Михаил Ломоносов - Жажда познания. Век XVIII

Тяга и любовь к знаниям заставили молодого Ломоносова искать возможности получить настоящее образование. Дома он мог только научиться грамоте и заниматься самообразовании по найденным у односельчан книгам, «Грамматике» Мелетия Смотрицкого и «Арифметике» Леонтия Магницкого, но этого ему было мало. Взяв с собой книги, заняв денег у соседей, 9 декабря 1730 года Ломоносов ушёл из дому и направился в Москву. По нормам крепостного права, царившего в России, всякая дальняя отлучка крестьянина от дома разрешалась только с ведома властей и на строго определённый срок. Ломоносов формально выполнил это условие, получив разрешение («паспорт») на поездку в Москву в воеводской канцелярии. Но паспорт ему выдали только до сентября 1731 года. Не вернувшись домой в срок, он считался беглым. Но, уходя, он и не собирался возвращаться в родную деревню, поэтому фактически с конца 1730 года оказался «в бегах» от своего хозяина — российского императора.

С помощью земляков Ломоносов освоился в Москве и поступил в январе 1731 года в Славяно-греко-латинскую академию. Он был вынужден скрыть своё происхождение, так как в 1728 году было указано из этой академии отчислить «крестьянских детей... и впредь таковых не принимать». В течение пяти лет Ломоносов почти закончил курс этого учебного заведения, рассчитанный на 13 лет. Но опять в декабре, теперь уже 1735 года, он отправляется в путь. В числе 12 лучших учеников он был отправлен из Москвы на учёбу в Петербургскую Академию наук. Серьёзное отношение к занятиям, незаурядные способности выделяли Ломоносова и в стенах высшего научного учреждения России. Буквально через два месяца после появления здесь Ломоносов был определён к посылке за границу для изучения химии и горного дела. Заграничное путешествие 1736—1741 годов, насыщенное упорной учёбой и трудом, протекавшее не без драматических происшествий, довершило образование и становление личности Ломоносова. В Петербургскую Академию наук вернулся зрелый человек, вполне сложившийся учёный, убеждённый патриот Родины, горячий поборник просвещения.

Приход Ломоносова в Академию наук открывает целый период в истории русской науки. Вокруг него объединились передовые патриотические и демократические элементы в борьбе о царившим в академии засильем иностранцев и бюрократии. Не имея сил противостоять Ломоносову в открытой научной полемике, враги наносили ему удары из-за угла. Молодому, по уже стоявшему по уровню выше многих академиков учёному только через семь месяцев после возвращения в Петербург предоставили должность адъюнкта (с января 1742 г.), а профессорское звание он получил 25 июля 1745 года, хотя давно уже признавался достойным его.

В качестве профессора химии Ломоносов приложил немало усилий, чтобы добиться создания Химической лаборатории. Указ о её основании был подписан в середине 1746 года, но понадобилось ещё два года беспрестанных хлопот, чтобы реализовать ломоносовский проект лаборатории, ставшей научной базой химических исследований в России. Происки врагов вынудили Ломоносова и 1757 году оставить Химическую лабораторию, но он перенёс исследования в свой дом, старался приложить результаты химических изысканий к практическим нуждам, организовав фабрику цветного стекла в Усть-Рудице.

За годы работы в Академии наук Ломоносов показал себя настоящим учёным-энциклопедистом. Он создал выдающиеся труды по различным разделам химии и физики, а также в областях минералогии, метеорологии, географии, астрономии и других. С огромным воодушевлением Ломоносов работал над русской историей. Он занимался русской грамматикой, стихосложением, стилистикой и прочими филологическими проблемами. Сам писал стихи и трагедии, прославившие его как литератора. В качестве поручений от академии выполнял переводы, редактировал газету «Санкт-Петербургские ведомости», подготавливал к печати периодические научные издания, составлял проекты праздничных иллюминаций и фейерверков.

«В чивовничье-дворянской монархии XVIII века», как назвал В. И. Ленин Российскую империю того времени, прочное положение в обществе могли обеспечить только принадлежность к правящему классу — дворянству и наличие определённого чина в военной или бюрократической иерархии. Само по себе учёное звание профессора не обеспечивало бывшему беглому крестьянину авторитета перед лицом власть имущих. Это было одной из причин, почему Ломоносов был вынужден прибегать к покровительству некоторых вельмож, более других расположенных к развитию наук и искусств в России. Это помогало в какой-то мере нейтрализовать интриги врагов и осуществить ряд важных проектов. Так, Ломоносов предоставил в распоряжение И. И. Шувалова свои планы создания Московского университета и убедил его добиться их осуществления. Но в отношениях с вельможами Ломоносов никогда не терял чувства собственного достоинства, не позволял помыкать собою. Эту черту ломоносовского характера отметил ещё А. С. Пушкин: «Послушайте, как пишет он этому самому Шувалову, представителю муз, высокому своему патрону, который вздумал было над ним шутить. «Я, ваше высокопревосходительство, но токмо у вельмож, но ниже у господа моего бога дураком быть не хочу».

В марте 1751 года Ломоносов за «отличное в науках искусство» получил чин коллежского советника. По петровской «Табели о рангах» 1722 года он соответствовал армейскому чину майора и наделял его обладателя правами и привилегиями потомственного российского дворянина. Российский абсолютизм прибегал к включению в состав господствующего дворянского класса талантливых и выдающихся представителей народа, чтобы привлечь их на свою сторону, заставить служить своим интересам. Ломоносов до конца дней не забывал о своём происхождении, не рассматривал свою карьеру как результат чьей-то «милости», все силы продолжал отдавать служению народу, его взрастившему. Он писал, что «низкою моею породою попрекают, видя меня, как бельмо на глазе, хотя я своей чести достиг не слепым счастием, но... талантом, трудолюбием и терпением крайней бедности добровольно для учения».

В 1757 году Ломоносов стал членом академической канцелярии и попытался как-то преобразовать характер этого реакционного органа. При этом он до конца жизни занимал принципиальную позицию и требовал упразднить канцелярию как орган управления академией и предоставить высшему научному учреждению страны автономию от чиновного произвола. Энергичная деятельность Ломоносова по расширению фронта академических исследований в теоретических и практических дисциплинах, по улучшению подготовки молодых учёных, по избавлению академии от рутины была прервана в 1762 году. Приход к власти в результате дворцового переворота Екатерины II привёл к опале Шувалова и некоторых других придворных, оказывавших поддержку Ломоносову. Вынужденная зависимость от царских прихотей и фаворитов обернулась для учёного самой отрицательной стороной. Обласканные новой царицей, враги Ломоносова развернули против него кампанию травли и интриг. Ухудшилось состояние его здоровья. В июле 1762 года он писал: «Бороться больше не могу, будет с меня и одного неприятеля, то есть недужливой старости». Но не в характере Ломоносова было сдаваться без борьбы. Когда болезнь временно отступила, он вновь приступил к научной работе, возобновил занятия литературой и мозаичным искусством, составил проект организации «Государственной коллегии земского домоустройства» для научной помощи развитию земледелия в стране, продолжал отстаивать необходимость реорганизации Академии наук. Напряжённая работа и обстановка в академии подорвали силы учёного, который скончался на 54-м году жизни в 5 часов вечера 4(15) апреля 1765 года. Через четыре дня его похоронили на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры в Петербурге, как сообщалось, «при большом стечении народа». Уже тогда начали сбываться слова, написанные Ломоносовым перед смертью: «...знаю, что обо мне дети Отечества пожалеют».