

Но «Шасс-Маре», несмотря на стремительные обводы, славилась своей неустойчивостью — при ее постройке схалтурили, особенно при креплении элементов набора, так что во многих плаваниях судно испытывало трудности. Более того, ее капитан Эндрю Блейми, был хорошим моряком, но слабо разбирался в торговле. Привыкший к службе на пакетботах, то есть всего на ступеньку ниже военно-морского флота, он никак не мог приноровиться к новой роли капитана обычного каботажного судна. Да и денег ему вечно не хватало.

Эндрю для Стивена был занозой в заднице. Компанейский, как раз в его духе, но он буквально притягивал неприятности (что с людьми, что с ветром и водой), как магнит притягивает железные гайки. Стивен, недавно ставший солидным женатым человеком, всячески старался неприятностей избегать — по крайней мере, связанных с прошлым. С него хватило и внезапного появления сына. Эндрю, к счастью, ничего не знал об участии Стивена в ограблении дилижанса, но его знаний о прошлом Стивена хватило бы для повешения.

Конечно, Эндрю, как второй человек в компании, а тем более как кузен Клоуэнс, не стал бы его выдавать, но в подпитии он мог выболтать что угодно. Одно не вовремя произнесенное неосторожное слово мог услышать внимательный человек.

Таким образом, Стивену постоянно приходилось заботиться о грузах и обслуживании двух своих самых крупных кораблей. Уже некоторое время он обрабатывал Джорджа, чтобы заполучить часть перевозок гранита из карьеров у Пенрина. Эти регулярные перевозки — по крайней мере, в одну сторону, а из Лондона, Халла и Ньюкасла наверняка нашелся бы подходящий груз — означали бы постоянный прибыльный маршрут. «Шасс-Маре», пусть и построенная как рыболовецкое судно или приватир, прекрасно бы подошла, если бы выпал шанс.

Оставался еще его флагман «Адольфус», который главным образом торговал с Бретанью. После окончания войны торговый оборот, теперь вполне легальный, вырос. У французов нарасхват шли английские товары, которых они так долго были лишены, а англичане покупали шелк, вина и фрукты, до сих пор приходившие под покровом темноты и под угрозой захвата. Это была довольно легкая торговля — легкая в нахождении товаров, но не в получении денег, поскольку французы не спешили расставаться с золотом. И конечно, прибыль оказывалась довольно скромной, ее съедало обслуживание судна, жалование морякам и всё в таком роде. Ни в какое сравнение не идет с торговлей по ночам и без пошлин. А кроме того, можно было возить олово, с которого не уплатили налог, то есть нелегально, и это удваивало прибыль.