Михаил Коршунов - Мальчишник

Вот сейчас бы Лева сделал портрет матери и портрет отца. Как Юра Трифонов сделал это в прозе, в своих произведениях, о своих родных, хотя тоже не успел дойти до завершения, до конца — не хватило времени: «Дни мои все более переливаются в память. Что же есть память? Благо или мука? Для чего нам дана? Память — это оплата за самое дорогое, что отнимают у человека. Памятью природа расквитывается с нами за смерть».

Что касается гибели Федора Федотова на охоте.

— Ты уверен, что он погиб от приступа эпилепсии? — спросил меня Тимур Гайдар. — Потерял сознание и утонул на мелководье? И не могли его найти целые сутки? Всего в считанных километрах от совхоза. Ведь было с ним трое спутников. Разве не так? И личная переписка «случайно» сожжена…

Все детали Тимур узнал от меня и теперь заострял на них мое внимание, потому что я давно свыкся с формулировкой — просто утонул.

— Человек он был самостоятельный, независимый, яркий. Вспомни случайную смерть Котовского, случайную гибель Камо. Фрунзе — после операции, — закончил свою мысль Тимур.

В отношении Левы я подумал, что многое Лева воспринял от отца, но основное, самое яркое и удивительное, добыл сам.

Когда задумываешься над понятием «всесторонне развитая личность», в сознании возникают не идеи, не исполненные совершенства фигуры, а просто живые люди. Из тех, что встречались в жизни. Я ими восхищался. Некоторыми восхищаюсь до сих пор. Тщетно пытался на них походить, но неизменно чего-то недоставало — чего? Может быть, особого дара? Каких-то неуловимых, а может быть, самых главных человеческих качеств?

В детстве меня поразил один мальчик. Он был как раз такой удивительно «всесторонне развитой личностью». Лева Федотов. Несколько раз я поминал его то в газетной заметке, то в рассказе или повести, ибо Лева покорил воображение навеки. Он был так непохож на всех! С мальчишеских лет он бурно и страстно развивал свою личность во все стороны, он поспешно поглощал все науки, все искусства, все книги, всю музыку, весь мир, точно боялся опоздать куда-то. В двенадцатилетнем возрасте он жил с ощущением, будто времени у него очень мало, а успеть надо невероятно много.

Времени было мало, но ведь он не знал об этом.

Он увлекался в особенности минералогией, палеонтологией, океанографией, прекрасно рисовал, его акварели были на выставке, он был влюблен в симфоническую музыку, писал романы в толстых общих тетрадях в коленкоровых переплетах. Я пристрастился к этому нудному делу — писанию романов — благодаря Леве. Кроме того, он закалялся физически — зимой ходил без пальто, в коротких штанах, владел приемами джиу-джитсу и, несмотря на врожденные недостатки — близорукость, некоторую глухоту и плоскостопие, готовил себя к далеким путешествиям и географическим открытиям. Девочки его побаивались. Мальчики смотрели на него как на чудо и называли нежно: Федотик. Так вот: Лева был первой всесторонне развитой личностью, с кем я встречался в жизни. Его убили на войне. Трудно сказать, кем бы стал этот редкостно одаренный человек, — мог бы стать тем, и тем, и этим. Вся глубинная Левина страсть, все его увлечения, поиски, жадность к жизни, наслаждение плодами человеческого ума исходили из внутренней потребности самопознания и самостановления. Поскорее определить себя в безбрежно великом мире! Тут не было никакого подталкивания извне. По сути дела, этот мальчик всему научился сам. Из чего делаю вывод: всесторонне развитая личность — итог самостоятельности мышления и чувства ответственности перед жизнью.

Поразителен факт, о котором я узнал много лет спустя после гибели Левы. Его мать дала мне дневники, которые Лева вел почти все школьные годы. Мы заканчивали тогда девятый класс. В начале июня Лева записывал, что война начнется в середине или в конце июня. Благодаря тому, что немцы нападут на нас коварно, неожиданно, они будут иметь преимущество и в первые месяцы захватят большую территорию. Война будет кровопролитной и долгой. Далее в дневнике идет подробное и потрясающе точное предвидение хода войны, вплоть до того, что оборона Одессы будет длиться несколько месяцев и немцы окружат Ленинград, но взять его не смогут. В конце этих торопливых, сделанных неряшливым школьным почерком записей выражена твердая уверенность в нашей победе: фашистская Германия будет разгромлена!

Гениальные мальчики не переводятся на нашей земле. Вероятно, гениальность и есть иное, старомодное и романтическое определение того, что именуется «всесторонне развитой личностью». Не всем дана подобная благодать, но все могут — и должны — к этим вершинам стремиться. Один человек спросил: а какой прок от этих «всесторонне развитых личностей»! Прок есть. Люди, подобные Леве Федотову, распространяют вокруг себя большую — хотя невидимую подчас — пользу. Добро, человечность, талант, любовь к жизни окрашивают в свой цвет то, что соприкасается с ними.

Лева запишет в общую тетрадь после того, как побывает в Большом театре на «Аиде», где опера шла впервые.

5 июня 1941 г.

…я достал билет… и имел возможность прослушать эту бессмертную коллекцию сотен превосходных мотивов на сцене нашего главного оперного театра. Я опять-таки не могу удержаться, чтобы не вспомнить здесь сцены появления пленных и дуэта Амонасро и Аиды на берегу Нила. Слушая эти патриотические и высокочувственные благородные сцены, я не помнил себя…

Верди сказал: «Чтобы писать хорошо, нужно уметь писать почти на одном дыхании». Так была написана «Аида». Лева на одном дыхании сделал запись. Начинается она в дневнике сразу же после слов о пленных эфиопах и дуэте отца и дочери, где речь идет о Родине, о чувстве Родины.

Без паузы после слов в дневнике: «Слушая эти патриотические и высокочувственные благородные сцены», — Лева начинает писать быстрым, плотным почерком:

Мне хочется сейчас упомянуть о моих политических взглядах, которые я постепенно приобрел, в зависимости от обстоятельств за все это время. (Вот и начинается та часть Левиного дневника, которая «дымится в руках».) Хотя сейчас Германия находится с нами в дружественных отношениях, но я твердо уверен (и это известно также всем), что это только видимость. Я думаю, что этим самым она думает усыпить нашу бдительность, чтобы в подходящий момент всадить нам отравленный нож в спину. Эти мои догадки подтверждаются тем, что германские войска особенно усиленно оккупировали Болгарию и Румынию, послав туда свои дивизии. Когда же в мае немцы высадились в Финляндии, то я твердо приобрел уверенность о скрытной подготовке.