Александр Кривицкий - Ежедневные заботы

— Но я ведь была культпросветной единицей, да и сама сотрудничала в этой газете.

— А почему запрягали и кнутом размахивали?

— Какой вы бестолковый, право. Я же бывала и ездовым и возила «по своей линии». Кто ж повезет? Бойцы нужны на фронте, а не возле политотдела.

— Но почему вы за столько лет ни разу ничего мне не рассказали?

— Так вот, живем текущими делами…

Иду по Арбату. В магазине «Искусство» вижу превосходно изданный живописный альбом — «Легендарная Первая Конная», а в нем фотографии ее первых командиров и комиссаров. Листаю… Роман! Он в гимнастерке, то ли выгоревшей, то ли полотняной, но белой-белой с тремя красными «разговорами» на груди, похожими на те, что украшали кафтаны русских витязей и своей вызывающей яркостью словно подтверждали открытое, грозное предупреждение «иду на вы!». Он не то что молод, он просто юн, этот всадник революции, как и многие его товарищи.

Как быстро уходит время! В Москве живет его дочь. Маленькой я называл эту прелестную голубоглазую девчушку «Ирка-трусиха». Она всего боялась. Даже странно при таком отце. Теперь она инженер водного хозяйства, стало быть, охраняет экологическую среду и решительно никого не боится. Ее муж — инженер-строитель.

У брата есть еще одна дочь, Римма, от первого брака с Ниной Ломакиной, дочерью курского священника, тоже конармейкой. Римма живет во Фрунзе, преподает в университете, не знаю, какой предмет, может быть, и историю: «И вот вестготы врываются в Галлию…»

А сквозь туман прошлого все еще мчится в кавалерийской лаве брат Роман. В его руке над головой сверкает клинок. В небе реет красный флаг. Над степью гремит: «Мы не сынки у маменьки в помещичьем дому, выросли мы в пламени, в пороховом дыму». Тугой ветер свистит в ушах, берет в подхват и разворачивает алое полотнище. Комья земли летят из-под копыт. И из-под танковых траков. Это показались танки-«трицатьчетверки». Огонь и маневр, спрессованные в стальной параллелограмм. Они неотвратимо несутся вперед, стреляя «с хода». Но это уже другая война.

Время, пространство и движение смешались в клубок воли и страсти. «Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться».

Так сказал Ленин. Так вечная память сливается с живой любовью и верой.

Человеку трудно. Он хотел бы жить одновременно и в прошлом, и в настоящем, и в будущем. Ощущение былого и того, что еще предстоит, свойственно ему одному на земле.

Писатели-фантасты предупредили нас: если человек с помощью воображаемой «машины времени» перенесется назад, в прошлое, и будет там жить по своему разумению, то, нарушив даже в чем-то малом движение и взаимосвязь событий, которые сложились по формуле «причина — следствие» и протянулись сквозь века, он рискует натворить бог знает что, перевернуть вверх дном историю.

Увы, в прошлом ничего нельзя изменить. Это можно сделать лишь в пору, когда оно существует еще как настоящее. Изменять мир можно только в настоящем, а тем самым влиять и на характер будущего. Впрочем, правильно понять минувшее не означает ли это вместе с тем и изменить кое-что или даже многое в современности?

Здравствуй, прошлое и долг каждого из нас в настоящем!

От древнегреческого бога Зевса, явившегося к ней в образе лебедя, у Леды родилась дочь — прекрасная Елена, мифологическая виновница Троянской войны.

Этот памфлет писался именно в феврале.

Хотелось посмотреть на эту картину. Нет ли ее в музеях? Если нет, то хотя бы взглянуть на репродукцию. Но в наших собраниях картины нет и не было. Позвонили в кабинет репродукций Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Нет репродукции. Позвонили в изотеку Центральной городской библиотеки имени Н. А. Некрасова. Результат тот же. Позвонили в Государственную публичную историческую библиотеку РСФСР. Увы, нет. Обратились в фундаментальную библиотеку по общественным наукам Академии наук СССР. И тут нет! Но Москва — большой город. Нужные адреса еще не исчерпаны. Постучались в Академию художеств СССР. И снова отрицательный ответ. Бросились в Институт славяноведения и балканистики. Нет! А может быть, в Институте истории искусств? Нет! Во всех этих учреждениях наш запрос встречали вполне любезно. Охотно перетряхивали действующие экспозиции, архивы, но нигде репродукций не было. И даже в Национальной польской галерее в Варшаве, куда представилась оказия, об этой картине или хотя бы репродукции с нее никто ничего сказать не мог. Тогда решили обратиться за помощью к известному искусствоведу И. Ф. Бэлзе. Он посоветовал поговорить с сотрудником Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина Александром Сергеевичем Мельниковым. А тот как раз был в отпуске. И тут неожиданно позвонила Дайра Николаевна Лебедева, старший научный редактор книжной редакции издательства «Изобразительное искусство», которую мы еще раньше просили помочь нам. Дайра Николаевна сказала, что в Ленинградской публичной библиотеке есть альбом издания 1903 года «Панорама „Камо грядеши“ в 15 картинах Яна Стыки» (Москва, типография А. П. Волкова), и даже назвала его шифр: 34, 82, 8; 334.

Мы снова связались с Ленинградом, попросили ученого секретаря библиотеки Раису Ибрагимовну Урусову разыскать этот альбом и, если в нем есть репродукция картины «Пожар Рима», сделать с нее фотокопию. Через несколько дней выяснилось, что «Панорама» — не альбом, а описание картин. Однако Раиса Ибрагимовна все же разыскала репродукцию, правда крохотную, в книге Буайе о Генрихе Сенкевиче и Яне Стыке, изданной в Париже в 1912 году. И вот наконец в моих руках фотокопия долгожданной и неуловимой репродукции, может быть, даже той самой, что когда-то разглядывал Сергей Есенин.

© Издательство «Советский писатель», 1980 г.

Мориц Оранский (1567—1625) — крупнейший реформатор военного дела и полководец. Энгельс отмечал, что именно он составил первый строевой устав единообразного обучения армии.

Генрих Тюренн (1611—1675) — выдающийся полководец Тридцатилетней войны. Когда в 1814 году русская армия, разгромив наполеоновские войска в России, победоносно двигалась в пределах Франции, генерал Ермолов отдал приказ: «Наша армия подошла к месту (деревня Нижний Зассбах. — А. К. ), где погиб убитый ядром великий полководец Франции Тюренн, и, чтобы почтить память героя, я приказываю 2-й Гвардейской дивизии, находящейся под моим командованием, построиться в боевом порядке вокруг памятника и, продефилировав церемониальным маршем, воздать должное и воинские почести великому полководцу».