Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 2

В целом соглашаясь с вышесказанным, хотелось бы обратить внимание, что активность спецслужб империи, усиление охраны стратегических объектов и железнодорожной магистрали могли существенно скорректировать планы германской агентуры в Сибири. Ведь преодолеть с десятками килограммов взрывчатки сотни километров опасного пути, проникнуть незамеченными на территорию охраняемого объекта, заложить ее в определенном месте было непростым делом, требующим от его организаторов и от исполнителей высокой квалификации.

По материалам ГЖУ и ЖПУЖД весьма сложно судить о реальной степени угроз безопасности тыла со стороны разведок противника. Например, в циркуляре Департамента полиции от 6 июня 1916 г. указывалось: «Характер происшедших в текущем году в различных местностях империи пожаров на военных предприятиях, на интендантских складах фуража и в лесопильных заводах, а также взрывов на пороховых заводах и в поездах со снарядами и взрывчатыми веществами дает основание предположить, что некоторые из этих происшествий являются не делом случая, а злоумышлениями со стороны неприятельских агентов, на что указывает также и наблюдаемая планомерность в осуществлении этих злоумышлений» [326] Никитинский И. И., Софинов П. Немецкий шпионаж в России во время войны 1914–1918 гг. М., 1942. URL: http://how-much.net/publ/edki/9-1-0-854 (дата обращения: 03.05. 2014). . Из вышесказанного следует, что учреждение, являвшееся органом политического розыска и по совместительству выполнявшее функции контрразведки, не располагало точными сведениями о совершенных противником диверсиях на территории империи.

Особые трудности испытывали жандармы с доказательствами причастности лиц немецкого происхождения к сокращению производства продукции оборонного значения. «В результате излишней доверчивости к заявлениям и недостаточно компетентной разработки сведений получается нежелательное явление, выражающееся в том, что при сообщении Департаменту полиции данных, полученных от чинов жандармского надзора, подлежащих ведомствам, последние легко разбивают их расследованиями, производимыми специалистами, — говорится в циркуляре ДП от 30 января 1917 г. — Таким образом, материал опорочивается вследствие слишком поспешного или недостаточно умелого его использования, а в то же время со стороны заинтересованных лиц и учреждений возникают неудовольствия на вмешательство жандармских чинов в неподведомственные им дела». В связи с вышеизложенным, ДП указывал на необходимость «подвергать тщательной и всесторонней проверке без формальных расследований, исключительно совершенно негласным путем, а в возможных случаях при посредстве агентуры и при сообщении Департаменту полиции сопровождать заключением о степени их достоверности» [327] ГАРФ. Ф. 217. Оп. 1. Д. 1146. Л. 12. . Указания были по сути своей правильные, но несколько запоздалые. Департамент полиции и жандармские управления были расформированы новой властью в марте 1917 г.

После ликвидации новой властью территориальных органов безопасности борьбой с разведывательно-диверсионной деятельностью противника занималась лишь военная контрразведка, обладавшая гораздо меньшими силами и средствами по сравнению с расформированными структурами. Революционный хаос и брожение в обществе не могли не отразиться на работе контрразведки. Выявление диверсантов противника носило случайный характер.

7 марта 1917 г. начальник КРО ротмистр Н. П. Попов доложил начальнику Центрального военно-регистрационного бюро полковнику В. Г. Туркестанову об аресте на ст. Байкал финна Ленбума, намеревавшегося взорвать тоннели и ледокол. На допросе он рассказал, что летом 1915 г. был завербован в Швеции неизвестным ему господином Кайнуваром для проведения разведывательно-диверсионных операций в России. После выполнения задания в Петербурге ему дали поручение взорвать мост около Красноярска. Приехав в город 18 ноября 1916 г. и осмотрев мост, финн посчитал, что силы заряда для разрушения опор не хватит. К такому же выводу Ленбум пришел, осмотрев ачинский и минусинский мосты. Приехав в Иркутск, он узнал о революции в Петрограде и хотел отказаться от диверсии, полагая, что Финляндия получила независимость. Однако узнав, что Финляндия остается в составе России, решил выполнить задание немцев, но при попытке осмотреть ледокол «Байкал» был арестован. Контрразведчики изъяли у него 8 взрывных снарядов, план Круго-байкальской железной дороги, револьвер и 8 обойм [328] РГВИА. Ф. 1468. Оп. 2 доп. Д. 711. Л. 354–357. .

Таким образом, разведывательно-диверсионная деятельность противника не представляла серьезной угрозы безопасности тыла русской армии по следующим причинам. Во-первых, большая протяженность коммуникаций, их значительная удаленность от линии фронта и границ во многом затрудняли организацию и осуществление диверсионных акций. Во-вторых, активная деятельность спецслужб России и увеличение численности охраны объектов минимизировали усилия австрийской и германской разведок. В то же время русским органам безопасности не удалось полностью защитить важные объекты от диверсий и провести квалифицированное расследование совершенных преступлений.

С началом Первой мировой войны в оперативную разработку было взято американское акционерное общество (АО) «Компания швейных машин „Зингер“» (далее — «Зингер»), так как, по данным русских спецслужб, после объявления мобилизации оно собирало сведения о численности мобилизованных в армию нижних чинов [329] Там же. Ф. 683. Л. 35–36. .

Толчком к началу кампании против АО «Зингер» послужило перехваченное открытое письмо из Германии, адресованное в главное управление компании, в котором было обещано денежное вознаграждение за информацию о внутреннем положении в России, о ходе мобилизации и передвижениях войск. 19 мая 1914 г. начальник КРО штаба Киевского военного округа подполковник М. Я. Белевцов предупредил все контрразведывательные отделения о том, что «германская разведка через бюро „Поставщик международных известий“ рассылает служащим компании „Зингер“ письма с просьбами сообщать за плату сведения о русской армии». Как показали проведенные контрразведчиками и жандармами проверки, подобные письма бюро рассылало и по другим адресам, а служащие компании не имели никакого отношения к шпионажу. Тем не менее у военной контрразведки «Зингер» оставалась под подозрением, поскольку компания имела четкую и разветвленную структуру, а ее директора осуществляли регулярные поездки по стране [330] Греков Н. В. «Шпиона по роже видать» // Родина. 2014. № 08. С. 100. .