Александра Усова - Маленький гончар из Афин

— Ты удивил меня немало своим рассказом, эфеб! — растерянно ответил Алкиной. — Но должен сказать тебе все же, что ты напрасно опасался! В юности я правил много раз конями моего отца, когда был таким же эфебом, как ты теперь.

— Это хорошо, художник! На Олимпийских играх ты смело можешь надеяться получить опять моих коней! Теперь я могу доверить их тебе!

— На Олимпийских играх? — удивился Алкиной. — Но имя мое не объявлено даже в списках участников!

— Твое имя будет внесено в списки! — уверенно отозвался Алкивиад. — Стоит мне сказать только несколько слов о тебе в гимнастической школе, — небрежно добавил он, — тебя скоро известят, художник, о том, что имя твое уже внесено в списки участников! Значит, все в порядке! Что же касается коней и колесницы, то ты получишь снова то и другое в моих конюшнях.

— Какое счастье, отец! Я слышал все, что обещал тебе Алкивиад! — подбежал к отцу Архил.

— Обожди радоваться, мальчик! — прервал его Формион. — Племянник Первого Стратега, должно быть, позабыл, что, в случае победы твоего отца на состязаниях в Олимпии, — олимпиоником [38] Олимпионик — победитель на Олимпийских играх. будет считаться владелец коней, на которых он состязался, а не Алкиной. Таковы правила!

— Об этом я не подумал. Ты прав, Формион, — сказал, слегка смутившись, Алкивиад, — но это дело поправимое! — уверенно закончил он. — В случае, если ты снова выйдешь победителем в Олимпии, как и на Истмийских играх, то кони, которыми ты будешь править, вместе с колесницей станут твоими. Я подарю их тебе!

Возглас изумления вырвался из груди присутствующих.

— Ох, до чего же хитер Алкивиад! — пробормотал, качая головой, Патрокл. — Всеми путями старается он добиться популярности в Афинах.

— По стопам дядюшки своего идет! Стратегом в Афинах хочет быть после него! — усмехнулся один из приятелей Патрокла.

Обняв Архила, Алкиной вышел с ипподрома в сопровождении друзей. В ушах у него еще продолжали звучать слова, сказанные Алкивиадом. Он и верил и не верил этим словам.

— Теперь мне понятно, что переживал ты в дни празднества Диониса, сынок! — ласково наклонился он к Архилу. — А я никак не мог понять, что случилось с тобой! Теперь я знаю все, что произошло в доме Перикла.

— О отец, это было нелегко мне пережить! — со вздохом прошептал Архил.

Формион внимательно прислушивался к их разговору, не спрашивая ни о чем. Поступок Архила и удивил и порадовал его.

Ему захотелось чем-нибудь вознаградить за этот поступок мальчика.

— Ну, вот что, сын Алкиноя, — сказал он, прощаясь с друзьями, — я сегодня не собирался говорить об этом, но в такой радостный день не могу молчать. Я уже внес твое имя, Архил, в списки участников в беге моей младшей группы на Олимпийских играх. Но для этого придется тебе немало поработать. Скажи мне, обещаешь ли ты часто приходить ко мне на занятия в гимнастическую школу, когда станешь учеником Фидия.

— Обещаю, учитель! — радостно воскликнул мальчик.

Алкиной только положил руку на плечо своего друга.

— У меня нет слов благодарности для тебя, Формион! — сказал он растроганно.

— А мне этого и не нужно! — тепло улыбнулся Формион.

Нахлынувшая толпа афинян разъединила их.

— Хвала Алкиною Кадриду! Хвала победителю! — кричали в толпе.

— Слава нашему Алкиною! — громко сказал какой-то ремесленник, обнимая художника.

Всего несколько месяцев оставалось до общегреческого праздника в честь бога Зевса, происходившего в Олимпии раз в четыре года.

Эллины приурочивали этот праздник между 11 и 15 числами священного месяца Иеромении, справлявшегося в конце июня — в начале июля месяца, — это были ближайшие дни к летнему солнцестоянию.

Особые послы выезжали из Олимпии, чтобы своевременно оповестить всех жителей Эллады о приближении Олимпиады — праздника в честь бога Зевса.

Они сообщали о том, что этот праздник состоится, как всегда, у подножия холма Кроноса, в селении Олимпия, где в храме Зевса будут совершаться торжественные жертвоприношения, после которых состоятся игры-состязания — Олимпийские игры.

Во всех городах и селениях Эллады послы Афин оповещали жителей о приближении празднества с высоких помостов, построенных для них заранее.

После этого для афинских послов устраивалось пиршество в пританеях [39] Пританеи — здание, где происходили торжественные приемы гостей и чествования героев и где обычно собирались должностные лица города для обсуждения дел государственной важности. городов, затем послов с честью провожали в дальнейший путь. Послам Афин предстояло объехать со своим сообщением все города, острова, где обитали эллины, а также греческие колонии, побывать в Понте Эвксинском, в Лидии, Сицилии, Египте, Италии, Испании и проехать по всему побережью Эгейского моря.

Когда послы Афин уезжали из города, жители его тотчас же начинали спешно готовиться к путешествию на праздник Зевса в далекую Олимпию, находившуюся на юго-западной части Пелопоннесского полуострова.

Особенно волновались и готовились к состязаниям те, чьи имена были внесены в списки участников игр: дискоболы, бегуны, борцы, метатели копья. С этого дня они почти не покидали стадионов при гимнастических школах своего государства.

Поэты и рапсоды Эллады, недавно только получившие право выступать на состязаниях в Олимпии, старались превзойти друг друга в мастерстве стихосложения, чтобы получить одобрение на празднестве.

Жители Эллады покупали новую праздничную одежду, запасались деньгами и всем необходимым для далекого путешествия к храму Зевса Олимпийского.

Торговцы отбирали лучшие товары для ярмарки в Олимпии, происходившей на берегу реки Алфея.

Вся Эллада напоминала бурное море. Она шумела и волновалась.

Учитель афинской гимнастической школы Формион волновался не менее самых юных своих учеников, впервые отправлявшихся на состязания в Олимпию.

Помните, юноши Афин, — говорил он, — недалеко то время, когда все вы станете ловкими и сильными воинами нашего архэ! Помните — Афинам завидуют все государства Эллады. Кто, кроме нас, обладает такой красотой своего города, своих храмов, как Афины? И мы, афиняне, должны не уронить честь нашего государства. Кроме того, мы должны показать всем эллинам нашу мощь и силу, чтобы враги Афин знали, что ожидает их в случае войны.

Вместе с другими молодыми учениками Формиона Архил не раз слышал эти слова своего учителя, и все же ему часто казалось, что Формион относится к нему требовательнее и строже, чем к другим юношам.