Уинстон Грэхем - Погнутая сабля [The Twisted Sword]

— Еще не выяснил. На этот раз я решил погостить у Валентина, потому что в его обществе куда приятней. Не знаю, как мой дядюшка расценит такое пренебрежение.

— Спроси у него, — попросила Клоуэнс, — устанавливал ли он капканы на своей земле.

— Зачем?

— Не важно. Просто мысль пришла в голову.

Они разошлись, не слезая с лошадей, а Том каким-то образом ухитрился так приблизиться, что одарил Клоуэнс легким поцелуем.

У Клоуэнс чуть не слетела шляпка.

— Том, ты такой замечательный. Так здорово снова повидаться, — произнесла она.

— Давай дважды в год назначать свидания. Это укрепит нашу дружбу.

Возвращаясь домой с чувством удовлетворения, омраченным только беспокойством за отца, Клоуэнс с удивлением обнаружила на крыльце Эндрю Блейми. Она поцеловала его и пригласила на чашку чая. Они выпили и по-дружески побеседовали.

— Я лишь зашел попрощаться, малышка кузина. Завтра отплываю с полуденным приливом, загружусь в Паре и отправляюсь в Норвегию. Подозреваю, нас не будет больше месяца, даже если дела пойдут хорошо, хотя на «Шасс-Маре» это вряд ли. Чертовы французишки умеют строить хорошо, если захотят, но не в случае со старушкой «Шасс», которую сколотили наспех. Даже последняя поездка из Суонси... Прямо как в песне — «Пришвартовался дырявый наш корабль, ура, ура, ура! Дырявый наш корабль!»

— Вот откуда, оказывается, Белла этому научились.

— Чему научилась?

— Распевать смешные песенки, и не всегда попадая в нужные ноты.

—Благодарю тебя, Клоуэнс, ты чрезвычайно добра.

Он помешал чай и протянул крепкие ноги поближе к огню.

— Эндрю, ты жалеешь, что оставил службу на пакетботах? — спросила Клоуэнс.

— У меня не было выхода, малышка кузина. Меня преследовали судебные приставы.

— Это не ответ, мой очень большой кузен.

Его густые рыжеватые брови сдвинулись.

— Я послал Джейсона и Фреда Бартона убрать грот-парус, а строп верхнего блока лопнул. Все слетели вниз, и рей и ребята. Еще повезло, что никто не пострадал. Такое не произойдет на крепко сработанном судне... Мы огибали Лендс-энд. К счастью, ветер утих, а море было спокойно.

— Ты сообщил Стивену?

— А как же. Он ведь оплачивает счета. Никому такое не понравится, понятное дело... Клоуэнс...

— Да?

— Как тебе юный Джейсон?

— Я... мало с ним виделась.

— Тебе он по душе?

— Насколько я его знаю, да. А тебе?

— Не особо. Задается, можно так сказать. Стивен проталкивает его, хочет сделать моим помощником в следующем рейсе. А у него нет опыта. Парень такого возраста должен сначала побывать юнгой. На море так устроено, всегда такой порядок; начинают с низов, готовят, убирают, драят палубу. На «Шасс-Маре» нас шестеро, и в последнем рейсе уже появились жалобы. Старикам такое не нравится.

— Полагаю, Стивен хочет для племянника лучшего.

— Да, моя хорошая. Но не думаю, что из этого выйдет толк. Ну да ладно, хватит тревожить тебя моими проблемами. Где Стивен?

— Не знаю. Наверное, еще в Труро.

— О нет, я мельком видел его утром, он выходил от шипчандлера, Прайорса, кажется, а потом взял курс на «Королевский штандарт», но у него был мрачный вид, а в последнее время мы нечасто встречались с глазу на глаз, так что я его не окликнул.

Клоуэнс помешала кочергой угли в очаге и подкинула еще.

— Почему у вас разногласия?

