Эжен Сю - Парижские тайны. Том 2 [с иллюстрациями]

Волнение сестры Гобера было столь сильным, что она не смогла произнести ни слова; она только молитвенно сложила руки и с обожанием смотрела на незнакомую благодетельницу.

– Жанна, Жанна! – тихо сказала Аннета. – Отвечайте же этой доброй даме… – Затем Аннета добавила, обращаясь к маркизе: – Сударыня, вы ее спасаете! Она умерла бы от отчаяния, думая о своих детях, которых она уже представляла себе покинутыми. Не правда ли, Жанна?

– Прошу вас, успокойтесь, не тревожьте себя, – продолжала маркиза, сжимая в своих нежных и белых руках горячую руку Жанны Дюпор. – Не волнуйтесь, если хотите, можете выйти из больницы сегодня же, вас будут лечить дома, вы ни в чем не будете нуждаться. Таким образом, вам не придется покидать любимых детей… Если квартира сырая, мрачная или слишком тесная, вам тотчас же найдут более удобную, и вы будете находиться в одной комнате, а дети в другой… Вам предоставят сиделку, которая будет следить и ухаживать за вами… А станете здоровой, если не найдется работы, то я предоставлю вам возможность подождать, пока вы ее подыщете. Отныне я позабочусь о будущем ваших детей!

– Ах, господи! Что я слышу?.. Значит, ангелы сходят с небес, как написано в церковных книгах, – произнесла дрожащая, растерянная Жанна Дюпор, едва осмеливаясь взглянуть на свою благодетельницу. – Почему столько доброты для меня? Чем я это заслужила?.. Это невозможно!.. Мне покинуть больницу, где я уже столько рыдала, столько страдала! Не расставаться больше с детьми… иметь сиделку!.. Да это ведь словно чудо небесное!

Бедная женщина была права.

Если бы все люди знали, как отрадно и легко, не прибегая к большим затратам, часто творить такие «чудеса»!

Увы! Для обездоленных, покинутых, всеми отвергнутых, внезапное нежданное спасение, сопровождаемое доброжелательными словами, трогательной милосердной заботой, разве все это не похоже на чудо?..

Как смела Жанна Дюпор не то что надеяться на счастье, которое ей сулила г-жа д’Арвиль, но хотя бы даже мечтать о нем?

– Это не чудо, дорогая моя, – взволнованно ответила Клеманс. – То, что я делаю для вас, – заметила она, слегка краснея при мысли о Родольфе, – то, что я делаю для вас, вдохновлено великодушным человеком. Он научил меня помогать людям в беде… Его-то и следует благодарить и благословлять…

– Сударыня, я буду благословлять вас и ваших друзей, – сказала Жанна Дюпор, заливаясь слезами. – Простите, что я так плохо говорю, но я никогда не испытывала такой глубокой радости… Это впервые происходит со мною…

– Вот видишь, Жанна, – сказала растроганная Аннета, – среди богатых тоже встречаются Хохотушки и Певуньи… Правда, возможности у них гораздо больше, но у них такие же добрые сердца.

Маркиза д’Арвиль с изумлением повернулась к прачке, услышав, что она произносит эти имена.

– Вы знаете Певунью и молодую швею Хохотушку? – спросила Клеманс.

– Да, сударыня. Певунья, милый ангелок, в прошлом году сделала для меня то, что делаете вы для Жанны… но, конечно, насколько ей позволяли ее средства. Сударыня! Я с радостью говорю это и буду повторять всем! Певунья вытащила меня из подвала, в котором я на соломе родила ребенка… и добрый ангелок поселил меня и мою девочку в комнате, где была хорошая кровать и колыбель… Певунья потратила свои деньги только из милосердия, ведь она меня почти не знала и сама жила в бедности… Это прекрасно, не так ли? – восторженно произнесла Аннета.

– О да… Милосердие бедняка к бедняку – великое и святое дело, – молвила Клеманс с влажными от радостных слез глазами.

