Уинстон Грэхем - Погнутая сабля [The Twisted Sword]

Перед входом в дом она остановилась, сняла соломенную шляпку, и ветерок растрепал белокурые волосы. Стивен благодарно смотрел на нее. Жаль Джереми, само собой, но нельзя же вечно горевать, теперь у него есть небольшое состояние в банке — награда за дерзкую и опасную авантюру — и красотка-жена, самостоятельная, умная, ее отказ следовать общепринятым нормам притягивал его еще больше. Он желал ее, и она желала его, Стивен это точно знал. Жизнь прекрасна, и чувствовал он себя тоже прекрасно. И кто может его в этом винить?

Гавань внизу сверкала, переливалась радугой на солнце. Чуть дальше заводь реки Фал, окруженная пшеничными полями, напоминала волшебный сад. Суда с длинными мачтами раскачивались на якоре; по направлению к мысу Трефузис распускал паруса четырехмачтовый корабль. Перед отплытием он сделал сигнальный выстрел. Повсюду шныряли небольшие лодки. Люди грелись на летнем солнце на самом верху насыпи и делились сплетнями.

— Завтра поутру поеду во Флашинг, — сообщила Клоуэнс. — Мама сказала, что дядя Эндрю серьезно болен.

— Я тебя отвезу, — сказал Стивен с радостным пониманием, что наконец освободился от финансового бремени.

У Эндрю Блейми-старшего случился сердечный приступ, был учащенный пульс и проблемы с дыханием. Ему исполнилось уже шестьдесят семь, и аптекарь серьезно отнесся к проблеме. Однако другой лекарь по имени Мейзер, недавно приехавший из Бата, прописал новое лекарство — настойку наперстянки доктора Уильяма Уизеринга и ртутные пилюли, и это повлекло за собой настолько значительное улучшение, что когда Клоуэнс и Стивен приехали повидать лежачего больного, тот сидел внизу в своем любимом кресле и наблюдал через подзорную трубу за кораблями.

Стивен редко посещал этот дом, но теперь ему были весьма рады. Пусть он помог Эндрю-младшему оставить службу на пакетботах и пуститься в сомнительные авантюры, но все-таки умудрился поспособствовать ему вернуться на пакетбот, причем на ту же должность. Сегодня Стивен вел себя как нельзя лучше, прислушиваясь к капитану Блейми касательно мореходных дел, и скромно отвечал на вопросы Верити о собственных подвигах. Глядя на свою двоюродную тетку, которую всегда считала родной, Клоуэнс вспомнила, как отец однажды сказал: «Верити не красавица, но у нее самая красивая улыбка в Англии». Клоуэнс также слышала путаные рассказы о том, как ее мать, вопреки враждебности Полдарков к жениху Верити, организовала ей встречу с капитаном Блейми.

Однако их брак оказался счастливым, вот только жаль, что их единственный ребенок, хотя такой приятный и милый, не мог преодолеть тягу к азартным играм и выпивке.

Сегодня Клоуэнс гордились Стивеном. Когда он усмирял свой непокорный дух и подстраивался под людей, которых пришел навестить, к его манерам и поведению нельзя было придраться. Клоуэнс была несказанно ему благодарна. Вот что делает с человеком успех.

На северном побережье заболел еще один ровесник Блейми, но несмотря на заботы лучшего доктора на западе страны, он сознательно не шел на поправку. Старина Толли Трегирлс, однорукий распутник и проходимец, всю жизнь жутко страдавший от астмы, теперь умирал от совсем иного недуга. Росс успел его навестить. Умирал Толли там же, где и жил последние двадцать лет — у Салли-забери-покрепче. Когда пришел Росс, он приподнялся в постели.

— Ага, слыхал я, молодой кэп, не повезло тебе. Молодое деревце сгубили в расцвете лет, да? Мастера Джереми не стало. Бедный паренек. Печально.

Росс заметил, что местный народ продолжает звать его по-старому. Он все еще «кэп Полдарк» или просто «кэп». И на том спасибо. Но когда Толли не станет, некому будет звать его «молодой кэп», чтобы отличать от отца.

