Олег Капустин - Нефертити. Роковая ошибка жены фараона

— Это, Харбе, моя старшая сестра Нефи. Ей надо поговорить с Тутмесом. Не будем им мешать и пойдём в нашу комнату. — Нези повела любовника к двери. Уже прикрывая её за собой, она повернула круглую курносую физиономию и, лукаво улыбаясь, добавила: — Пройдите лучше вон в ту дверку. Там в отдельной комнатке вам будет удобней беседовать, никто не потревожит. Майа, проводи и зажги свечи.

Когда молодые люди вошли в комнату, служанка проворно от горящей лучинки зажгла несколько свечей и светильник на круглом столике у кровати. Запахло медовым запахом плавящегося воска и ароматным дымком тлеющего терпентина. Майа украдкой взглянула на молчавших молодых людей, застывших посреди комнаты, усмехнулась и засуетилась.

— Снимите-ка вы это покрывало, а то совсем в нём запаритесь, и садитесь вот сюда, в это кресло, к столику, — затараторила она громко, стараясь разрядить неловкое молчание, которое воцарилось в комнате. — А ты, Тутмес, что стоишь как истукан? Налей-ка девушке вина, разломи персик и присаживайся на стульчик. Да не туда, ты бы ещё сел у порога, а вот сюда, поближе к гостье.

Снова наступило неловкое молчание. Нефи дрожащей рукой подняла бокал и сделала глоток вина, вкуса которого совершенно не ощутила. Её зубы громко клацнули о стекло. Майа вздохнула и, покачав круглой головой в коротком чёрном парике, проворчала:

— Ты, Тутмес, так и будешь в молчанку играть? Мы, девушки, должны, что ли, тебя занимать? И что ты такое принёс, может покажешь?

Тутмес посмотрел на свои колени и радостно улыбнулся.

— Я тут, Нефи, вам подарок приготовил. — Он стал медленно разворачивать грубую холстину, вынимая какие-то тёмные предметы и ставя их на стол.

Неровный мерцающий свет свечей осветил два бюстика, вылепленные из глины и неумело обожжённые. По их краям уже расползлись сеточки трещинок. Нефи вгляделась и удивлённо улыбнулась. Перед ней стояли миниатюрные скульптурные портреты.

— Ой, как похоже получилась моя госпожа, — всплеснула руками от восторга Майа, — и Нефи тоже как живая. Только уж больно она здесь какая-то худая и грустная.

— Ты учился у какого-нибудь мастера в провинции? — спросила Нефертити, рассматривая бюсты.

— Нет, я этим занимаюсь в свободное время просто так, для развлечения, — бросил небрежно Тутмес. — У меня много накопилась таких статуэток. Правда, они довольно быстро разваливаются: я не умею их как следует обжигать. Я спрашивал совета у гончаров, но они не хотят делиться со мной своими профессиональными секретами.

— Тебе, Тутмес, надо учиться у хорошего мастера, — проговорила Нефи, вглядываясь с нежностью в красивые глаза юноши. — Как ты ловко передал характер моей сестрёнки.

— Её портрет лепить легче, чем твой, — ответил молодой человек. — У неё в лице ярко выражен характер. А вот у тебя совсем другое дело. Ты просто загадка, которую я никак не могу разгадать.

— А ты очень хочешь её разгадать? — спросила тихо Нефертити, невольно склоняясь к сидящему у её ног молодому человеку.

— Очень. — Тутмес опустил голову и поцеловал тонкую руку девушки, лежащую на подлокотнике кресла. — Я всё время думаю о тебе. Твоё лицо стоит передо мной с тех пор, как я тебя впервые увидел.

Майа тихо, на цыпочках, вышла из комнаты, без звука прикрыв за собой дверь.

— А парень-то не так прост, как кажется на первый взгляд, — пробормотала служанка себе под нос и понесла корзинку с фруктами и вино старому жрецу.

Этот месяц был одним из самых счастливых в жизни Нефертити. Почти каждую ночь она встречалась с Тутмесом в полуразрушенном храме.

— Ты, сестрёнка, как с цепи сорвалась, — однажды проворчала удивлённая Нези. — Надо же, целую тропу протоптала от дворца к шакальему ущелью, словно стадо антилоп, спускающихся на водопой. И чем он так тебя приворожил? Вроде бы обычный симпатичный парень...

— Он очень даже необычный, — ответила, смеясь, Нефи.

— В каком смысле? — уставилась на неё Нези.

— Ну, самое главное — он талантливый.

— В чём? — заинтересовалась младшая сестрёнка. — В любви, что ли? Но ты же его ни с кем сравнить не можешь. Как ты можешь это утверждать?

— У тебя, Нези, одно в голове, — опять залилась смехом Нефи. — Тутмес талантливый художник, скульптор. Вот что я имела в виду.

— О боги, ты совсем сдурела от любви. Вылепил паренёк пару глиняных игрушек, и ты уж готова провозгласить его великим скульптором. Это типичное любовное помешательство, — поставила уверенно диагноз Нези. — Конечно, пройдёт, но не сразу.

— А я не хочу, чтобы это проходило. — Нефертити, широко распустив веер из зелёных перьев попугая, овевала им раскрасневшееся лицо, — Впрочем, то, что Тутмес талантливый художник, подтвердил наш главный архитектор Аменхотеп. Он посмотрел его работы и предложил сделать его своим учеником.

— В общем, пристроила паренька, — хихикнула Нези. — Теперь можно на свидания и днём ходить. А чего? Иду, мол, на сеанс к скульптору, он мой портрет лепит. Пожалуй, Тутмес просто обречён всю жизнь только твой портрет и лепить. Если тебе, конечно, не надоест...

— Мне не надоест. — Нефи надменно задрала красивый подбородок. — А ты, как я понимаю, уже решила дать от ворот поворот своему Харбе?

— Угадала, — беззаботно кивнула Нези, схватила мухобойку и хлопнула ею по столику, на котором пчела ползала по груде жёлто-прозрачных фиников, — я и так сама себе удивляюсь: целый месяц потратила на какого-то акробатика.

Она подцепила за крылышко убитое насекомое и с гримаской отвращения отбросила его в сторону.

— Вот так надо поступать с мужчинами, иначе они мнят о себе бог весть что! — прокомментировала свои действия Нези.

— Надеюсь, ты не собираешься топить его в реке или расправляться так, как ты только что поступила с бедной пчёлкой? — спросила Нефи с гримаской отвращения.

— Да что я, злодейка из сказки, что ли? — расхохоталась младшая сестрёнка. — Дам ему несколько дебенов золотишка, и прощай, милый, навсегда. Ну, и, конечно, строго предупрежу, что если он кому-нибудь откроет нашу тайну, то ему в тот же день перережут глотку в тёмном переулке. Правда, опыт мне подсказывает, что даже угроза такой зверской расправы не удержит язык молодого парня, когда он выпивает со своими приятелями. Не похвастаться, что спал с самой племянницей фараона, не может ни один парень, тем более красавец сердцеед. Да Сетх с ним, пускай болтает. Кто этому сейчас придаёт значение? В народе про нашу семейку такие истории ходят. Однако это не мешает простонародью любить нас, ведь мы же с ним одной крови. Вон как Джабу говорил: наша бабка пироги пекла, а дед коров пас.

— Но это ещё не значит, что мы не должны помнить о чести семьи фараона, — многозначительно проговорила Нефи, играя веером и задумчиво глядя на сестрёнку. — Ладно, — вздохнула она, — призывать тебя вести иной образ жизни — это всё равно, что запретить нашим весёлым подданным по всей стране есть пироги и пить пиво.