Сергей Реутов - Легенды бандитской Одессы

В 1918 году газета «Вестник одесского земства» писала: «22 декабря в три часа в районе ближних мельниц произошел первый взрыв. И потом взрывы продолжались еще несколько часов, достигая невероятной силы. Толпы людей, бегущих с плачем и криком, устремились к морю. Звон лопающихся от напора воздуха стекол и оглушительные взрывы… Такова была картина, которую можно было наблюдать в Одессе этой ночью». Так описывали взрыв артиллерийских складов на Бугаевке — эпическое, жуткое действо. Плавилось стекло, живьем сгорали ни в чем не повинные горожане. Потери были чудовищными — погибла тысяча, а искалечено много больше людей. В общей сложности за одну ночь пострадало более восьми тысяч человек, было разрушено более тысячи домов, а еще с четырех тысяч взрыв сорвал крыши.

Следственная комиссия под председательством его высокоблагородия прокурора Кондратьева так и не смогла доискаться причин этой катастрофы.

А теперь настало время вернуться назад, в самое начало ХХ века. В мирной и счастливой семье инженера Дмитриевского, снимавшего квартиру на втором этаже доходного дома на улице Пушкинской, родилась девочка. Отец работал сначала на автомобильном, а потом на авиационном заводе «Анатра». Он рассказывал своей малышке о чудесах техники, обещая, что в этом веке на смену аэропланам придут удивительные машины, которые смогут отправить человека к звездам. И все было вполне прекрасно в жизни девочки. Но, увы, все хорошее быстротечно.

Наступил 1916 год. Мы уже говорили, что для Одессы он стал ужасным — с моря подошли турецкие суда и заблокировали порт. Закрывались заводы, чудовищного размера безработица охватила город. Жизнь практически замерла. Мать Маргариты умерла от чахотки, отец стал безработным. Из центра Одессы семья вынуждена была переселиться на улицу Водопроводную, в домик у Первого кладбища. Это был так называемый Сахалинчик.

Район был, в общем, довольно тихий, немного босяцкий, но свободный. Однако чем глубже империя втягивалась в мировую войну, тем ниже опускался статус района. К революции он превратился в настоящий разбойничий притон, на улицах царило беззаконие. Вечером лучше было не покидать относительно безопасные квартиры.

Инженер Дмитриевский старался зарабатывать, где только возможно. Посезонно удавалось подработать на заводах; он даже трудился грузчиком. Девочка большей частью сидела дома.

Пришел 1918 год. После пяти вечера теперь на улицу выходить было страшно. Матросы уводили «лишних людей» — так называли интеллигенцию и бывших богачей — на корабли. Но оттуда никто не возвращался: кто-то сгорал в корабельных топках, кого-то бросали за борт. Более пяти сотен одесситов — увы, мы уже говорили об этом — навсегда исчезли где-то в порту. Большевики оказались куда страшнее самых отъявленных бандитов — они официально брали заложников и конфисковывали ценности. Собственно, бандиты тоже не отставали, зарезать могли даже за краюху хлеба. Каждый вечер Маргарита со страхом смотрела в окно — она ждала отца. Но однажды папа не пришел.

Тело инженера Дмитриевского нашли в двух шагах от дома. Бандитам приглянулось старое инженерское пальто. Похоронили бывшего авиастроителя неподалеку от дома — на Первом кладбище.

Можно сказать, что именно тогда закончилась история милой Марго Дмитриевской и началась история совсем другого человека. Этот другой человек проводил все время дома и ждал от будущего только чего-то чудовищного. И, к сожалению, эти ожидания сбылись, да с лихвой. Но обо всем по порядку.

Прошло совсем немного времени после описываемых событий. В одной из «малин» на окраине все того же Сахалинчика шла оживленная карточная игра. Харлам Антонов, вожак шайки, принимал молодого, но уже прославившегося налетчика Кривицкого, вожака банды знаменитых «Коршунов». Эту «малину» от многих отличало присутствие девушки. Хрупкая маленькая девчушка, явно не маруха, тихо сидела в углу. Кривицкий с удивлением увидел, что она привязана веревкой к своему месту. Харлашка похвастался, что смог приручить девку злее зверя.

Харлашка в вожаки банды продвинулся уже при Советах, а до того был мелочью — босяк босяком. И банда, понятное дело, была босяцкой. И девок на Сахалинчике портили толпой, как настоящие звери. Маргарита тоже попала в его лапы после такого «рейда» — но выжила и была вывезена с улицы Водопроводной в «малину» Харлашки. Девушка иногда даже думала, что ее отец погиб от рук этого упыря.

Харлашка похвастал Кривицкому, что подстилка у него нынче не абы какая, а из благородных. Кривицкий и сам был из студентов, но играл с бандитами и, что вполне понятно, выигрывал. Харлашку стал захлестывать азарт. То ли из-за вина, то ли чтобы пустить «подстилке» пыль в глаза, дурачок Харлашка пошел ва-банк. Кривицкому было понятно, что соперник просто блефует, но в банке сумма была небольшой. И бывший студент продолжал игру.

Из-за плеча Харлашки блеснули злостью глаза неизвестной девушки. Кривицкий позволил себе на мгновение задержать взгляд на ее лице, и тут девушка пропела: «Три карты, три карты… Старухи не врут…» «Пиковая дама» была вожаку «Коршунов» отлично известна. А вот Харлашка и его бандиты этого простого шифра не знали. И теперь Кривицкий окончательно понял, что соперник и в самом деле блефует. Потянув какое-то время, он бросил все свои деньги в центр стола, ответив Харлашке. Вскрылись. На руках бандита и впрямь были тройка, семерка и туз: двадцать одно очко против двадцати двух у Кривицкого. Под крики и мат проигравшего атаман «Коршунов» спокойно собрал деньги.

Кривицкий был, к слову, вором непростым: в свою банду он подбирал людей подобных себе, образованных, тех, что теперь называли «из бывших». Были среди его людей даже поэты.

Итак, атаман «Коршунов» взял выигранные деньги и направился к выходу. Харлашка лебезил и угрожал одновременно, просил позволить отыграться. Но Кривицкий умел держать фасон. Он был уже почти у самой двери, когда услышал долгожданное: «Девку ставлю на кон».

В ответ Кривицкий поставил все деньги и право воровать и грабить в районе вокзала. И, конечно, выиграл.

Так Марго избавилась от ужасного положения «подстилки». Теперь она была среди «Коршунов», самой богатой и даже изысканной шайки Одессы. Она стала жить в старом доме — усадьбе Кривицких на Киевской дороге. Под его крышей сам атаман собрал банду молодых «лишних» людей. Банда, впрочем, больше напоминала поэтический клуб, чем бандитскую шайку. Собственно, молодым людям, бывшим дворянам, иначе было не выжить, не отбиться от наступающих со всех сторон анархистов, большевиков и прочих порождений богатого на удивительные придумки семнадцатого года.

«Коршуны» грабили скорее для проформы. Ну и чтобы показать себя «крутыми» — деньги-то у богатых наследников водились. Днем они «трудились», избавляя ротозеев от лишних средств, а по вечерам посещали кафешантаны и театры, слушали Шаляпина и Вертинского. Маргарита со временем отогрелась, пришла в себя и, конечно, влюбилась в своего спасителя.