Сергей Плохий - Происхождение славянских наций. Домодерные идентичности в Украине и России

Богдан Хмельницкий. Гравюра В. Гондиуса, 1651 г.

В течение 1720-х годов произошла трансформация образа Богдана Хмельницкого: из популярного исторического персонажа он превратился в культовую фигуру, которую считали основателем и, что важнее, защитником всей нации. На страницах тогдашних произведений он выступает как полнейшая альтернатива Ивану Мазепе, которого имперская церковь подвергла анафеме. Если Мазепу официально обвиняли в сговоре с целью порабощения Украины со стороны Польши, то Хмельницкого изображали как спасителя, который спас Малую Россию от польского гнета. Если Мазепе приписывали тайные планы ввести по всей Украине унию, то Хмельницкий выступал как защитник православия. Если Мазепу клеймили как предателя царя и Малой Руси, то Хмельницкий изображался верным подданным, отцом, защитником и благодетелем своей родины. Именно промосковские мотивы нового культа кардинально отличали этот образ Хмельницкого от того, который создавал Орлик, даже от того, который был определен в похвале 1693 года. Такой новый образ гетмана был необходим казацким элитам в их кампании за восстановление должности казацкого гетмана и его прерогатив. Когда же в 1727 году Петербург дал «добро» на избрание нового гетмана, согласно «Статьям» Богдана Хмельницкого, почитание Хмельницкого в Гетманщине достигло пика. Летописи Величко и Грабянки полностью подтверждают культовый статус Хмельницкого в политической культуре Гетманщины. Это же можно сказать о многочисленных стихотворениях того времени, которые восхваляли его антипольскую и промосковскую ориентацию, они сохранились в учебниках и записях преподавателей и студентов Киево-Могилянской академии. Есть основания полагать, что именно в это время в Киеве был заново открыт гравюрный портрет Богдана Хмельницкого, который в середине XVII века выполнил Вильгельм Гондиус. На его основе был написан портрет Богдана Хмельницкого на стенах Успенского собора Киево-Печерской лавры, а также на иконах и светских картинах [389] О культе Хмельницкого и его проявлениях в иконографии см. мою работу: Tsars and Cossacks: A Study in Iconography, Cambridge, Mass., 2002, c. 45–54. . Все эти меры были приурочены к восстановлению некоторых прав, которые царь оказал Хмельницкому в 1654 году, а теперь их вернули нации, которую он в свое время создал. Переяслав стал основополагающим мифом этой нации, а Хмельницкий после Полтавы стал крупнейшим ее символом.

В 1728 году, через двадцать три года после постановки «Владимира» Прокоповича, киевляне имели возможность посетить еще одну «отечественную» пьесу, которую поставили студенты Киевской академии. Она называлась «Милость Божия» и чествовала восстановление гетманства, отмененного Петром в 1722 году. Пьеса была написана под влиянием трагикомедии Прокоповича, однако идеологические смыслы этих двух пьес имели больше различий, чем сходств. В драме 1728 года уже не было попыток связать власть гетманов с властью киевских князей, а нового гетмана Даниила Апостола в ней было сопоставлено не с Владимиром, как Мазепу в трагикомедии, а с Хмельницким. Главным собеседником драматурга является уже не «Россия», а «Украина». Он призывает Украину праздновать победы Хмельницкого: «Не плач, о Україно, престани тужити, / Печаль твою на радость время преложити» [390] «Милость Божія» в кн.: Українська література XVII ст., Київ, 1983, с. 306–324, в частности с. 314. . Итак, сбивчивая система «всероссийских» терминов была полностью отвергнута в пользу четко очерченных «украинских», которые лелеяли местный патриотизм и идентичность. Казаков изображали как патриотов матери-Украины, а главный персонаж — Богдан Хмельницкий — подан как настоящий патриот украинского отечества: «Отчество над вся паче возлюбивий / І єго ради нівочто вмінивий / Розкоші, покой, користі, інтраты / І всі привати» [391] Там же, с. 323. . Каждый, кто любил свою родину, был обязан любить и Хмельницкого [392] Там же, с. 317. . Отчизна, в понимании автора этой пьесы, четко совпадала с границами Украины, или Малой Руси — что свидетельствовало о преданности Гетманщины традиционным лояльностям Мазепы и Орлика. Если Прокопович продолжал поддерживать свою новую имперскую родину в Петербурге, то его преемники в Киево-Могилянской академии предпочли остаться верными своей старой родине.

Какие же признаки характеризовали новую идентичность, которую сформировали гетманские элиты в постполтавскую эпоху? Прочтение казацких летописей и других источников периода свидетельствует, что попытки связать казацкую нацию с хазарской исторической мифологией (например в «Pacta»), а следовательно, четко отграничить ее от Московии на востоке и Руси и Польши на западе, в конце концов преуспели. Этот факт подтверждает популярность Летописи Грабянки [393] О популярности летописи Грабянки и ее многочисленных копиях см.: Елена Апанович, Рукописная светская книга XVIII века на Украине. Исторические сборники, Киев, 1983, с. 137–186. . Представления о правах и вольностях малороссийской нации остались в центре всех моделей идентичности Гетманщины, а Переяславское соглашение получило непревзойденное значение для ее политической культуры. Переяславский миф стал основополагающим мифом для всей малороссийской нации, которую, конечно, олицетверяло и представляло казацкое сословие или, если точнее, его старшина, которая возглавляла и контролировала казацкую политическую систему. Культ Богдана Хмельницкого стал воплощением этого мифа в начале XVIII века, когда старшина и его сторонники среди целого народа признали гетмана своим отцом-основателем и защитником, хранить верность которому должны все истинные сыны Украины / Малой Руси.

Летопись Григория Грабянки

Элиты Гетманщины и в дальнейшем поддерживали образ Малой Руси / Украины как общества, которое возглавляет и представляет казацкое сословие. Другие социальные группы могут иметь какие-то свои права и привилегии в нем, но именно ведущее казацкое сословие определяло права этого государственного образования и его жителей. Менее четкой была разница между рядовым казачеством и старшинской элитой. Представление о том, что казацкая старшина имеет особые права, не выкристаллизовалось в Гетманщине, хотя именно эта социальная прослойка — а не казацкое сословие в целом — достигла господствующего положения в казацкой политической системе, закрепив свой статус в первые десятилетия XVIII века. Идеология и дискурс Гетманщины на официальном уровне оставались эгалитарными и охватывали целое казацкое сословие. Несмотря на стремление старшины получить статус нового дворянства, она сохраняла свой первоначальный казацкий образ, отчасти потому, что московский царь даровал особые права и привилегии Войску Запорожскому, а не малороссийскому дворянству. Элиты Гетманщины имели целую гамму названий для обозначения казацкой отчизны, в частности, Величко больше всего предлагал: «Украина», «Малая Русь» и «малороссийская Украина», — и то такой отчизной казацкие элиты даже после Полтавы продолжали считать именно эту землю, а не Российскую империю. Границы казацкого отечества, конечно, менялись: «Малую Россию» и «Украину» все теснее отождествляли с подмосковскими землями Левобережья. Каждый раз граница с Польшей становилась все отчетливее, а тесные отношения с Правобережьем теперь вызывали подозрения. Упреки Петра в адрес Мазепы, будто тот действовал в интересах Польши, дали начало яростной кампании против поклонников польских обычаев в Гетманщине.