Олег Капустин - Нефертити. Роковая ошибка жены фараона

Вскоре на площади уже царило радостное оживление. Те, кто только что готов был с голыми руками бросаться на копейщиков, теперь пили пиво, ели пироги и обнимались с рядовыми воинами, которые старались не отставать от бывших бунтовщиков. Посредине площади разожгли из порубленных плах и кольев большой костёр и водрузили на него на огромном вертеле целого быка. Вкусный запах поджаривающегося мяса витал по центру столицы. Настроение у всех было праздничное.

Когда Рехмир убедился, что с бунтом покончено, он подозвал своего заместителя.

— Хоремхеб, вроде все успокоились, иди и доложи об этом царице. Но предупреди, что радоваться пока рано. Если завтра на улицах как ни в чём не бывало появится Туту, волнения вспыхнут с удвоенной силой. Простонародье почувствовало свою силу. Вряд ли оно будет мириться с прежними мерзостями этих мародёров у трона, поэтому во что бы то ни стало необходимо добиться полной и окончательной отставки Туту. — Старый воин был уверен, что офицер сможет донести эту мысль до Нефертити, ведь почти все в корпусе знали, что Хоремхеб был любовником царицы. — Обязательно возьми с собой десяток воинов для охраны. Один сейчас нигде не появляйся, неизвестно, в какую минуту они тебе могут понадобиться. И запомни: я, старый воин, полностью поддерживаю царицу, именно её, и никого больше. Насколько я понимаю, между царствующими супругами уже давно кошка пробежала. Но, как я вижу это дело, скажу тебе прямо и откровенно, как старый вояка, а не как придворный шаркун: царица собирается в стране навести порядок. А его не будет, если к Сетху в задницу не убрать всяких там Туту и не дать народу возможность молиться своим богам, к которым он привык. Скажи царице, что я на её стороне и поддержу её, какой бы приказ она ни отдала. Когда она скажет, столица и дворец будут у нас в руках, я уже приказал всем отрядам корпуса находиться в полной боевой готовности, и многие из них уже заняли ключевые посты. Сдаётся мне, что ближайшие часы могут многое решить. Поэтому если царица прикажет, то последняя часть города, дворец, будет захвачена за несколько минут. Я надеюсь, царица и ты не забудете старого воина, который хочет помочь вам навести в стране порядок.

— Спасибо, Рехмир, — сказал с чувством Хоремхеб, — царица о тебе и о твоём потомстве позаботится! Будь в этом уверен.

И молодой офицер быстро направился во дворец с группой преданных воинов.

Когда Хоремхеб вошёл в малый зал, где в эти тревожные часы находилась царица, то был встречен словами:

— Ну наконец-то!

Нефертити немедленно приказала писцам и слугам удалиться.

— Как я волновалась за тебя! — проговорила она, порывисто обнимая молодого офицера.

Хоремхеб с восхищением смотрел на любимую женщину, самую прекрасную на свете. Хотя Нефертити было уже за тридцать, она продолжала ослеплять своей красотой. Официальные скульптурные портреты не лгали.

— Почему ты не надел доспехи? — гладя его могучий торс, проговорила Нефи. — А если бы тебя ранили?

— Ну зачем я буду одеваться в броню, когда нужно лишь разогнать несколько мятежников с палками. Меня бы засмеяли товарищи, если бы я напялил панцирь, — усмехнулся офицер. — Давай поговорим о главном.

— Усмирили толпу? — Царица продолжала обнимать любовника, но лицо её стало серьёзным.

— Да, усмирили, и даже не пришлось никого убивать. Мятежники пьют пиво на площади и едят пироги. У них праздник. Рехмир объявил, что Туту отстранили от всех должностей. Это правда?

— Да, мне удалось заставить муженька это сделать. Но жирный негодяй продолжает находиться при фараоне и поэтому ещё очень опасен.

— Ничего, сила на нашей стороне. Рехмир мне прямо сказал, что пойдёт за нами до конца. Он готов захватить дворец в любую минуту и ждёт только твоего приказа. Нефи, нельзя медлить, положение может измениться. Ты видела, как легко сейчас поднять народ на бунт. А его пламя быстро распространится по всей стране. Тогда уже не только твоему мужу, но и всем нам придёт конец.

— Но как я отстраню от власти живого фараона? Убивать мне прикажешь своего мужа?

— Не можешь ты, тогда смогу я! — твёрдо сказал Хоремхеб. Глаза его сузились, на скулах заходили желваки. — Я военный человек и знаю, что если ты воюешь с кем-либо, то надо идти до конца! Эхнатон — это зло не только для своей семьи и особенно для нас с тобой, но и для всей страны. Империя катится в пропасть при сумасшедшем правителе. Ты сама мне рассказывала, что, по данным наших шпионов, мы уже фактически потеряли Азию. Мощное войско хеттов нависло над Египтом, а в стране разброд и шатание. Все отлично понимают, что чем дольше на троне будет находиться твой спятивший муженёк, тем страшнее будут последствия.

Хоремхеб заглянул Нефертити в глаза.

— Прикажи Рехмиру захватить дворец, и я со своими воинами войду в покои фараона.

— Нет, милый, подожди, не торопи меня. Я ещё не готова на такой ужасный шаг. Он всё-таки мой муж. Я родила от него шесть дочерей. Как я буду смотреть им в глаза, если убью их отца. Подожди ещё немного. Мне надо решиться. Приходи сегодня вечером, как обычно, в домик в саду.

— Хорошо, надеюсь, до вечера ничего серьёзного не произойдёт. Народ пока успокоился, но ты хорошо знаешь, что есть силы, которые могут вновь его взбаламутить. У жрецов Амона длинные руки.

Молодой офицер поцеловал царицу и поспешно покинул малый зал.

Вскоре после того, как Хоремхеб вышел из зала, туда вбежала, запыхавшись, служанка старшей царицы — Тии.

— Царица-мать срочно просит вас зайти к ней, — проговорила испуганной скороговоркой девушка, падая на колени посреди комнаты.

Нефертити пересекла сад и через маленькую дверцу в высокой, заросшей зелёными лианами стене вошла в ту часть дворца, где жила мать фараона. Племянница ожидала застать тётку в плохом состоянии, но Тии довольно бодро поднялась с кресла при её появлении.

— Судя по твоему встревоженному лицу, детка, ты ожидала увидеть меня при смерти, — проговорила старшая царица, обнимая младшую. — Но я специально послала девчонку с таким известием, чтобы призвать тебя побыстрее к себе. У меня к тебе важный разговор.

Нефи вгляделась в свекровь. Тии была очень бледна. Её худое вытянутое лицо ещё больше заострилась, и на нём резче, чем обычно, стали видны глубокие морщины. Большие светлые глаза словно провалились в глазницы.

«Похоже, она обо всём догадывается, — подумала настороженно младшая царица. — Как-то она поведёт себя в этой ситуации, ведь она всегда безумно любила своего сыночка».

Женщины сели в креслах друг против друга. Наступила тишина. В комнате было прохладно и сумеречно. Деревянные решётки на окнах, обвитые виноградом, почти не пропускали прямые солнечные лучи. Из сада изредка доносились крики рабов и скрип уключин деревянных журавлей — шадуфов, при помощи которых в кожаных вёдрах поднималась речная вода в многочисленные канавы и пруды.