Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 2

Но конспирировать агентуру приходилось не только от революционеров. Даже жандармы из ГЖУ не должны были знать истинную роль агента в организации. Поэтому, прежде чем передать материалы в ГЖУ для возбуждения дознания, охранка тщательно просеивала материалы. Дневники наружного наблюдения переписывались, и из них выбрасывались материалы, компрометирующие агента.

Разоблаченных агентов охранка старалась поддержать. Многие из провалившихся агентов становились филерами и уже в таком качестве продолжали свою службу.

В местностях, где жандармские и охранные структуры отсутствовали, задачи обеспечения безопасности возлагались на губернские власти, в частности, на общую полицию.

В связи с созданием в 1901 г. сыскного отряда в канцелярии псковского губернатора была разработана «Инструкция о действиях отряда по сыскной части в Псковской губернии». На отряд возлагались задачи осуществления уголовного и политического розыска. В 1908 г. был принят Закон «Об учреждении сыскной части в Российской империи», a в 1910 г. — «Инструкция чинам сыскных отделений», которые расширяли компетенцию общей полиции. Так, начальник псковского сыскного отделения И. Р. Янчевский, опираясь на агентуру, которая совершенно отсутствовала в уездах у жандармерии, сумел раскрыть эсеровское подполье в Порохове и Великих Луках. Он получил «доверительные сведения» о готовящихся терактах и «эксах» и принял необходимые меры.

Таким образом, формировался принцип взаимодействия, координации и объединения усилий в борьбе с антигосударственной деятельностью. Однако деятельность секретной агентуры не давала полной информации. Агентура была ограничена тем местом, где она находилась.

Революционеры создавали систему конспирации, значительно усложнившую работу агентов. Разрабатывая социал-демократов, Зубатову удалось арестовать одного из организаторов первого съезда РСДРП в Минске Б. Эйдельмана. У него была изъята инструкция по ведению конспирации. По этому поводу Зубатов доносил в ДП: «Вы читали, вероятно, катехизис по конспирации, отобранный у Эйдельмана. По-моему, это такая вещь, которую не грех переиздать и разослать провинциальным жандармам, да и для начинающих жандармов вещь эта далеко не будет бесполезной» [154] ГАРФ. Ф. 102. Оп. ОО. 1898. Д. 5. Ч. 22. Т. 1. Л. 77об. .

На II съезде РСДРП были разработаны правила поведения на следствии. В них говорилось, что всякие показания, даваемые революционерами на жандармском следствии, независимо от воли революционеров, служат в руках следователей главным материалом для обвинения и привлечению к следствию новых лиц и что отказ от показаний, если он широко применяется, будет содействовать в сильной степени воспитанию пролетариата. Поэтому РСДРП рекомендовал всем членам партии отказываться от каких бы то ни было показаний на жандармском следствии.

Но любопытно отметить, что на съезде присутствовал секретный сотрудник, который изложил полиции содержание съезда. К тому же жандармам легко было распознать профессионального революционера, и поэтому революционеры, не следуя строго инструкции, давали показания о тех деяниях, очевидность которых было бессмысленно отвергать.

В процессе революционной борьбы у революционеров выработались свои принципы конспирации. Считалось, что без необходимости не следовало рассказывать о своей деятельности или о деятельности товарищей посторонним и товарищам по партии. Следовало постоянно проверять партийный состав, учитывая систему провокаторства. Это привело к созданию у эсеров и социал-демократов своей службы «контрразведки».

У эсеров «добровольным шефом революционной контрразведки» был редактор журнала «Былое» В. Л. Бурцев. У большевиков «контрразведкой» занимался Ф. Э. Дзержинский. В борьбе с агентурой полиции эсеры и большевики обменивались информацией.

В августе 1911 г. Ф. Э. Дзержинский собирал сведении о Рынкевиче — секретном сотруднике Варшавского охранного отделения, работавшем по социал-демократам под псевдонимом «Сергеев». Он стремился выяснить внешний вид, возраст, место службы, семейное и имущественное положение, адрес, а также вступление на службу в охранку агента. Дзержинский стремится установить личные контакты с Л. П. Меньщиковым для дальнейшей разоблачительной работы [155] Там же. Ф. 1723. Оп. 1 Д. 367. .

В качестве конспирации рекомендовалось свести до минимума записи и делать их шифром, ключ которого следовало держать в памяти. Рекомендовалось, по возможности, чаще менять паспорта и с особой осторожностью относиться к освобожденным, так как освобождение могло быть произведено полицией для дальнейшего наблюдения за связями революционеров. Революционеры должны были знать, что за квартирами может вестись наблюдение с противоположной стороны улицы, а встречные прохожие могут быть филерами. Важным моментом революционной конспирации была психологическая подготовленность к обыску и аресту.

Ф. Э. Дзержинский

Знание конспиративных приемов позволяло охранке реализовывать такой важный принцип работы секретной агентуры как ее правильная расстановка. Это означало сочетание осведомления с агентурной разработкой. Именно этот прием позволил Зубатову, используя осведомительную сеть, определить Москву как связующее звено с периферией и поставить в центр этих связей секретных сотрудников.

Таким образом, секретная агентура была важным, но не всемогущим и единственным средством агентурной разработки. «Техника розыска», приемы агентурной разработки зависели в немалой степени от массовости, организованности, теоретической подготовленности, нравственных качеств революционеров.

Важное место в осуществлении работы политического розыска занимала служба наружного наблюдения. В ее задачи входило развитие данных агентуры, сбор сведений, наведение формальных справок, проверка домовых книг и в особых случаях осуществление следственных действий. Помимо наблюдения за революционерами, она использовалась для сбора сведений за лицами, подозревающимися в шпионаже и для осуществления охраны высокопоставленных особ. По мере развития революционного движения увеличивался штат филеров и усложнялась система наблюдения. Их опыт обобщался, и на его основе разрабатывались инструктивные материалы, позволяющие вырабатывать единые и комплексные меры для борьбы с революционным движением.

Первоначально филеры находились в составе 3-ей экспедиции III-го Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, а затем были переданы в 3-е делопроизводство ДП. Периодически наружное наблюдение включалось в наблюдение за собственными сотрудниками в целях проверки их благонадежности.