Эжен Сю - Парижские тайны. Том 2 [с иллюстрациями]

Он не ошибся. Марсиаль и Волчица с восторгом согласились принять дар; когда же они при посредничестве Мэрфа познакомились с Поножовщиком, все трое порадовались тому, что будут жить в Алжире по соседству.

Несмотря на свою глубокую печаль или, вернее, благодаря этой печали, растроганный сердечными излияниями четы Марсиалей, Поножовщик ответил им искренним доброжелательством.

Вскоре настоящая дружба объединила будущих колонистов; люди подобной закалки легко узнают друг друга, сходятся полюбовно… Вот почему супруги Марсиаль, несмотря на горячее усердие, проявленное ими, чтобы избавить своего нового друга от мрачного настроения, в основном надеялись отвлечь его предстоящим путешествием и будущей деятельной жизнью, ибо, прибыв в Алжир, они будут обязаны возделывать предоставленную им землю, так как прежние владельцы, согласно условиям продажи, будут пользоваться доходами с этой земли еще в течение одного года, с тем чтобы, когда она поступит в полное распоряжение новых владельцев, они бы и в дальнейшем наблюдали за ее эксплуатацией.

Договорившись об этих условиях, узнав о мучительном свидании, на которое должен явиться Марсиаль, чтобы выслушать последнюю волю своей матери, Поножовщик пожелал сопровождать своего друга до ворот Бисетра, где он поджидал его в фиакре, на котором они приехали сюда, а потом возвратились в Париж, после того как Марсиаль, потрясенный приготовлением к казни своей матери и сестры, покинул тюремную камеру.

Лицо Поножовщика совершенно изменилось, прежняя уверенность в себе, свойственная этой мужественной натуре, сменилась угрюмой подавленностью; даже его голос стал менее грубым, неведомая в прошлом душевная боль надломила, подкосила этого энергичного человека.

Он с состраданием смотрел на Марсиаля.

– Не падайте духом, – говорил ему Поножовщик, – вы сделали все возможное, что может сделать такой славный малый… С этим покончено… Подумайте о вашей жене, о детях, о которых вы позаботились, чтобы они не стали нищими, как ваши мать и отец. И, наконец, сегодня вечером мы уедем из Парижа, чтобы больше туда не возвращаться, и вы никогда не услышите разговоров о том, что вас огорчает.

– Все равно, поймите меня… прежде всего ведь это моя мать, моя сестра.

– Но, увы, что ж поделать, все кончено… а когда все кончено… надо смириться, – сказал Поножовщик, подавляя вздох.

После некоторого молчания Марсиаль искренне признался:

– Я ведь тоже должен был бы утешать вас, славный вы человек… все время грустите.

– Все время, Марсиаль.

– Но… я и жена… мы надеемся, что, когда вы уедете из Парижа… вы успокоитесь…

– Да, – подумав, сказал Поножовщик, невольно вздрогнув, – если я уеду из Парижа…

– Так ведь… мы сегодня вечером уезжаем.

– То есть вы… вы уезжаете сегодня вечером…

– А как же вы, вы что, передумали?

– Нет…

– Так что же?

Поножовщик вновь замолчал, затем с усилием продолжил:

– Послушайте, Марсиаль… Вы, конечно, удивитесь… но лучше уж я скажу вам все… Если со мной что-либо случится, то это докажет, что предчувствие меня не обмануло.

– В чем же дело?

– Когда господин Родольф… спросил нас, согласны ли мы вместе поехать в Алжир и жить там по соседству, я не хотел вас обманывать… ни вас, ни вашу жену. Я вам сказал… кем я был…

– Не будем больше об этом говорить… вы уже были наказаны… вы такой хороший, такой славный, храбрый… Но я понимаю, вы предпочитаете жить вдалеке, как и мы… благодаря нашему благодетелю… чем остаться здесь… какими бы зажиточными и честными мы ни были, все равно нас всегда могут попрекнуть, вас – за совершенное злодеяние, которое вы искупили и, однако, в котором вы до сих пор раскаиваетесь… Меня – за преступления моих родителей… а я за них не могу отвечать. Но и для вас и для нас… прошлое есть прошлое… давнее прошлое… Будьте спокойны… мы рассчитываем на вас, а вы можете полагаться на нас.

– Для вас, как и для меня… быть может, прошлое забыто, но, как я уже говорил господину Родольфу… понимаете, Марсиаль… есть кто-то там, высоко… а ведь я убил человека…

– Это большое несчастье; но в тот момент вы не осознавали, что делаете… вы впали в безумие, вы были словно сумасшедший, и потом, наконец, вы спасли жизнь другим… и эта заслуга должна быть вам зачтена.

– Послушайте, Марсиаль… я вам рассказываю о своем несчастье… вот почему… Когда-то мне часто снился сон… я видел… сержанта, которого убил… Но вот уже давным-давно… сон не повторяется… а сегодня ночью он мне опять приснился…

– Случайность…

– Нет, этот сон предвещает, что сегодня со мной случится несчастье.

– Вы ошибаетесь, мой друг…

– У меня возникло предчувствие, что из Парижа я не уеду…

– Нет, вы заблуждаетесь… Переживаете разлуку с нашим благодетелем… волновались и сегодня, провожая меня в Бисетр… там было страшно… все это подействовало на вас в эту ночь, поэтому и сон… повторился…

Поножовщик грустно покачал головой.

– Сон приснился мне как раз накануне отъезда господина Родольфа… он уезжает сегодня…

– Сегодня?

– Да… вчера я послал к нему рассыльного в отель… боясь пойти туда сам… он запретил мне являться… Мне сказали, что принц уедет в одиннадцать часов утра… через заставу Шарантон… вот почему, прибыв в Париж… я сразу направлюсь туда… попытаюсь увидеть его… в последний раз… в последний!..

– Он такой добрый, и вполне понятно, что вы любите его.

– Любить его! – с глубоким волнением произнес Поножовщик. – Видите ли, Марсиаль… я готов спать на полу, есть черный хлеб… быть его псом… но быть рядом с ним, я больше ничего не просил… но это слишком… Он не пожелал.

– Господин Родольф был столь великодушен к вам!

– Не за это я так люблю его… а за то, что он во мне признал настоящего человека, честного… Это случилось в то время, когда я вел себя как дикий зверь, презирал себя, как последнюю каналью… а он дал мне понять, что во мне осталось еще что-то хорошее, раз вина искуплена, я раскаялся. Испытывая нужду, я работал вовсю, чтобы честным трудом себя обеспечить… Я никому не делал зла, но все считали меня законченным бандитом, а это не могло меня подбодрить.

– Верно, ведь, чтобы поддержать человека, направить его на истинный путь, достаточно сказать ему лишь несколько добрых слов, это позволит ему воспрять духом.

– Не так ли, Марсиаль? Вот почему, когда господин Родольф сказал мне такие слова, черт побери, поверьте, мое сердце наполнилось гордостью. С тех пор я готов пройти огонь и воду, лишь бы совершить доброе дело… пусть только представится случай… люди убедятся… и благодаря кому все это?.. Благодаря монсеньору Родольфу.

– Раз вы стали настоящим человеком, вы не должны обращать внимание на дурное предчувствие. Ваш сон ничего не означает.