— Все эти войны, — произнес Толли, почесывая немытой рукой обезображенное шрамами испитое лицо. — Людские войны, как я их называю. Считай, тебе повезло, что ты вернулся из Америки целым и невредимым. Нет ничего хорошего в этих войнах. Ничего хорошего они людям не принесли. Войны местные и личные — дело другое, из них можно извлечь выгоду.

— К примеру, каперство, — ответил Росс, — или скинуть в воду таможенника.

Толли скривился, явив почерневшие остатки зубов.

— Точно, молодой кэп, все верно. Знаешь, тот хирург, которого мы давным-давно вытащили из лагеря для военнопленных. Отличное было приключение. Ты небось думал, он поставит меня на ноги из благодарности. Ага, из благодарности. Но у него не вышло. Знаешь, моя астма после стольких лет исчезла. Кашель тоже. При всем желании не получается покашлять. Вот уж месяца полтора как. Но есть не могу почему-то. Салли приносит вкусный суп. Но не лезет в глотку.

Росс оглядел грязную комнатушку. Толли поймал его взгляд.

— Я снял его, видишь? Надоело. — Он махнул культей на старый комод, оттуда угрожающе указывал на почерневшие потолочные балки крюк с кожаными ремнями. — Когда меня не станет, молодой кэп, забери его, ладно? Будет напоминать обо мне. Может, жене не шибко понравится, так что ты уж спрячь его у себя, куда она не заходит.

Росс отошел к открытому окну, где воздух был свежее.

— Спасибо, Толли.

Больше ему нечего было сказать.

Повисала тишина. Росс подумал о Джереми.

— Похоже, больше я тебе лошадей не продам, — сказал Толли.

— Ну, всё возможно, жизнь еще продолжается.

— Я хорошо помню эти места, молодой кэп. Родился я в Сент-Агнесс. Помню времена, когда здесь и вашего дома не было, Нампару ещё не построили. Там был пруд, как я помню. А старик из Меллина держал в нем уток. Иногда в засушливую пору жильцы Карнмора, ещё до времён доктора Чоука, гоняли сюда двух коров на водопой.

— Ясно, — сказал Росс. — А сколько тебе лет, Толли?

— Бог знает, да поди и он уже забыл. Помню двух братьев из Тренвита, Чарльза и Джошуа, твоего отца. Чарльз всегда завидовал младшему брату. Хотя дом у него был побольше, да и поместье побогаче, но Джошуа был красавчиком, женщины к нему так и липли. Потом он женился на самой красивой и переехал сюда, не думая больше ни о ком в графстве. Я помню, как Джошуа строил Нампару. Камень за камнем.

— Не помнишь, в каком году, Толли?

— Бог его знает... Мне было лет одиннадцать. Десять или одиннадцать. Строили в основном шахтеры, молодой кэп, с Уил-Грейс, и все остальные в округе. Вот почему дом такой примитивный, не как Тренвит. Видать, прапрадед Чарльза привез с севера хороших каменщиков. Старому кэпу всегда было плевать. Помню, однажды он сказал мне: «Чем дольше я живу, Толли, тем больше уверен, покарай меня Бог, что мудрецы никогда не приходили с востока!» Ох, и рассмешил он меня. Он просто хотел иметь свой дом, понимаешь? Построить его рядом с бухтой, чтобы удобно рыбачить и заниматься контрабандой, с видом на пляж, удить рыбу, купаться, гулять и скакать галопом по пескам. Он начал, а ты продолжил его дело, молодой кэп. Мастеру Джереми надо было остаться дома, следить за хозяйством. Но он решил иначе. Как жаль... Ну, может, малец — как там его звать?.. Генри возьмется за дело. Будет грустно, если за домом перестанут следить, если все развалится. Старый кэп начал дело, нельзя его запускать. Кто захочет быть королем в Лондоне, если он может быть сквайром в Корнуолле?