Дмитрий Дмитриев - Император-отрок. Историческая дилогия

На следующее утро, когда Маруся и Анютка только что встали, к ним в горницу вошел Гаврила Струков.

– Здорово, сударушка, здорово, гостьюшка, – ласково произнес он, ставя на стол жестяную кружку горячего сбитня.

– Здравствуй, – ответила Маруся, поднимая свои чудные глаза на лесничего.

Гаврила, смотревший на нее в этот момент, вдруг изменился в лице и испуганным голосом проговорил:

– Что это? С нами крестная сила!..

Видимо, он был поражен особенностью взгляда девушки, напомнившей ему что-то былое, давно знакомое.

Анютка заметила испуг отца и спросила:

– Тятька, чего ты испугался?

– Молчи, молчи… Тебя как зовут? – тихо спросил у Маруси Струков.

– Марусей… Марьей, – ответила девушка, удивляясь испугу лесничего.

– И ее, покойницу, так звали… Что же это? Неужели цыганка Марья с того света пришла?..

– Тятька, да что ты ворчишь?

– Молчи, молчи, Анютка!.. Пошла вниз и жди! – крикнул Гаврила дочери и, когда та покорно ушла, обратился к Марусе: – Чья ты будешь, сударушка?

– Не знаю, – коротко ответила ему девушка.

– Как не знаешь?.. Чья же ты дочь?

– Говорю, ни отца, ни матери я не знаю.

– И того не знаешь, живы ли они?

– Отец жив, а мать умерла.

– А как твою мать звали, знаешь?

– Знаю, Марьей. Да зачем ты про все это расспрашиваешь?

– Нужно, сударушка, может, для твоей же пользы… А рода ты не цыганского ли?

– Цыганского.

– А с кем ты до сих пор жила?

– С бабушкой.

– А ее не Мариной ли звать?

– Так, так. Разве ты знаешь мою бабушку?

– Знаю. То есть нет, нет… я так, сударушка-боярышня, наугад молвил, так!.. – явно смутившись, произнес Гаврила и засобирался уходить. – Ну, счастливо оставаться… Я сейчас Анютку к тебе пришлю… Может, тебе что-нибудь нужно?.. Так прикажи!

– Спасибо, пока мне ничего не надо. Впрочем, вот что: не держи ты меня под замком, пожалуйста, не держи!.. Я и так не убегу.

– Нет, нет!.. Как можно теперь тебя под замком держать? Как можно! Я сейчас к тебе Анютку пошлю, сударушка-боярышня. – И лесничий, низко поклонившись Марусе, вышел.

Идя вниз, он бормотал:

– Грех-то какой, отцы мои, грех-то какой! Брат на сестру посягает, в тяжелой неволе, по неведению, сестру держит! А как похожа цыганочка на свою мать-покойницу… Вылитая мать, такая же красавица! Ишь ты, дела-то какие!.. Ту князь Алексей Григорьевич сгубил, а эту его сын задумал погубить… брат – сестру!.. Что мне делать, как быть? Как от беды цыганочку спасти? Ехать в Москву и предупредить князя Ивана Алексеевича, сказать ему, кого он в неволе держит? Пожалуй, еще не поверит, меня же обвинит… Ах, вот, придумал, придумал!.. – В этот момент он очутился уже в своей комнате и, позвав дочь, тихо сказал ей, оглядываясь по сторонам: – Слушай, Анютка! Я сейчас пойду в лес и работников возьму с собою… Не скоро я вернусь домой. Ты без меня выпусти невольную гостью… Пусть она куда хочет, туда и идет, и сама с ней ступай.

– Тятька, да ты шутишь, что ли? – тараща глаза от удивления, проговорила девочка.

– Не до шуток мне, не до шуток… Скорее бегите! Тем нашу гостьюшку спасешь от большой беды. Дней через пяток ты приходи домой. За тебя я не робею, ты не пропадешь.

– Не пропаду, тятька. А теперь я повинюсь тебе: ведь я сама хотела выпустить на волю Марусю – уж очень ее я полюбила, да и сама с ней бежать хотела.

