Эжен Сю - Парижские тайны. Том 2 [с иллюстрациями]

Послышался шум экипажа, въезжавшего во двор.

– Это он… Родольф!.. – воскликнула Сара, обращаясь к Томасу Сейтону. Тот быстро подошел к окну и отдернул портьеру.

– Да, принц… выходит из кареты.

– Оставьте меня одну, решительный момент наступил, – с неизменным хладнокровием объявила Сара, ибо чудовищное честолюбие, безжалостный эгоизм всегда были единственными побуждениями этой женщины. В чудесном воскрешении своей дочери она видела лишь средство для достижения постоянной цели своей жизни.

Помедлив немного, прежде чем покинуть комнату, Томас вдруг подошел к сестре и сказал:

– Может быть, лучше я скажу принцу, каким образом была спасена ваша дочь, которую считали умершей? Этот разговор был бы слишком опасен для вас… Вас могут убить и сильное волнение, и встреча с принцем после столь долгой разлуки, и воспоминания о том времени…

– Дайте вашу руку, брат, – сказала Сара.

Приложив к своему бесстрашному и спокойному сердцу руку Томаса Сейтона, она спросила с мрачной ледяной улыбкой:

– Разве вы чувствуете, что я взволнована?

– Нет… вовсе нет, сердце бьется ровно, – с изумлением проговорил Сейтон, – я-то знаю, как вы умеете владеть собой. Но в такой момент, когда для вас решается вопрос о короне или о смерти… еще раз подумайте… Потеря этой последней надежды может быть смертельной для вас. Право, ваше спокойствие меня поражает.

– Почему вы удивлены, братец? Разве до сих пор вы не знали меня? Ничто… да, ничто никогда не заставляло забиться это каменное сердце. Оно возликует лишь в тот день, когда на голову владелицы этого сердца возложат княжескую корону… Я слышу шаги Родольфа… Оставьте же меня.

– Но…

– Оставьте меня, – твердо приказала Сара, и таким решительным, таким властным тоном, что брат покинул комнату за несколько секунд до того, как вошел принц.

Когда Родольф входил в салон, его взгляд выражал жалость… но, увидев Сару в кресле и почти нарядно одетой, он удивился, и лицо его стало мрачным и недоверчивым.

Графиня, угадав его мысли, сказала нежным слабым голосом:

– Вы думали, что я умираю… Вы пришли, чтобы услышать мои последние слова?

– Я всегда считал последнюю волю умирающих священной… Но если дело идет о чудовищном обмане…

– Уверяю вас, – прервала Родольфа Сара, – я вас не обманывала… мне остается жить всего несколько часов… Простите мое легкомыслие… Я хотела избавить вас от печальной картины агонии… Я хотела умереть одетой как при нашей первой встрече. Увы! Наконец вы здесь, после десяти лет разлуки. О, благодарю вас, благодарю! Но и вы поблагодарите бога за то, что он повелел вам выслушать мою мольбу. Если бы вы не пришли, я унесла бы с собой тайну, от которой будет зависеть радость и счастье вашей жизни… Радость, смешанная с легкой грустью, счастье и слезы… Вы испытаете истинно человеческое чувство, за которое, наверно, не пожалеете отдать годы оставшейся жизни.

– Что вы хотите сказать? – спросил с удивлением принц.

– Да, Родольф, если бы вы не пришли… эту тайну я унесла бы с собой в могилу, свершилась бы моя последняя месть, и еще… нет, нет, у меня не хватило бы для этого смелости. Хотя вы заставили меня жестоко страдать, я разделила бы с вами счастье жизни… которым вы, более удачливый, будете долго, надеюсь, очень долго наслаждаться.

– Но о чем же идет речь?

– Услышав меня, вы не поверите той новости, которую я вам сообщу, вы не поймете, почему я так медлила сообщить ее вам, вы сочтете ее небесным чудом… Как это ни странно, я могу осчастливить вас, вы никогда не могли на это рассчитывать… и хотя дни моей жизни сочтены, я наслаждаюсь тем, что возбуждаю ваше любопытство… К тому же мне знакомо ваше сердце… Несмотря на твердость вашего характера, я опасаюсь немедля сообщить невероятную новость… Волнения, вызванные внезапной радостью, могут быть опасны…

– Ваша бледность все усиливается… вы едва сдерживаете себя, – сказал Родольф. – Как видно, речь идет о чем-то серьезном.

– Серьезном и важном, – трепетно повторила Сара.

Хорошо понимая значение тайны, которую графиня собиралась открыть Родольфу, она лишилась обычного хладнокровия и уравновешенности. Не в силах более сдерживать себя, она сказала:

– Родольф… наша дочь жива.

– Наша дочь!..

– Она жива, говорю я вам…

Эти слова, искренность, с которой они были произнесены, взволновали принца до глубины души.

– Наше дитя? – повторил он, быстро подойдя к креслу. – Сара, наш ребенок! Моя дочь!

– Она жива, и у меня есть неопровержимые доказательства. Я знаю, где она… Завтра вы ее увидите.

– Моя дочь! Моя дочь! – повторял Родольф словно в оцепенении. – Возможно ли это? Она жива!

Затем им внезапно овладело сомнение, и, снова опасаясь стать жертвой обмана Сары, он воскликнул:

– Нет, нет… это сон! Это невозможно!.. Вы меня обманываете. Хитрость, недостойная ложь!

– Родольф, выслушайте меня.

– Нет, я знаю ваше честолюбие, я знаю, на что вы способны, я догадываюсь, какую цель вы преследуете этим обманом!

– Ну хорошо! Вы правы… Я способна на все… Да, я хотела вас обмануть. Да, за несколько дней до того, как мне нанесли смертельный удар, я хотела найти незнакомую молодую девушку… и представить ее вам как нашу дочь… о которой вы так горько скорбите.

– Довольно, прошу вас! Довольно…

– Но после этого признания вы, быть может, мне поверите… или скорее будете вынуждены считаться с истиной.

– С истиной…

– Да, Родольф, повторяю, я хотела вас обмануть, заменить неизвестной молодой девушкой ту, которую мы оплакиваем, но бог захотел, чтобы в тот момент, когда я пыталась совершить это кощунство… мне нанесли смертельный удар.

– Вам… в тот самый момент!..

– Бог захотел, чтобы мне предложили для этого обмана… знаете, кого? Нашу дочь…

– Вы бредите?.. Ради бога.

– Это не бред, Родольф. В этой шкатулке вместе с бумагами и портретом вы найдете еще бумагу, запятнанную моей кровью, – вот вам доказательство.

– Вашей кровью?

– Женщина, перед тем как нанести мне удар кинжалом, сообщила это открытие – что наша дочь жива.

– Кто эта женщина? Откуда она узнала об этом?

– Ей отдали нашу девочку… еще совсем крошкой… после того, как ее объявили погибшей.

– Но эта женщина… Ее имя?.. Можно ли ей верить? Где вы с ней познакомились?

– Говорю вам, Родольф, тут кроется нечто роковое, предначертанное свыше. Несколько месяцев тому назад вы спасли одну девушку от нищеты и отослали ее в деревню, не так ли?

– Да, в Букеваль.

– Ревность, ненависть ослепляли меня… Я приказала одной женщине похитить ее… Той самой, о которой я вам говорю…

– И несчастную девушку отправили в Сен-Лазар.

– Где она сейчас и находится.