Александр Чиненков - Форпост в степи

* * *

Анжели и Жаклин вышли на улицу. Изнемогая от ярости, она ногтями вцепилась в запястье Анжели и, едва владея собой, прошептала:

— Этот гусак Барков видел Марианну.

— С чего ты взяла? — насторожился Анжели.

— Он мне сам только что про это сказал.

— И ты поэтому покинула бал?

— Да.

Некоторое время они шли молча. Наконец месье Анжели предложил:

— От девочки придется избавиться! Причем срочно!

— Вы спятили, месье, — возмутилась Жаклин. — Не смейте даже думать об этом!

— Говоря «избавиться», я не имею в виду убить ее, — ухмыльнулся француз. — Марианна, это прелестное дитя, не ведая сама, несет собою смертельную угрозу для всех нас, прекрасная Жаклин.

— Вы, наверное, и сами не понимаете, о чем говорите, — сказала Жаклин, убирая свою руку. — Девчонка — самый крупный козырь в задуманной мною игре. И я ни за что не расстанусь с ней, даже если присутствие Марианны при мне вам неугодно!

— От девочки все равно придется избавиться, — продолжал настаивать Анжели. — Ее увидел адъютант губернатора, а это означает, что вашей легенде, по которой вы удачно обосновались в Оренбурге, может прийти конец!

— Я убедила Баркова, что он ошибся, — сказала Жаклин.

— Вы в этом уверены? Вы, согласно легенде, женщина одинокая, бездетная и незамужняя. Только к такому типу красоток тянутся мужчины. Наличие девочки при твоей особе может плохо отразиться на нашем с вами деле.

— Но я могу внушить всем своим друзьям, что Марианна — моя племянница? — продолжала сопротивляться Жаклин.

— Чушь несусветная. Внезапное появление девочки возбудит такой всплеск любопытства к вашей особе, что чертям тошно станет. Это провинция, дорогая моя Жаклин. Вы станете центром внимания на многие месяцы и будете обрастать сплетнями, как протухающая пища плесенью. Каждый сплетник сочтет за радость следовать за вами по пятам с целью хоть что–то вызнать про вас новенькое. О вас и о «вашем муже» будут слагаться невероятные истории. Поверьте, будут говорить, что вы убили своего мужа, отравили, утопили… Хотя это действительно так, но доплетут, что вы скрылись из Франции, спасаясь от правосудия. И еще. Где гарантия, что слухи эти не доберутся до ушей настоящего отца девочки, который, как мне доподлинно известно, все еще упорно ее разыскивает? К вам уже с утра может заявиться под благовидным предлогом адъютант губернатора, чтобы проверить свою догадку.

— Довольно, — взмолилась Жаклин, — я подумаю относительно Марианны!

— Сделайте одолжение, — с едкой усмешкой согласился Анжели и тут же принялся высказывать ей другие претензии. — Еще меня начинают настораживать ваши действия, которые идут вразрез с интересами Франции.

— Какие же? — насторожилась Жаклин.

— Свои личные интересы, вы, уважаемая госпожа, начинаете ставить выше интересов короля! — продолжил Анжели. — Заключая договор с вами, мы были согласны, что в параллель с государственными интересами Франции вы будете заниматься поисками интересующего лично вас человека. Теперь я вижу, что поиски этого человека для вас намного важнее, чем основная работа. А это вызывает опасение и сомнения в отношении вас лично!

— Но я исполняю свои обязанности вполне прилично, — возразила Жаклин. — У вас нет оснований быть мною недовольными или во мне сомневаться.

— Пока нет, — уточнил Анжели. — Хочу предупредить вас, прекрасная Жаклин, что убью вас сразу, если все–таки появится хоть какое–то основание или даже жалкий намек на него!

Оставив Жаклин у подъезда гостиницы, француз галантно раскланялся и ушел не оглядываясь. Скоро его фигуру поглотила темнота.

— Что ж, еще посмотрим кто кого, — зло прошептала вслед ему Жаклин и, кивнув открывшему дверь швейцару, гордо вошла в гостиницу.

Приближалась полночь. Архип через силу доел остатки принесенной еще утром Мариулой пищи и допил ее настой. Не сразу, но он почувствовал прилив сил, перед которыми боль отступила и притихла.

Мысли и воля Архипа были устремлены к одной–единственной цели — выздороветь. О Луке и Ляле он старался не думать. При одной только мысли о ком–нибудь из них душа наполнялась горечью. Раньше он мог занять себя работой в кузнице и не думать о них, но сейчас…

Архип любил свою работу. Он не отдыхал даже по праздникам: «Устал? Подумаешь, барин! Крепостные на поместье работали от зари и до зари. А ты? К черту! Ты здоров, как бык!»

Чтобы не уставать, Архип придерживался строгой системы, подсказанной как–то встреченным им во время странствий стариком. Старик порекомендовал ему чередовать работу с отдыхом. «Работай, покуда душа к делу лежит, — говорил он. — Отдыхай, покуда работать сызнова не захотишь!»

Сейчас он страстно хотел, чтобы все было, как и прежде. Мариула поила кузнеца какими–то отварами, и здоровье быстро восстанавливалось. Благодаря стараниям ведуньи он уже мог выходить на улицу, хотя времени после ранения прошло всего ничего.

Борясь с одолевавшим сном, Архип заставил себя сходить к колодцу и облиться холодной водой.

Ранение все же сильно повлияло на крепкий организм Архипа. Ноющей болью давала знать о себе рана, глаза покраснели и припухли. Потом начались головные боли, пропал сон. Лицо Архипа осунулось, заострилось. В расширенных зрачках застыла отрешенность. Организм отторгал пищу. Вялость, безразличие, полная утрата воли настолько овладели им, что он целыми часами лежал в постели без мыслей в голове, без каких–нибудь желаний. Мариула обеспокоенно смотрела на него, качала головой и удваивала, а то и утраивала дозы снадобий.

Но сегодня, собираясь к старухе, Архип чувствовал себя вполне здоровым. Зная, что Мариула не отпустит его обратно домой, Архип застелил постель, а когда собрался задуть огонек стоявшей на столе свечи, дверь с грохотом распахнулась.

В избу ворвалась ватага каких–то мужиков, в руках у них были факелы, бросавшие отблески на белые стены комнаты. Узнав в вожаке японца, Архип попятился к кровати и в ту же минуту взял себя в руки.

— Что ж вы без стука вламываетесь? — сказал он, сжимая кулаки.

— А ты что дверь не запираешь? — захохотал японец. — Не боишься, что украдут?

— У нас запираться не принято, — спокойно ответил Архип. — До вас разбойников и воров в нашем городке как–то не водилось!

— Вы только поглядите, как он смел! — захохотал Нага и, хищно обнажив крупные, как у лошади, зубы, начал засучивать рукава. —

Сейчас я из тебя отбивную сделаю, а потом свезу к госпоже! — самодовольно пригрозил он.

Работая кузнецом, Архип сильно раздался в плечах. Он отличался устойчивостью на ногах и ловкостью. Глядя на подготовку Наги к драке, он побледнел, но глаза его пылали непреклонной решимостью и верой в свои силы: «Только бы выстоять первый удар, а там!..»