Александра Усова - Маленький гончар из Афин

Дверь снова закрылась. Прохожие понемногу стали расходиться. Каменщик и мальчик остались одни.

— Не горюй, Архил, — ласково сказал каменщик, — мы что-нибудь придумаем. Вечером приходи ночевать ко мне. Тесновато, правда, в доме у меня, но место для тебя найдется. А теперь беги в свою гончарную мастерскую.

Каменщик скрылся за углом. Архил уныло пошел вдоль улицы, прижимая к груди узелок.

— Геронтий неплохой человек, — услышал он голос за спиной, — плохо только то, что он сам бедняк и что у него в доме не часто едят бобовую похлебку.

Архил обернулся.

Это был приятель его, уличный фокусник Клеон, с детских лет разделявший с ним все его мальчишеские радости и горести.

— Не падай духом! — хлопнул Клеон Архила по плечу. — Хочешь, я поговорю с своей матерью? Она наверняка разрешит тебе ночевать у нас, пока ты не найдешь для себя жилье.

— О нет, Клеон, не говори матери ничего! — перебил друга Архил. — У нее и без меня много забот. Я лучше попрошу нашего старого раба Анита. Он, может быть, разрешит мне ночевать в пристройке к мастерской, где ночуют рабы хозяина.

— Скажи, Архил, — первым нарушил молчание Клеон, — не легко месить ногами глину, а после лепить из нее плошки, гидрии [9] Гидрия — сосуд для воды. и кувшины?

Архил ответил не сразу.

Не ожидая его ответа, фокусник задумался уже о другом.

— Признайся откровенно… — взглянул он пытливо на приятеля, — хозяин мастерской часто бьет тебя?

— Что-о?.. — вспыхнул от негодования Архил. — Да разве позволил бы я бить себя кому-нибудь! Плохо же ты знаешь меня!

Уже произнеся эти слова, мальчик смутился, вспомнив о тумаках, которыми наградил его в это утро башмачник Менандр.

— Я потому спросил тебя об этом, — поспешил оправдаться Клеон, заметив гнев и смущение приятеля, — что слышал много раз, как бьют в ремесленных мастерских хозяева и мастера-феты [10] Феты — бедняки ремесленники, работавшие по найму у хозяев в ремесленных мастерских, в порту и гребцами на кораблях. Феты имели в Афинах права гражданства, но не могли быть избираемыми на государственные должности. Фетов избирали только на должность гелиастов в суд присяжных. своих учеников…

Архил хмуро молчал.

— Вот потому-то я и не хотел работать учеником ни в одной из ремесленных мастерских! — продолжал Клеон. — То ли дело ходить по улицам города с ковриком и со змеей! Я не знаю никаких хозяев, никаких мастеров. Я сам себе хозяин. Так я и отцу сказал, — добавил он весело. — И отец согласился со мной, даже купил мне змею.

Архил рассеянно слушал друга. Он думал о словах Клеона.

— Знаешь, Архил, — переменил Клеон тему, — бывают дни, когда я неплохо зарабатываю! В такие дни я приношу матери с агоры то десять, а то и больше оболов!

— Но бывает, что ты ничего не приносишь, — хмуро перебил его Архил.

— Бывает, — добродушно согласился Клеон.

— Чем же тут хвастаться! — упрекнул его приятель. — Вот каменщик Геронтий мне не раз говорил, что всякому человеку нужно знать какое-нибудь ремесло, чтобы иметь крышу над головой и не голодать… Наверное, поэтому он и предложил мне пойти работать учеником в гончарную мастерскую. Я не жалею о том, что послушался его и нанялся туда: научусь делать из глины всякую посуду и стану хорошим гончаром!

Клеон не обратил внимания на его слова.

— А знаешь, Архил, что пришло мне в голову? — внезапно оживленно воскликнул он. — Не отправиться ли нам с тобой с одним из кораблей на остров Эвбея? Мне говорили, что жители этого острова любят фокусников и заклинателей змей. Я там смог бы заработать немало денег!

— А что бы стал делать я на Эвбее? — улыбнулся Архил.

— Ты? А разве ты не умеешь ходить по канату? — удивился Клеон. — Ты всегда делал это лучше всех мальчишек на нашей улице. И потом ты знаешь столько хороших песенок! Ты не был бы голодным на Эвбее, я уверен! — заглянул он в лицо приятелю.

Но лицо Архила больше уже не улыбалось. И, смущенный его серьезностью, Клеон сразу умолк.

— Глупая затея! — неожиданно для Клеона проговорил Архил.

— Почему же глупая? — обиделся фокусник.

— Да так! — продолжал Архил. — Зачем мне ехать с тобой на остров Эвбея? Я привык работать в гончарной мастерской, полюбил делать из глины керамос [11] Керамос — изделия из обожженной глины, которыми славились древние Афины. Ремесло гончаров и художников по разрисовке глиняной посуды и ваз не считалось почетным в древней Греции, хотя им часто восторгались. И гончаров презрительно называли горшечниками. . Ты даже не можешь представить себе, Клеон, — оживился мальчик, — как приятно видеть, когда в твоих руках кусок сырой глины превращается постепенно то в гидрию, то в какую-либо другую посуду, нужную в хозяйстве! А недавно мастер Пасион сказал мне: «Работай прилежно, мальчик, — скоро я дам тебе нашу лучшую глину и научу тебя делать из нее дорогие сосуды-амфоры и вазы». Ведь такой керамос после разрисовывает в нашей мастерской художник Алкиной! Подумай только! Как хорошо нужно сделать вазу из глины, чтобы он взял ее для разрисовки!

Клеон ничего не ответил. Увлечение приятеля своей работой в горшечной мастерской было непонятным для него.

— Чудак! — пробурчал фокусник. — Ведь как хорошо ты ни научился бы делать керамос из глины, все равно хозяин не станет платить тебе за твою работу больше оболов, чем платит теперь, да и угол тебе для ночлега он не даст! Нет, такая работа не по сердцу мне! Я согласился бы лучше на твоем месте поехать на остров Эвбея, чем до поздней ночи вертеть гончарный круг и жить всегда голодным. Поедем со мной, Архил! Не пожалеешь! На Эвбее мы заработаем с тобой много больше, чем здесь, в Афинах!.. А какой виноград там растет, на острове! — неожиданно восторженно сказал Клеон. — Какие чудесные румяные яблоки привозят к нам оттуда — объедение! Поверь моему слову. Однажды я попробовал такое яблочко.

Но Архил продолжал молчать, равнодушный к восторгам своего друга.

— Нет! Это все пустое! Мне хочется совсем другого добиться в жизни… — наконец задумчиво произнес он.

— Чего же? — удивился Клеон. — Стать хорошим горшечником?

— О нет, совсем не этого! — отозвался Архил. — Об этом нечего мечтать — это придет само собой, если я буду усердно работать, а вот знаешь, Клеон, — сказал он, немного подумав, — есть у нас в Афинах такие школы для подростков, как мы с тобой. Там учат мальчиков всяким гимнастическим упражнениям: прыгать с шестом, метать диск и копье, учат борьбе и быстрому бегу.

— Слыхал я о таких школах. Они как будто бы называются гимнасиями? — сказал, махнув рукой, Клеон. — Но я и без школы умею неплохо прыгать, бросать обручи и ходить по канату, а борьба мне не нужна вовсе! Но для чего же все-таки в гимнасиях обучают юношей всему этому? Наверное, готовят из них хороших воинов? — заинтересовался он.