Василий Шукшин - Бунташный век. Век XVII

Одна из черт, свойственных всем крестьянским войнам в России, состоит в том, что все они начинались на окраинах. Другая, не менее характерная черта — огромная роль казачества в них. При этом казачество выступает и застрельщиком движения, и его руководителем, сплачивающим и организующим элементом. Поскольку именно этим двум моментам в романе уделено наибольшее внимание, они нуждаются в пояснении.

Многие особенности истории Русского государства XVI–XVII веков в значительной мере объясняются географическими и демографическими условиями его развития. Это, с одной стороны, огромная и постоянно растущая за счет присоединения слабо заселенных или почти не заселенных земель на юге и востоке территория, а с другой стороны — малочисленность населения и неравномерность его расселения. Так, к концу века на огромной территории от Днепра до Тихого океана, от Белого моря до Каспия и казахских степей жило всего 10,5 миллиона человек, тогда как во Франции, например, на территории во много раз меньшей, в это же время жило 20,4 миллиона человек. Наличие на южных и юго-восточных окраинах еще не освоенных феодалами земель приводило к притоку сюда населения из центральных обжитых уездов, что связано с ростом крепостничества. Уходили от помещика, от «государева тягла», от произвола администрации, уходили наиболее социально-активные элементы. Влияние этого процесса на развитие классовой борьбы не было однозначным. С одной стороны, это снижало остроту социального напряжения в центре, а с другой — способствовало накоплению «горючего материала» на окраинах, что делало эти районы «взрывоопасными», особенно когда и сюда со временем приходил помещик и распространялась власть царской администрации. Именно эти районы и становились основными очагами крестьянских войн.

Из беглых крестьян, ушедших на Дон, сложились вольные казацкие общины, объединившиеся к XVII веку в единое Войско Донское. Жизнь в постоянном опасном соседстве со степными кочевниками, необходимость вести постоянную борьбу с ними привели к созданию у казаков прочной военной организации, построенной на демократических началах. Выработался и особый, казачий, уклад жизни. Основными источниками существования казаков были занятия скотоводством, рыболовством, «государево хлебное жалованье» и военные походы за добычей в пределы турецких владений на Азовском и Черном морях, а также на Волгу и Каспий. Земледелием в XVII веке казаки практически не занимались, этому мешали нападения кочевников. К тому же сами казаки относились к занятию земледелием недоброжелательно, видя в нем угрозу своей «казацкой вольности»: в их представлении крестьянский труд связывался с крепостническими порядками и господством помещика.

Сложными и противоречивыми были взаимоотношения этой самоуправляющейся казачьей организации с царским правительством. Дон притягивал к себе беглых крестьян и холопов, становился очагом постоянного социального брожения. И это не могло не беспокоить правительство. К тому же своевольные набеги казаков на Крым, Турцию, Персию путали внешнеполитические планы правительства и вызывали постоянные дипломатические осложнения. Но вынужденное считаться с казачеством как с реальной силой и учитывая его огромную роль в защите южных границ, правительство до поры до времени признавало казачьи вольности, в том числе и неписаный закон «с Дону выдачи нет», старалось избегать конфликтов с казаками. Стремясь использовать казачество в своих военно-политических целях, поставить его себе на службу, правительство снабжало казаков денежным и хлебным жалованьем, оружием, боеприпасами, во время войн принимало на службу в действующую армию отдельные отряды казаков. Соответственно двойственным было и отношение казачества к правительству, что проявилось и в ходе крестьянских войн.

Условия жизни крестьян, их разобщенность мешали им сорганизоваться и выступить согласованно. Нужно было какое-то ядро, вокруг которого они могли бы объединиться. Таким ядром во время крестьянских войн и становилось казачество, имевшее свою военную организацию. Стоило какому-либо отряду казаков самовольно появиться на территории государства, как было, например, во время похода Василия Уса в 1666 году, сразу же это вызывало подъем антифеодальной борьбы и отряд обрастал восставшими крестьянами и холопами. Еще быстрее это происходило, если казаки предпринимали антиправительственные действия. Надо учитывать также и привлекательность в среде крестьян идеала казачьей жизни. Казачество являлось и катализатором антифеодальной борьбы крестьян, и ее организующим элементом.

Несмотря на то, что казачество формировалось из беглых крестьян, оно представляло собой особую социальную группу со своим комплексом традиций, со специфическими интересами и целями, далеко не всегда и не во всем совпадающими с интересами и целями крестьян. И в войске Разина отсутствовало органическое единство крестьянских отрядов и казацкого ядра повстанческого войска. В романе В. М. Шукшина эта рознь проявляется довольно выпукло во взаимоотношениях крестьянина Матвея Иванова и разинских есаулов, особенно Лазаря Тимофеева: настороженность и недоверие в отношениях друг к другу, постоянные споры и столкновения, взаимное непонимание и, наконец, ничем не прикрытая вражда.

И самому Степану Разину были органически свойственны основные черты казацкой психологии. В его лице перед нами выступает одновременно и вождь восставшего крестьянства, люто ненавидевший крепостнические порядки, и удалой казачий атаман со всем грузом казачьих традиций, обычаев и привычек. Если не учитывать этой двойственности, многое в действиях Степана Разина можно не понять или неверно истолковать. В период наивысшего подъема движения у Разина четко проступают черты защитника простого люда, большие организаторские способности, проявляющиеся во многих его действиях и решениях. Но и в это время в его поведении то и дело проглядывает казацкий атаман, часто он поступает в соответствии с казацкими традициями, даже вопреки интересам дела. Разин не изжил представлений о единстве всего казачества, и это сказалось на линии его поведения в отношении к К. Яковлеву и войсковой верхушке, за что некоторые историки иногда обвиняют его в нерешительности и просчетах.

Читателю романа может показаться странным, неправдоподобным и противоречащим всему облику Степана Разина как народного вожака его поступок в конце битвы под Симбирском, когда он бежит с казаками, бросая на произвол судьбы толпы крестьян. Да, так оно и было на самом деле. Разин здесь поступает в полном соответствии с привычной казацкой тактикой быстрых налетов и столь же быстрых отступлений, если победа не давалась. Здесь перед нами казачий атаман, заботящийся прежде всего о сохранении казацкого ядра войска, здесь проявилось и отсутствие полного единства казаков и крестьян в войске Разина. Это стремление опереться прежде всего на казачество, на Дон выявилось и в поведении Степана Разина после поражения под Симбирском. Крестьянская война в это время продолжает нарастать, а Степан Разин мечется по Дону, пытаясь собрать казаков. Поэтому ничуть не противоречат исторической правде и облику реального Степана Разина слова, которые автор романа вкладывает в его уста: «Мужики — это камень на шею. Когда-нибудь да он утянет на дно. Вся надежда на Дон была…»