Уинстон Грэхем - Погнутая сабля [The Twisted Sword]

— Леди Полдарк!

— О, я знаю, что вы хотите сказать. Что ваши чувства взаимны. Что на Беллу не так просто повлиять. Но ведь вам двадцать один, верно? Почти двадцать два. Вы красавец и бравый офицер, уже повидавший жизнь молодой человек. Как тут не потерять голову? Вы были не совсем с нами честны и должны понимать последствия. Я не могу и не дам разрешение на помолвку! Это невозможно, и забудьте об этом!

Длинные светлые волосы упали ему на лицо. Он поднял взгляд и зло усмехнулся.

— Что ж, пусть будет так, мэм. Наверное, я ожидал слишком многого. На вашем месте я бы наверняка чувствовал то же самое. Оставим это пока. А теперь я пойду. Но если через год-два мы с вашей дочерью вновь встретимся, и чувства останутся прежними, вы не станете считать меня настолько отвратительным или отталкивающим, чтобы не дать разрешения?

Она взглянула на него отчасти враждебно, отчасти как победительница.

— Не могу сказать, лейтенант Хавергал. И я не могу говорить за своего мужа. Вряд ли он одобрит. Но будущего не знаю. Лишь прошу вас надолго забыть о нашем разговоре.

«Королевский штандарт» — главная гостиница в Фалмуте. Там были бильярдный зал с прекрасным видом на гавань и просторная кофейня, а на втором этаже назначали встречи капитаны, судовладельцы, агенты и посредники. Стивен часто захаживал сюда и был в курсе всего; он общался в дружелюбной манере, не лез на рожон и знал свое место. Иногда он брал с собой Джейсона.

Во вторник, когда Кристофер Хавергал явился к Демельзе с предложением, в зале толпился народ, поскольку погода ухудшилась: туман с сильным юго-восточным штормовым ветром заставил шестьдесят судов укрыться в устье реки Кэррик-Роудс. В основном это были корабли конвоя из Вест-Индии. Члены экипажа и пассажиры разместились в пансионах сомнительной репутации, а днем наводняли узкие улочки, чтобы как-то отвлечься от вынужденной задержки.

Оставалась лишь пара дней до банкротства, и Стивену было не до смеха, но в присутствии Джейсона он всегда бодрился; ему льстило сыновнее восхищение и волей-неволей заставляло держать себя в форме. Он еще не рассказал Джейсону о неминуемом крахе, но вечером юноша сообразил, что надвигается какая-то беда.

— Что стряслось, оте... дядя? — тихо спросил Джейсон после ухода капитана Бюллера. — Зачем его спрашивать?

— Потому что «Королеву Шарлотту» готовят для рейса в Нью-Йорк, ведь война закончена. В начале следующего месяца он набирает команду, и не будет отбоя от желающих. У него отличная репутация, и это хорошие деньги.

— Не хочу поступать на пакетбот, — сказал Джейсон. — Хочу работать только с тобой. Знаю, я не нужен на «Шасс-Маре», а может, Блейми не хочет меня в качестве помощника, но я согласен быть обычным матросом на «Адольфусе».

— Ага, парень, — ответил Стивен. — Я и так это знаю.

— Ведь что-то и впрямь не так, верно? «Адольфус» уже неделю назад мог бы выйти в море, но все еще не запасся провизией.

— Какой смысл ею запасаться, когда ветер до сих пор не стих. Взгляни на капитанов. Все задерживаются.

— Да, но если завтра на рассвете ветер спадет, все отчалят с первым приливом. А мы не сможем.

— Не лезь не в свое дело, — высказался Стивен и глотнул эля. Но в голосе не сквозила резкость.

Оба прислушались к разговору двух капитанов за соседним столом.

— ...ветер стих, нас заволокло туманом, и почти с десяток дней стоял штиль. Приятель, ты не поверишь, но было слышно моряков с других кораблей и при этом не видно ни зги. А когда туман рассеялся, мы присоединились к армаде. Насчитали четырнадцать кораблей, сбившихся, как стадо овец...

— Слышал, ты подумываешь продать «Шасс-Маре», — прервал молчание Джейсон.

— Кто тебе сказал?

— Кто-то обмолвился. Отец, все так скверно?

— Мы не виноваты. Мне нужно время, Джейсон, и его катастрофически не хватает.

— Время на что?

— Неважно. Всё равно скоро узнаешь.

— Сто пятьдесят восемь бочек смолы, — произнес кто-то рядом. — Пятьдесят девять бочек с табаком. Пятьсот пятьдесят циновок. Восемьдесят бревен. Доски. Судно загружено под завязку, и тут откуда ни возьмись — французский приватир.

Каррингтоны молча слушали.

— Опять мы на пороге войны с Францией, — высказал Джейсон.

— Нет еще. Не знаю. Может быть. Но Гаррисон рассказывает о позапрошлой зиме. Я уже слыхал эту историю.

— Но на прошлой неделе об этом напечатали в газете. Мол, парламент объявляет военное положение. А на другой странице писали, мол, суда не идут до Остенде поодиночке, только с конвоем, и все из-за французских приватиров.

— Паренек прав, — согласился подвыпивший старик, наклонившись над соседним столом. — Глазом не успеешь моргнуть, как по эту сторону Пролива уже выдадут каперские свидетельства. Жаль, я уже слишком стар. А то бы не прочь поживиться.

Джейсон посмотрел на отца. Тот никогда долго не грустил, а теперь засмеялся и хлопнул парня по спине.

— Я бы тоже не отказался. Может, через пару недель, как только улягутся страсти, сделаем вылазку.

— Что не так с «Адольфусом»? — допытывался Джейсон.

— Эх... В том-то и загвоздка, мальчик мой, в этом все и дело. Допивай уже, нам пора.

Теперь они услышали обрывки разговора одного длинноволосого и добродушного моряка, в чьих жилах текла либо скандинавская, либо немецкая кровь.

— В декабре мы нагнали «Нептуна», как раз перед тем, как поймали попутные ветра, и целых двадцать два дня не теряли друг друга из вида, шли почти с теми же парусами. Все время я шел впереди; мы поставили фор-марса-лисель, но увы, на двадцать первый день господин Ветер сказал, что так больше нельзя, и снес парус. Ха-ха-ха! Любой капитан не любит отставать, и я не исключение. Так вот, на следующий вечер мы ужинали вместе, Макгиннис и я. Он из Ливерпуля, но в целом ничего. Ха-ха-ха! Сказал, что рванет домой после успешного рейса... Благодарствую, Тонкин. За ваше здоровье... Успешного рейса... Лучшая часть была, по его словам, когда он заготавливал древесину на реке Габон. Торговцы забрались на борт и предложили ему тринадцать рабов. Он взял их. Перевез через океан и продал португальским работорговцам. Говорит, получил больше денег, чем все за все плавания вместе взятые...

В шумной комнате отдыха на миг повисла тишина.

— Дак теперь же это уголовное преступление, перевозка рабов-то, — наставительно произнес голос с корнуольским акцентом. — Этот закон ввели уже несколько лет назад, дорогуша. Прибыльно, согласен, если только тебе не вкатят с десяток лет каторги в Австралии.

— Если поймают — то да, — согласился здоровяк. — Но Макгинниса ведь не поймали.

— Говорят, в Бристоле, — вступил в разговор Стивен, — специально устроили так, чтобы продавать суда португальцам. Не на самом деле, а так — ну, вы меня поняли. Меняют название и плывут под португальским флагом. Опасно, но прибыль огромная.