Вячеслав Кеворков - Каждому свое

В Веймар прибыли с первыми лучами солнца, осветившими медленно пробуждавшийся город с брусчатой мостовой, отшлифованной временем и отмытой дождями. Миновали центр и остановились у небольшого гостиничного дома, рядом со зданием вокзала.

Пассажиры выгрузились быстро, ибо багажа у них не было. Едва попрощавшись, шофер лихо развернулся на небольшой привокзальной площади и заспешил домой, опасаясь, что неприятно молчаливые люди передумают и запросятся в обратный путь.

За стойкой в гостинице приезжих встретила еще заспанная, но уже накрашенная дама.

— До какого числа желаете оставаться у нас?

— До первого поезда на Берлин.

Дама бросила взгляд на настенные часы, а затем на висевшее перед ней расписание поездов.

— К сожалению, господа, утренний поезд только что отошел от перрона, и если вы захотите дожидаться следующего, оставаясь в гостинице, вам — она сделала выразительную паузу, — придется платить за целые сутки.

— А когда следующий поезд? — поинтересовался Генрих.

— В восемь вечера, через десять часов.

— Мы остаемся. И пожалуйста — три билета, купе до Берлина, — Генрих выложил две купюры на стойку.

— Тогда я готовлю вам завтрак, — засуетилась при виде денег хозяйка.

А майор и двое штатских в костюмах разных цветов, но весьма схожих по фасону, поднялись в свои номера.

Берлин встретил гостей недружелюбно. Едва поезд вполз под стеклянные перекрытия вокзала, как во всю мощь вдруг взревели сирены, возвещая воздушную тревогу. Тут же загрохотали зенитки и несколько раз ухнули свалившиеся с неба бомбы. Руководствуясь указательными стрелами на стенах, пассажиры поспешили в бомбоубежища, каждый со скоростью, предписанной ему возрастом и состоянием здоровья. Не сомневаясь в том, что английские летчики, зависшие высоко в небе над Берлином, честно выполняют свой долг и не станут бомбить союзников по коалиции, трое прибывших из Веймара вышли из-под вокзального колпака на улицу и, уставившись в небо, принялись внимательно наблюдать за шарившими по небу лучами прожекторов.

— Немедленно в убежище! Этим штатским разгильдяям простительно, но вам, господин майор! Через фронт прошли, знаете, что ночью с неба ничего хорошего ждать нельзя.

В подтверждение мудрости слов дежурного с повязкой на левой руке, грохот орудий на мгновенье умолк и сменился на более пикантный звук падающих на черепичные крыши домов осколков разорвавшихся в небе зенитных снарядов.

Генрих извинился за неразумное поведение и вместе с сопровождавшими его «штатскими» направился в бомбоубежище.

Но стоило им подойти к спуску в «подземелье», как завыли сирены, возвещавшие «отбой» воздушной тревоги. Генрих улыбнулся, вспомнив, как еще лежа в подмосковном госпитале и слушая вой сирен, пришел к мысли о том, что сирены — существа одушевленные, ибо объявляют воздушную тревогу тревожным голосом, а «отбой» — успокаивающим.

Сразу после «отбоя» перед Генрихом неизвестно откуда появился пожилой жизнерадостный человек в форме ефрейтора.

— Господин майор, будьте любезны, — он откинул переднюю дверцу маленького «опеля», припаркованного непосредственно перед выходом из вокзала.

— Прошу, господа, не смущаться! Машина тесна при посадке, но просторна в движении.

С этим утверждением и отправились в путь. Ефрейтор оказался к тому же виртуозным водителем. Доказывая преимущество малых габаритов, он, не снижая скорости, втискивался в узкие пространства между идущими впереди автомашинами и, прибавив скорость, благополучно выскакивал из их не сомкнувшихся объятий. И хотя обещанного ощутимого увеличения объема пространства в салоне машины не произошло, пассажиры тем не менее поездкой остались довольны.

Водитель подогнал машину к небольшому кирпичному зданию, и, выйдя, похлопал по капоту. Ефрейтор вручил Генриху ключи от двух квартир на одной лестничной площадке.

— Этот — для военного. Этот — для штатских. На всякий случай вот номер телефона. Вас навестят завтра-послезавтра. До свидания.

Генрих посмотрел в окно. Ефрейтор вышел из дома, сел в машину и мгновенно исчез в узкой подворотне, через которую, казалось, и человеку протиснуться было бы непросто. Глядя ему вслед, Генрих подумал, что ефрейтор мог страдать от любых проблем и фобий, кроме клаустрофобии — боязни замкнутого пространства.

Прогнозы ефрейтора оказались верны лишь отчасти. Следующие два дня были свободны от каких-либо визитов. «Узники», как называл их Генрих, беспробудно проспали двое суток, освобождаясь от страшных наваждений недавнего прошлого.

Жизнь построена несправедливо. В то время, как кто-то изнывает от безделья, Шниттке пришлось подписывать целую кипу отчетных бумаг за свою командировку и в первую очередь для финансовых служб за произведенные расходы. И только когда все было улажено, последовал вызов «наверх».

— Ну, и как «Зубр»? — поинтересовался адмирал, не дожидаясь, пока Шниттке окончательно разместится на предложенном ему стуле.

— Ведет себя безупречно. Все, что ему предписывается, выполняет настолько точно, что у меня иногда появляется подозрение…

— Если бы он вел себя расхлябанно — ел, пил, гулял, выражался нецензурно, подозрений было бы много меньше. Не так ли? Гоните эти мысли прочь.

Адмирал грустно покачал головой.

— У вас, Шниттке, есть одно неоценимое для нашей профессии качество, благодаря которому не вы ищите нужную вам информацию, а она находит вас.

— Это комплимент?

— Несомненно. Но сегодня у нас с вами на повестке дня совсем иное. Для начала давайте отбросим сомнения и приступим к делу. В нашем распоряжении сейчас великолепный материал: молодой офицер, прошедший фронт, имеющий ранение, владеющий тремя или даже четырьмя языками, в жилах которого течет к тому же наполовину немецкая кровь. Разве это не подарок судьбы?

— Пожалуй.

— И второе. Двойника не надо бояться, над ним надо терпеливо трудиться и добиваться, чтобы на девяносто пять процентов он работал на нас, а на остальные пять — на противника, но! — адмирал поднял указательный палец и хитро заулыбался, — под нашим руководством! Вы со мной согласны?

Если бы Шниттке был против, он все равно бы утвердительно кивнул. Таковы законы военной субординации.

— Итак, не будем терять время. Вы возвращаетесь в Россию. «Зубру» необходимо срочно легализовать свое положение перед его руководителями в Москве. Это — первое. И второе. По прибытии активизируйте его деятельность — это будет и работа, и проверка одновременно. Если все будет идти нормально, — адмирал пристально посмотрел в глаза собеседника, — а иначе и быть не может, — то… мы включим его в «большую игру», благо, он не еврей.