Дмитрий Алексеев - Гностицизм и историческое христианство

Вопрос о соотношении христианства и гностицизма — это вопрос, поставленный весьма неточно, потому, что христианство — это и есть гностицизм, гностицизм — это и есть христианство. Поскольку и в доступной литературе, и в общественном сознании этот предмет крайне идеологизирован и мифологизирован, причем к нему обращаются не только разного рода профессиональные сектоведы наподобие дьякона Кураева, но и всякие оккультисты, такие, как всем известные Кургинян, Дугин, ныне уже покойный Л. Н. Гумилев, прежде всего нужно определиться, что же представляет собой гностицизм.

Выдающийся отечественный автор А. Л. Хосроев дает такое определение: «Почти в полном согласии с заключительным документом международного коллоквиума в Мессине 1966 г. я понимаю под термином гностицизм совершенно конкретное религиозное явление, а именно: определенные, изначально христианские, движения первых веков н. э. (по преимуществу дуалистические в своем богословии, хотя иногда и монистические), которые содержат такие общие характеристики, как: 1) претензия на исключительное обладание знанием, полученным, как правило, в откровении, и, как результат, противопоставление себя всем прочим христианам, такого знания не получившим; 2) непризнание церковной иерархии; свое, разнящееся от группы к группе, понимание принципа организации общины и, как результат, отсутствие своей единой церкви; 3) использование для своих построений различных, часто небиблейских, традиций и, как результат, настоящий индивидуализм в творческом процессе. Таких христиан я называю не гностиками (во избежание путаницы с различными нехристианами, которые также претендовали на обладание знанием, или с таким христианским гностиком, как, например, Климент Александрийский), но гностицистами» [2] Хосроев А. Л. Из истории раннего христианства. М., 1997. С. 259. . Как видим, это описание неких внешних признаков, причем вытекающих не из доступных нам, по большей части уже переведенных в том числе и на русский гностических источников, а из описаний у отцов-ересиологов.

А. Ф. Лосев дает другое определение: «… гностицизм есть оккультнопневматический и космологически-человечески ограниченный персонализм, причем натуралистический, весьма напряженно ставящий сотериологические цели с помощью мифологически сконструированной системы понятийных категорий» [3] Лосев А. Ф. История античной эстетики. . Здесь он обращается уже не к внешним признакам, а к содержательной стороне. Полагаю, большинство присутствующих с соответствующими главами А. Ф. Лосева знакомы. Этот текст производит очень тяжелое впечатление, т. е. автор не понял, о чем идет речь, и выразил свою идеологическую ненависть на уровне пресловутого Иринея, не более того.

Западные специалисты также обращались к содержательной стороне гностицизма, и, например, Ганс Ионас, автор классического труда о гностицизме, изданного, в том числе и по-русски [4] Йонас Г. Гностицизм. СПб., 1998. , помимо прочего называет гностицизм «метафизическим антисемитизмом» [5] Jonas H. Response to G. Quispel’s «Gnosticism and the New Testament» // The Bible in Modern Scholarship: Papers Read at the 100th Meeting of the Society of Biblical Literature. December 28–30, 1964 / Ed. by J. Ph. Hyatt, P. 288. . Курт Рудольф, автор очень важного труда «Гнозис», изданного первоначально по-немецки, а затем переведенного на английский [6] Rudolph K. Gnosis: The Nature & History of Gnosticism. San Francisco: Harper, 1987. , говорит о том, что в основе гностицизма лежит протестная экзегеза библейских источников [7] Ibid. P. 54. . Автор наиболее на сегодняшний день серьезного труда по проблеме, Майкл Аллен Уильямс [8] Williams M. A. Rethinking «Gnosticism»: an Argument for Dismantling a Dubious Category. Princeton: Princeton University Press, 1996. , предлагает вообще отказаться от самого термина «гностицизм» и говорить о «библейских демиургических традициях», т. е. о таком понимании Библии, которое вводит платоновского демиурга.

Хотя труд Уильямса очень важен для понимания, я не могу с ним согласиться, поскольку, если рассматривать пролог Евангелия от Иоанна и первую главу книги Бытия, то в роли платоновского демиурга у Иоанна выступает Логос. В первой главе Бытия Бог произносит Слово, и об этом же слове пишет в прологе своего Евангелия евангелист Иоанн, и это Слово по смыслу Нового Завета как раз и является демиургом, если мы вообще принимаем демиургическую версию. Например, у Павла, в Первом послании к коринфянам (1 Кор. 8, 6): «Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господов много, но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им».

А утверждение о том, что демиургом является архонт Ялдаваоф, ошибочно хотя бы потому, что нигде в подлинных гностических текстах никто из архонтов «демиургом» не назван. Само слово в паре отрывков присутствует, но безотносительно к архонтам. Относительно поздний валентинианский трактат (а сам термин «демиург» в гностический дискурс ввели валентиниане), описывает падение Логоса. К сожалению, этот текст читателям недоступен, поскольку покойная Алла Ивановна Еланская его перевела, но издание не было осуществлено.

На конференции «Россия и Гнозис» (прошедшей 21.01.2012), чтобы обратиться к тому уникальному, что несет в себе гностицизм, и оставить за рамками его неуникальные признаки, я предложил следующее определение: «Гностицизм — комплекс идей, основывающийся на различении и даже противопоставлении в начальных главах книги Бытия Бога (Элохима, Быт. 1, 1–2,3), и бога Яхве (Быт. 2, 4 слл). Этот комплекс идей нашел свое многообразное выражение и развитие как в канонической и апокрифической христианской, так и в нехристианской литературе, а также в религиозных представлениях ряда групп в поздней античности, Средневековье и Новом времени вплоть до сего дня». Это единственный уникальный признак гностицизма: где противопоставления Бога и бога Яхве нет, там нет и гностицизма.

Понятно, что в гностических текстах, хотя Яхве там в некоторых отрывках упоминается и отождествляется, помимо прочего, с Каином, речь в основном идет об архонте Ялдаваофе. Но, если рассматривать такое важнейшее для понимания гностицизма произведение, как «Апокриф Иоанна», то его центральное содержание — это беседа Иисуса с Иоанном, в которой Иисус открывает тайны небесного мира, а Иоанн записывает. И в этой беседе последовательно излагаются мидраши на сотворение человека, на грехопадение, и доходит до истории Ноя и до истории «сынов божьих» и «сынов человеческих» в ветхозаветном понимании — когда «сыны божьи» спустились с небес и вступили в связь с «дочерьми человеческими». Фактически, следует еретическая с точки зрения исторического христианства экзегеза книги Бытия, наиболее известных сюжетов в ней. До истории Авраама они не доходят.