Мамсур Цаллагов - На войне Дунайской [Документальная повесть]

Десятки старожилов Балканских гор предложили свои услуги в качестве проводников через перевал.

Скобелев в своем приказе от 24 декабря открыто говорил солдатам о предстоящих испытаниях похода: «Нам предстоит трудный подвиг, достойный испытанной славы русских знамен — сегодня мы начнем переходить через Балканы с артиллерией, без дорог, пробивая себе путь на виду у неприятеля через глубокие снежные сугробы. Нас ожидает в горах турецкая армия Ахмед-Эюба-паши; она дерзает преграждать нам путь. Не забывайте, братцы, что нам вверена честь отечества. От нас ждут победы. Да не смутят вас ни многочисленность, ни стойкость, ни злоба врагов. Наше дело святое».

«Болгары-дружинники! — говорилось далее в приказе. — Вам известно, зачем русские войска вступили в Болгарию. Вы с первых дней формирования болгарского ополчения показали себя достойными участия русского народа. В сражениях в июле и в августе вы заслужили любовь и доверие ваших ратных товарищей — русских солдат. Пусть будет так же и в предстоящих боях!

Вы сражаетесь за освобождение вашего отечества, за неприкосновенность родного очага, за честь ваших матерей, сестер, жен — словом, за все, что на земле есть ценного, святого».

Отряд выступил по маршруту, разведанному терскими казаками и осетинскими всадниками еще в период первых сражений на Шипке.

Авангард был сформирован из отборных частей русской армии и дружин Болгарского ополчения под общим командованием генерала Столетова.

Неожиданные препятствия затянули рейд через Иметлийский Балкан. Проходы оказались занесенными снегом, часто приходилось пробиваться вперед гуськом по одному. Снег обледенел, и зияющая пропасть могла в любую минуту поглотить бойца.

За первые 20 часов отряд продвинулся всего на 10 верст.

Этот поход в снежную метель по узким, покатым карнизам ущелий представлял собой упорную борьбу за жизнь каждого солдата. В некоторых местах, особенно на гребне перевала, засады башибузуков Ахмеда-Эюба открывали неожиданный огонь по колонне войск. Так был ранен начальник штаба отряда полковник А. Н. Куропаткин. Его сменил граф Келлер.

Русские солдаты и ополченцы отстреливались на ходу, продолжая упорно продвигаться вперед. За гребнем перевала оказался крутой 200-метровый спуск. Бойцы катились вниз на «естественных салазках». Невероятные трудности представлял спуск орудий, лошадей и повозок.

На преодоление гор ушло более 90 часов, зато весь отряд, не считая выбывших из строя одиночных солдат, спустился в долину, не утратив своей боеспособности.

Авангард отряда с ходу овладел деревней Иметли, которая стала местом сосредоточения всех войск правой колонны.

Отряд князя Святополка-Мирского вышел в долину примерно на сутки раньше. Самонадеянный князь решил атаковать противника, не дожидаясь подхода Скобелева. Как бы в подражание Криденеру и прочим горе-полководцам Мирский повел тысячи людей на наиболее укрепленные северо-восточные позиции турок, причем без необходимой огневой подготовки. После нескольких неудачных атак отряд Мирского отошел на исходное положение, понеся немалые потери.

Генерал Скобелев подтянул авангард, дал людям отдохнуть.

В 8 часов утра 28 декабря началось наступление на главную группировку армии Весселя-паши, расположенную в Шейновском укрепленном лагере, южнее Шипки.

С вечера 27 декабря Столетов выслал группу охотников-ополченцов, под командой Ангела Жишева, для разведки южных укреплений Шейново. Под покровом ночного тумана охотники должны были приблизиться к Шейново и, по возможности, рассмотреть есть ли там артиллерийские батареи. Ставя такую задачу, Столетов исходил из предположения, что турки сконцентрировали артиллерию на север — в сторону Шипки и по флангам, а тыл оставили открытым. Это предположение нужно было подтвердить данными разведки, чтобы воспользоваться в ходе боя слабым местом турецкой обороны.

Войник Ангел Жишев благополучно вернулся в деревню Иметли и доложил генералу Столетову далеко не утешительные результаты разведки:

— Ничего не видно, ваше превосходительство: туман белый, снег белый, окопы белые.

— Батарей не видно?

— Не видно ничего. У жителей спросить надо.

Генерал вопросительно посмотрел на потемневшее от морозов и ветров лицо Ангела. Глаза охотника таили какое-то озорное лукавство.

— Что скрываешь, Ангел? Докладывай все.

— Двоих поймали, ваше превосходительство, жителей. Они как раз бежали в нашу сторону.

— А если это турецкие лазутчики?

— Не может быть того потому, что они бегом бежали, а лазутчики шли бы украдкой.

— Так где же они?

— Отвели в роту погреться. Один из них требует хорошую одежду и свидания с вами. Говорит, что он ваш старый друг. А сам оборванный такой.

— Вот как! — Столетов усмехнулся. — Как имя этого «друга»?

— Дудар, ваше превосходительство. По-болгарски говорит не чисто. В Сербии воевал, говорит.

— Дудар… в Сербии… — Столетов задумался. — Вот что, войник Жишев, беги, передай ротному, чтобы одел поприличней этих людей и направил их к графу Келлеру. Я буду у графа через полчаса. Все.

Особо важных пленных и перебежчиков новый начальник штаба Келлер приказал направлять лично к нему. Столетову показалось, что это не простые перебежчики. Дудар… Сербия… — эти два слова смутили генерала. Как будто бы он слышал эти два слова, но где и когда — вспомнить не мог. Направляясь в домик, занимаемый графом, Столетов захватил с собой майора Беслемесова, непременного участника всех допросов и знатока многих европейских и восточных языков.

— Мало толку от этих беглых людей, — говорил майор, шагая рядом. — Что они смыслят в фортификации? Ровным счетом ничего. Турки хитрее нас. Они посылают лазутчиками офицеров в нищенском одеянии. Раскуси поди-ка его, а он все, мерзавец, раскусит.

— Вы правы, господин майор. С разведкой лазутчиками у нас дело хуже, чем у них. Поэтому в трех Плевнах столько народу уложили. Да и Эски-Загра поглотила тысячи. Не зная броду, шли в воду.

— В огонь, ваше превосходительство, осмелюсь доложить.

Столетов невесело усмехнулся.

Граф Келлер почивал, добросовестно выполняя приказ Скобелева — спать перед сражением.

В накуренной комнате бодрствовали казаки Донского полка и дружинники-болгары — охрана штаба. Человек в ватной тужурке и высокой трофейной папахе башибузука о чем-то вел рассказ, перемежая свою речь русскими и болгарскими фразами.

Кто-то подал команду: «Караул — в ружо!» Столетов замахал обеими руками — «не надо, отставить». Человек в папахе вспрыгнул и доложил генералу:

— Ваше превосходительство, охотник Караев прибыл в ваше распоряжение!