– И ладно бы, Анютка, сделала.

– Как же это, тятька, ты Марусю выпускаешь? Разве ты не боишься молодого князя? – удивленно спросила Анютка.

– Не я ее выпускаю, а ты… Поняла, что ли?

– Поняла… И хитрец же ты, тятька, вот хитрец!

– Ну, мне пора в лес. Прощай, дочка, храни тебя Бог! Бегите в Москву; наша гостья-боярышня там проживала. Как доведешь ее до города, так она небось легко дом свой найдет. А сама ты дней через пять домой вернись, ждать буду… Только гостье ни слова не говори про то, что я тебе велел ее на свободу выпустить. Ну, прощай, ухожу.

Гаврила Струков, прихватив с собою работников, вышел «обозревать» лес, а Анютка, счастливая, довольная, побежала наверх к Марусе и, задыхаясь от волнения, проговорила:

– Собирайся скорее, Маруся!..

– Куда? Зачем? – с удивлением спросила девушка.

– Собирайся, говорю!.. Ведь сама ты просила, чтобы я тебя на волю отпустила.

– Как, Аннушка? Ты освобождаешь меня? – радостно воскликнула Маруся. – Но куда мы пойдем?

– Там видно будет… Пока лишь вон из дома, благо он не заперт. И сама я с тобой уйду.

– А твой отец ушел?

– Знамо, при отце я тебя не выпустила бы. В хоромах только и осталась одна стряпуха, она около печи ворочается.

Маруся и Анютка поспешно оделись и вышли из ворот лесных хором. Останавливать их было некому; старуха возилась в кухне и не видала и не слыхала, как девушки ушли.

Было утро морозное, но ясное. Маруся и Анютка поспешно шли по лесной дороге к Москве. Пройдя некоторое расстояние от лесных хором, Маруся спросила у девочки:

– Куда мы идем?

– Дорога эта ведет к Москве, – ответила ей Анютка.

– Боюсь я в Москву-то идти, Аннушка, боюсь. Не ровен час, князя Ивана в Москве повстречаем. Ведь он только и знает, что по ней гоняет… любит он по увеселеньям разъезжать. Увидит, ну и пропала я.

– И что ты, Маруся! Москва не клином сошлась, авось найдем, где укрыться… Только вот одно плохо: Москва, говорят, деньгу любит, а у меня и гроша нет.

– Зато у меня есть, – с улыбкой ответила ей Маруся.

– Вот и ладно. В Москве с деньгами жить можно. Вот пройдем немного, лес кончится, и придем в деревушку Климово, там порядим мужика, он нас духом до Москвы довезет, благо у тебя есть деньги.

– Ох, Аннушка, милая, а вдруг да мы попадемся навстречу твоему отцу?

– Не бойся, не попадемся: тятька пошел совсем в другую сторону, я видела, – успокаивая Марусю, проговорила Анютка.

Девушки дошли до деревушки Климово и там порядили мужика Вавилу довезти их до Москвы.

Маруся закутала голову в большой платок, чтобы ее не узнал кто-либо, и благополучно доехала с Анюткой до Москвы. Однако к своей бабке она не решилась ехать, а остановилась невдалеке от хибарки Марины, на постоялом дворе, которых на Тверской-Ямской было много, в отдельной каморке.

В первый и второй день ни Маруся, ни Анютка никуда не выходили из своей каморки, боясь выйти на улицу, чтобы не встретить князя Ивана Долгорукова. Наконец, на третий день Маруся решилась послать Анютку к бабушке, рассказав ей, как найти ее хибарку.

Нечего говорить о той радости, когда старая Марина услыхала, что ее внучка живехонька, и узнала, где та остановилась. Тотчас же в сопровождении Анютки она отправилась на постоялый двор.

Радостна была ее встреча с внучкой; последняя рассказала все происшедшее с ней и закончила словами:

– А все же, бабушка, домой мне возвращаться нельзя.