– То же самое было и с мадемуазель Хохотушкой. Она, несмотря на свой скудный заработок швеи, несколько дней тому назад оказала услугу Жанне.

– Какое странное совпадение!.. – размышляла Клеманс, все больше волнуясь, так как каждое из этих двух имен – Певунья и Хохотушка – напоминало ей добрые дела Родольфа. – А вы, дитя мое, что я могу сделать для вас? – обратилась она к Аннете. – Я желала бы, чтобы эти имена, которые вы только что произнесли с такой благодарностью, принесли бы вам счастье.

– Спасибо, – сказала Аннета с грустной улыбкой, запечатлевшей ее покорность судьбе, – у меня был ребенок… Он умер. Я больна чахоткой, обречена, мне уже ничего не надо.

– Зачем такие мрачные мысли! В вашем возрасте… вы молоды, всегда есть надежда!

– О нет, сударыня. Я знаю свою судьбу… Я не жалуюсь! Еще сегодня ночью я видела, как в палате умирала больная чахоткой… Я умираю спокойно, не тревожьтесь за меня! А вас благодарю за доброту.

– Вы преувеличиваете, состояние вашего здоровья не так плохо!..

– Я не обманываюсь, я это чувствую, но раз вы столь добры… Такая дама, как вы, все может…

– Продолжайте… говорите, что вы хотите?

– Я просила Жанну об одной услуге, но благодаря богу и вам ее здесь не будет…

– Может быть, я смогу оказать вам эту услугу?

– Конечно, сударыня. Вам стоит только сказать одно слово сестрам либо доктору, и все устроится.

– Я скажу все, что надо, будьте спокойны… В чем дело?

– После того как я увидела актрису, которая умерла, боясь, что после смерти ее труп будет разрезан на части, я так же боюсь… Жанна обещала забрать мое тело и похоронить…

– Ах, это страшно! – воскликнула Клеманс, дрожа от ужаса. – Надо было прийти сюда, чтобы узнать, что бедняков даже за гробом преследуют горести и кошмары.

– Простите меня, – робко сказала Аннета, – эта просьба огорчительна для такой благородной, богатой и счастливой дамы, как вы… мне не следовало просить вас об этом!

– Напротив, я вам благодарна, дитя мое. Теперь я узнала о неведомых мне страданиях, и этот урок не останется бесплодным… Будьте спокойны, хотя роковой момент наступит еще не скоро, но если это случится, будьте уверены, вы будете покоиться в святой земле!

– О, как я вам благодарна! – воскликнула Аннета. – Если бы я посмела просить разрешения поцеловать вашу руку…

Клеманс поднесла свою руку к иссушенным губам Аннеты.

– Благодарю, сударыня. Теперь мне есть кого любить и благословлять до конца моей жизни… Также Певунью… Не буду горевать о том, что произойдет со мной после смерти!

Такое полное отрешение от жизни, страх посмертной судьбы произвели тяжелое впечатление на маркизу; наклонившись к уху сестры, пришедшей сообщить, что Клэр де Фермон пришла в себя, она спросила, указав на кровать Аннеты:

– Состояние здоровья этой молодой женщины действительно безнадежно?

– Увы, да, Аннета обречена… Быть может, проживет неделю!

…………………………………………………………………………………………

Полчаса спустя госпожа д’Арвиль в сопровождении графа де Сен-Реми увезла к себе молодую сиротку, скрыв от нее смерть матери.

В тот же день доверенный маркизы д’Арвиль, посетив убогое жилище Жанны Дюпор на улице Барийери и получив положительные отзывы об этой достойной уважения женщине, сразу же снял на набережной Эколь две большие, хорошо проветриваемые спальни и комнату, за два часа обставил мебелью эту скромную, но чистую квартиру и, воспользовавшись услугами агентства Тампль, в тот же вечер перевез туда Жанну Дюпор, где она встретила своих детей и опытную сиделку.