Грегор Самаров - На пороге трона

Пётр Фёдорович позвал камердинера и велел подать тёмного цвета плащ и простую шляпу. При появлении камердинера графиня не скрыла своего лица; наоборот, она остановилась среди комнаты, гордо подняв голову. Затем они вышли; графиня повела великого князя через огромные коридоры и главный подъезд дворца к выходу на улицу. Стража пропустила их без опроса, так как пажа, закрывшего лицо воротником плаща, приняла за денщика какого-либо из офицеров.

Когда они очутились на улице, графиня Елизавета Воронцова повела великого князя в маленький переулок и на некотором расстоянии от боковых ворот дворца прижала его к стене, так что оба они скрылись в тени. Тут она сказала:

— Теперь ждите! Я надеюсь, что ваше терпение не будет испытываться слишком долго и доказательства, которых вы так добиваетесь, будут скоро в ваших руках.

Сгорая нетерпением, стояла и ждала графиня; Пётр Фёдорович дрожащими пальцами держал её руку. Слышно было, как неровно билось его сердце.

Немного спустя, с Невского проспекта показалась тень человека, который торопливо и с осторожностью прошёл в маленький переулок и остановился в нескольких шагах от ворот.

— Посмотрите, — шепнула графиня великому князю, притягивая его ещё ближе к стене, — посмотрите на этого человека! Туман не позволяет нам различить его лицо, но по движениям и походке разве он не напоминает вам одного из ваших лучших друзей?

Великий князь сжал руку графини с ещё большей силой.

— Это — Понятовский, — прошептал он, — его походка! Это несомненно Понятовский! Что это значит? Что ему здесь нужно?

— Подождите! — сказала графиня.

Прошло ещё несколько минут, казавшихся графине целой вечностью, затем открылись маленькие ворота, и две женщины вышли на улицу точно так же, как и в предыдущий вечер.

— Вы очень хорошо узнали графа Понятовского, — сказала графиня, — быть может, вы сможете рассмотреть и переодетую женщину, так нежно прижимающуюся к нему?

— Ей-Богу, — проскрежетал Пётр Фёдорович, — эти манеры, походка... Чёрт возьми, да это...

Он запнулся, как будто боясь произнести слово, вертевшееся у него на языке.

— Это — великая княгиня, — сказала графиня, — она теперь смеётся и рассказывает красавцу поляку, как её супруг, ничего не подозревая, находится у её ног. Однако пойдёмте скорее! — продолжала она. — Дело идёт о том, чтобы разоблачить изменников.

Она повела великого князя на Невский проспект. На некотором расстоянии впереди поспешными шагами шли те трое.

— Мы должны их обогнать, — сказала графиня, — чтобы встретить у входа в их убежище; там вы выйдете к ним навстречу и потребуете объяснения.

Пётр Фёдорович безвольно, послушно следовал за графиней. Они обогнали преследуемых, сделав большой круг на широкой улице, и, опередив их на значительном расстоянии, прижались в тени за боковой стеной маленького домика.

— Здесь мы подождём их, — прошептала графиня со счастливой улыбкой. — Здесь вы сорвёте маску с изменников и, быть может, поблагодарите преданную подругу, открывшую вам глаза.

— Ну, раскается она в этом, раскается! — воскликнул Пётр Фёдорович, хватаясь за рукоятку своей шпаги. — Значит, тот бедняга, которого я разжаловал, был прав, они всё же обманули меня... Эту лицемерку я ввергну в прежнее ничтожество, из которого я поднял её, а ты, Романовна, займёшь её место.

Глаза графини радостно блеснули; она повлекла великого князя ещё далее в темноту и сказала:

— Вооружитесь терпением!.. Не предпринимайте ничего, пока не убедитесь воочию.

Высокий, стройный мужчина и обе женщины продолжали идти вперёд, но их шаги замедлились, и казалось, они колебались в нерешительности.

Когда графиня Елизавета Воронцова и великий князь проходили на некотором расстоянии от них через улицу и направлялись к маленькому домику, они не заметили, что пришлось пройти несколько шагов по месту, освещённому уличным фонарём.

Камеристка шла рядом с парочкой, углублённой в горячую беседу; она заметила проходивших мимо великого князя и графиню Воронцову, испуганно тронула за руку высокого, стройного господина и прошептала:

— Там... смотрите... там!.. Царский паж... он мог нас заметить.

Она указала на освещённое место улицы шагах в тридцати—сорока от них.

— Господи Боже! — испуганно воскликнула женщина с закрытым лицом. — Это — великий князь... несмотря на длинный плащ, я узнала его по неуверенной, спотыкающейся походке. Да, это — он, без сомнения!.. Посмотрите, он повернул в сторону, по направлению к тому домику! Зачем в такой поздний час он на улице?.. Это подозрительно... Боже мой, неужели нас выдали? Неужели он открыл нас?

Все трое замедлили шаги.

— Действительно, — заметил мужчина, — и мне показалось, что я узнал походку великого князя; обе фигуры направляются направо, к тому домику, — продолжал он, вглядываясь в темноту.

— Мы не должны идти туда, — воскликнула женщина, которую он вёл под руку, — нам нельзя подвергаться такой опасности! Вернёмся лучше обратно!

— Это было бы не менее опасно, — возразил мужчина. — Если это — действительно великий князь и если он следит за нами, то сейчас же пойдёт вслед за нами... и кто знает, нет ли ещё где-нибудь его соглядатаев?

— Боже мой, Боже мой, что нам делать? — воскликнула женщина, дрожа всем телом. — Если он откроет нас, мы погибли. Теперь мне всё ясно! Этот паж... графиня Воронцова сказалась больною сегодня; наверное, это она открыла нашу тайну... Ах, как мы были неосторожны!..

— Есть выход, — заметил стройный мужчина, склонив голову в некотором размышлении, — мы можем спастись, если счастье будет благоприятствовать нам.

— Они скрылись за маленьким домом, — воскликнула камеристка, заглядывая в темноту, — нет сомнения, они следят за нами.

— Итак, вперёд, — сказал мужчина, ускоряя шаги, — если нам удастся опередить их, мы будем спасены.

Он наклонился к своей даме, шёпотом сказал что-то, и все трое пошли дальше, не сворачивая к маленькому дому, где они исчезли накануне вечером.

Пётр Фёдорович и графиня выглянули из своей засады; трое людей приближались быстрыми шагами. Великий князь сильно дрожал; казалось, он не мог дождаться момента мщения, и графине приходилось сдерживать его. Лёгкий крик ужаса и бешенства сорвался с уст графини Воронцовой, когда она увидела, что эти трое людей, вместо того чтобы свернуть к маленькому домику, поспешно удалялись по другому направлению и стали исчезать в ночном тумане.

— Что это? — спросил великий князь. — Неужели мы ошиблись? Быть может, это — совсем непричастные люди? Это возможно... Я не различил их черт лица...

Он вздохнул с облегчением; казалось, он был счастлив при одной мысли, что это — не больше как заблуждение.