— Что ж, в основном из-за Джейсона. В понедельник я высказался, и он снял Джейсона с «Шасс-Маре». Мне не хватает одного моряка, думаю, в Паре найду кого-нибудь. Фреда Бартона я сделал помощником. Ему сорок восемь, женат, и у него двое детей, он ходит по морям с шестнадцати лет. И заслуживает дополнительный заработок.

Клоуэнс подумала, что Стивен, вероятно, хотел отправить Джейсона с Эндрю, чтобы она встречалась с ним пореже.

Эндрю наблюдал за ее лицом. И вдруг расхохотался.

— Ты просто прелесть и умница. Жаль, что не влюбилась в меня.

— Я всегда считала это шуткой, — она удивленно улыбнулась и распахнула глаза. — Ведь правда шуткой? О том, что наше родство не имеет значения...

— Правда и шутка — нельзя же их всегда отделять друг от друга, как ты считаешь? Ладно... Который час? Мне надо сниматься с якоря.

— Останься до прихода Стивена.

— Нужно попрощаться с родителями. Дорогая матушка до сих пор потакает единственному ягненочку.

Он встал.

— Эндрю, что ты хотел сказать?

— Когда?

— Минуту назад. Ты прервался на полуслове.

— Правда? Ну, значит, так оно и есть. Но не стоило замечать. А, ну да ладно...

— Что ладно?

— Малышка кузина, ты такая настойчивая. Ну что ж, сказать по правде... — он умолк. — Ты замечала, что когда человек начинает со слов «сказать по правде», то собирается соврать или уже соврал? Если уж говорить по-честному, когда я понял, что ты счастлива в браке со Стивеном и потеряна для остальных своих поклонников, включая меня, мои взгляды и симпатии устремились в другую сторону.

— Да? — Клоуэнс приятно удивилась. — В каком-то определенном направлении?

— В совершенно определенном направлении.

— Могу я узнать юную счастливицу?

— Узнать-то можно. Ты и так ее знаешь. Но немного. А посчитаешь ли ее или меня счастливчиками — вот тут сказать сложно.

— Ну же, давай дальше, — торопила его Клоуэнс, встав со стула. — Кто она?

— Томасин Треветан, младшая сестра Джорджа. Ты видела ее пару раз в Кардью. Джорджу Треветану двадцать шесть. Томасин двадцать.

— Как чудесно, Эндрю! А что не так? У нее к тебе нет чувств?

— Уверен, что есть. Да, это точно. Но ее отец владеет пороховыми заводами вверх по долине. Их семья зажиточная. У меня есть основания полагать, что они не считают выгодной партией для единственной дочери капитана каботажной шхуны, которая ему даже не принадлежит, без какого-либо капитала, кроме скудного жалованья.

Клоуэнс проводила его до дверей и в сгущающихся сумерках смотрела, как Эндрю бредет по крутым ступеням к гавани. Он одолжил шлюпку, чтобы доплыть до Флашинга.

Вышла луна, но сгущающиеся облака и туман над морем скрыли ее из вида. Где-то Клоуэнс прочитала такие строки: «Так иногда в тревожный час ночной встает с постели женщина больная, и горько плачет, бледный лик склоняя, исполнена печали неземной». Сегодня как раз такая луна, медленно растущая, возвышавшаяся унылой серебряной тарелкой над бухтой, а с крыш поднимались завитки дыма. Свет поблескивал тут и там. Когда опустился вечер, мирская суета стихла. Тишина поглощала даже шаги, голоса и собачий лай.

Где же Стивен? Разумеется, он был дома, ведь к ее возвращению огонь в камине уже догорал. В доме осталось что-нибудь поесть? Яйца, хлеб, масло, молоко, остатки бекона. Может, сходить к набережной и купить скумбрию или хек? Клоуэнс есть не хотелось, а Стивен, видимо, пошел куда-нибудь подкрепиться. Лучше подождать его прихода. Он вроде ждал ее сегодня, но почему-то не оставил записку.