Игорь Градов - Охотники на «Тигров»

В роще, естественно, заметили какое-то движение, отрыли огонь – сначала из винтовок и пулеметов, потом – и из минометов. К счастью, видеть и бить прицельно мешали ночная темнота и ненастье, палили в основном наугад, а не по конкретным целям… Просто стреляли из всех стволов – может, в кого-то и попадет…

К сожалению, попадало: люди бежали тесно, пули и мины легко находили свою цель – ранили, калечили, убивали. Но на вражеский огонь почти не отвечали – некогда, надо быстрее пересечь открытое место и уйти. Подхватывали на ходу раненых, тащили на себе, через мертвые тела просто перешагивали…

Если кто-то умирал – то молча, без лишних криков и стонов. Наконец, все батальоны, госпиталь и тыловики пересекли низину, вышли на грунтовку, ведущую к Гайтолово. Теперь – вперед, на деревню. Причем штурмовать придется свои же старые позиции – в них уже сидят немцы…

Это было особенно обидно – сами делали эти укрепления, с большим старанием и тщательностью. Окопы – глубокие, полного профиля; блиндажи – удобные, надежные, в три наката; многочисленные огневые точки, стрелковые ячейки, ходы сообщений, земляные щели… В общем, все как положено. И вся эта красота – теперь у немцев. Придется брать свои же бывшие оборонительные рубежи… Но другого пути нет – никак не обойдешь и мимо не проскочишь.

Ладно, двинулись к Гайтолово. Впереди, в авангарде – Матвей Прохоров со своими разведчиками, за ними – стрелковые роты. Люди шли в кромешной темноте (и дорога – очень скользкая, глинистая), сильно растянулись, но не крикнешь же на них: «Подтянись, шире шаг!» Немцы же кругом!

…Федор Колядов остановился и два раза тихо свистнул: опасность. Матвей Прохоров махнул рукой – всем укрыться! Едва успели упасть под деревья, как показались три немецкие повозки – очевидно, с ранеными. Возницы шли около лошадей, вели их под уздцы – дорога тяжелая, глинистая. И недовольно ворчали, проклиная проклятую русскую погоду и бесконечный дождь. Смотрели в основном себе под ноги – не растянуться бы на скользком месте. Никакой охраны при обозе не было…

Наверное, понял Матвей Прохоров, гитлеровцы решили, что мы не будем прорываться ночью: в темноте легко сбиться с нужного направления, зайти не туда. Вот и отправили, пока тихо, своих раненых в тыл. А обратно обоз повезет боеприпасы – чтобы было чем утром драться…

Прохоров спокойно вышел навстречу обозу. Возницы никак на него не реагировали – очевидно, как всегда, приняли за своего. В темноте не разберешь, кто есть кто, а по виду очень похоже: пятнистый маскхалат, MP 38/40 на груди. Другие разведчики встали рядом с Матвеем, показывая возницам знаками – давайте, проезжайте скорее, за нами люди идут.

Тем временем Матвей достал из кармана пачку сигарет, чиркнул зажигалкой. Прием сработал: первый возница остановился и поспешил к нему, чтобы угоститься сигареткой: «Не будет ли герр офицер так любезен…» Эти слова стали последними в жизни немолодого ефрейтора – точный удар ножом заставил его замолчать навсегда. Федор Колядов, Семен Фирсов и Сергей Дроздов бросились к другим возницам, расправились с ними – те даже дернуться не успели. Трофим Мишкин вышел вперед – убедиться, что на дороге больше никого нет.

Убитых гитлеровцев оттащили на обочину, после чего занялись крайне неприятной, но необходимой работой – добивать немецких раненых. А что делать? В плен их брать – смысла не имеет, самим бы живыми выйти. Оставить так – нельзя: могут поднять крик, предупредить своих об опасности. Среди немцев тоже встречаются герои, готовые пожертвовать своей жизнью ради общего дела…

Заодно освободили повозки для медсанбата – они им очень нужны, много тяжелораненых. И пошли дальше в сторону Гайтолово…

* * *

…Наконец за луговиной показались избы и голые печные трубы. Гитлеровцы сожгли почти всю деревню, но часть домов все же уцелела. Теперь из них доносились пьяные голоса – гитлеровцы праздновали свою победу: взяли, наконец, Гайтолово! Хоть и небольшой, но все-таки успех: русские полностью окружены, никак не вырвутся. Кто поумнее – сам сдастся в плен, ну, а остальные…

Солдаты вопили во все горло, слышно было даже издалека: «Вен ди зольдатен дурш ди штадт марширен…» «Ладно, сейчас мы вам покажем, как праздновать надо, – зло подумал полковник Ушинский. – Устроим вам хоровое представление с песнями и плясками…»

Для большего эффекта Борис Николаевич придумал одну вещь: иллюминацию для немцев. Подождали отстающих, чтобы ударить вместе, приготовились к решающему броску. И разом пустили вверх десятки осветительных ракет (благо, еще были в батальонах). Деревня вся озарилась призрачным светом – белые ослепительные шары повисли над улицами и домами. Гитлеровцы (кто был потрезвее) с удивлением уставились в небо: откуда все это? И зачем?

Полковник Ушинский отдал приказ: «В атаку!» Бойцы проскочили широкий луг, с ходу ворвались на улицы, завязался ближний бой – очень неожиданный для гитлеровцев. Они не ждали нападения, считали, что Гайтолово находится уже в тылу, далеко от передовой. Да и русские вроде бы все окружены и разбиты… Откуда же их столько? И как они смогли пройти через плотное (по идее) кольцо окружения?

Полуодетые солдаты в спешке выбегали из изб, на ходу хватали винтовки и автоматы. Но занять позиции и приготовиться к бою так не успели, красноармейцы оказались проворнее: затопили собой все улицы и переулки, окружили дома, открыли плотный огонь. Из винтовок, пулеметов, трофейных автоматов – залили избы смертельным свинцовым дождем.

При ярком свете ракет все гитлеровцы были как на ладони, можно почти не целиться: знай жми на спусковой крючок и поводи стволом немецкого автомата или пулемета из стороны в сторону. Патронов не жалели – потом пополним, когда выйдем к своим, а сейчас главное – пробиться!

Большинство обороняющихся погибло, даже не поняв, что к случилось: были расстреляны, как утки в тире. Возникла паника, немецкие солдаты стали сдаваться, поднимать вверх руки… Советские батальоны полностью заняли Гайтолово, остатки гитлеровцев побежали, ни о каком сопротивлении речи уже не было… Даже громкие, отчаянные приказы офицеров не могли заставить солдат остановиться и принять бой: слишком уж страшны были атакующие…

Казалось, что это не люди, а сами исчадия ада! В темноте белели лишь зубы да глаза, лица – темные, покрытые копотью и грязью. Этих чертей в долгополых шинелях не могла остановить даже смерть: одних убивали, но на их место тут же вставали другие, еще более страшные. И неслись сплошным потоком, волна за волной. И этому не было ни конца, ни края…

…Последних гитлеровцев собрали в одну кучу, чтобы не мешались под ногами, и погнали через линию фронта. Некоторые, кстати, так и не успели до конца протрезветь и с недоумением таращились на невесть откуда взявшихся красноармейцев. Но не дергались – слишком уж устрашающими выглядели конвоиры…